Обрученные (Ремингтон - 3)

–  Я уже много раз просил вас обращаться ко мне по имени, когда мы одни, я согласен показать это ожерелье своему агенту, только если вы обещаете звать меня "Гай".

Она посмотрела на свою руку - Гай нежно поглаживал большим пальцем пульсирующую венку у нее на запястье.

–  Неужели для вас все на свете предмет торговли, Гай?

–  Да. Эта привычка стала составной частью меня самого, и она неплохо мне служит. - Он повернул ее руку и повесил на нее ожерелье. - Почему бы эту ночь не подержать его в вашем сундуке? Завтра я помещу его в сокровищницу.

В его глазах пробегали таинственные искорки, и взгляд говорил, что он не забыл о своем желания поцеловать ее. Клаудия вновь спрятала ожерелье в сундук, чувствуя себя очень скованно от неотступного взгляда Гая, преследующего ее по пятам. Закрыв сундук, она вернулась к очагу и вновь взялась за тунику, которую начала шить вечером, затем принялась осматриваться в поисках иголки.

–  Посмотрите на камине, - предложил Гай.

На каминной полке серебряным блеском посверкивала иголка с продетой в нее зеленой нитью.

–  Простите меня, барон, я не хотела тревожить ваш сон. Если хотите, вы можете вернуться в постель.

–  В самом деле? - его голос звучал с какой-то тягучей, медлительной ленцой - так, наверное, мог бы говорить голодный волк, обрети он дар речи. А что намерены делать вы?

–  Я хотела бы немного пошить, если, конечно, вам не помешает горящая свеча. Не думаю, что смогу сегодня заснуть на этих подушках.

–  Вы могли бы спать в моей постели.

–  Ай! - Игла вонзилась ей в палец. Клаудия вытащила ее и принялась сосать палец.

Гай похлопал по своей подушке.

–  Здесь мягко и удобно. Обещаю, что в моей кровати крысы вас не побеспокоят.

Брови Клаудии приподнялись.

–  Крысы - не самая большая опасность, ожидающая меня в вашей постели.

Гай улыбнулся, и Клаудия опустила глаза - его улыбка действовала на девушку слишком сильно.

–  У меня в мыслях нет ничего, кроме хорошего, крепкого сна. А вот что в мыслях у вас?

Отойдя от него, Клаудия присела за стол и тщательно оправила помявшуюся юбку.

–  А у меня в мыслях - лишь шитье до утра. Затем я найду Ленору и попрошу ее отвести меня в сад, к грядкам с лекарственными травами. Мне известно множество рецептов крысиных ядов.

–  Наверное, какое-нибудь колдовское снадобье? - спросил Гай с легкой насмешкой.

Клаудия оставалась серьезной.

–  Нет, простая смесь из тисового дерева, яблочных семечек и некоторых цветов. Моя мать обучила меня всему, что знала про травы и живительные силы организма. Ей было так же легко излечить человека от любой болезни, как и отравить его.

– Она, должно быть, брала уроки у вашего дяди, - усмешка постепенно сходила с его лица, пока и вовсе не исчезла. - Извините, Клаудия. Это было глупое замечание.

–  На самом деле вы недалеки от истины. Мама рассказывала, что научилась этому искусству у дяди Лоренса, так что она могла защитить моего отца, когда они обручились. Она боялась, что дядя Лоренс может попытаться отравить его до того, как состоится свадьба. - Клаудия рассчитывала, что ее слова потрясут Гая, но он внимательно слушал, не проявляя ни малейшего волнения. Его молчание побудило ее продолжить повествование: - После свадьбы она познакомилась с алхимиком, служившим у моего отца, и тот научил ее еще большим тонкостям искусства отравления. У отца было много врагов - людей, про которых было известно, что они используют яды как способ расквитаться со своими противниками. Мама настояла на том, чтобы я и мои братья научились всему, что ей было известно про яды и противоядия к ним. - Клаудия посмотрела сквозь комнату отсутствующим взглядом. - И все-таки она не смогла спасти ни себя, ни моего отца. Дядя Лоренс говорит, что отец был проклят и что это проклятие перешло от него ко всем нам. Иногда я думаю, что он прав.

Клаудия не удивилась, почувствовав, что Гай опять гладит ее волосы, хотя и не слышала, как он пересек комнату и встал рядом с ее креслом. Его рука слегка коснулась плеча Клаудии и двинулась вниз, затем он поднял забытое шитье и отложил его в сторону. Он взял ее за руки и легко притянул к себе.

Так долго, как только это было возможно, она избегала пристального взгляда Гая, не желая видеть жалость в его глазах. Когда он приподнял ее подбородок, она увидела не жалость, но гнев, вызванный ее рассказом.

–  На вас лежит не большее проклятие, чем на мне, Клаудия.

–  Вспомните, что произошло с тех пор, как вы встретили меня, барон. Я принесла вам одни неприятности. Как вы можете...

Он поднес пальцы к ее устам, не давая продолжить.

–  Я расскажу вам, что произошло. Я встретил женщину, чья красота поразила меня. Ту, которая даже в платье, испачканном травой, и с грязной щекой выглядит как прекрасное видение. Каждый последующий день открывал в ней все новые черты: смелость, находчивость, поразительный ум, честность настолько редкие качества, что я до сих пор иногда сомневаюсь, не сон ли это.

Он приподнял ее руку и прижался губами к кончику пальца, который она уколола.

–  Вы не прокляты. Вы всего лишь полны жалости к самой себе. И в этом нет ничего плохого, - добавил он, когда она попыталась отодвинуться. Последнее время было нелегким для вас, но не давайте этой жалости завладеть вами. Вчерашний день ушел в прошлое и не может быть изменен. Выбросите его из головы, Клаудия. Живите будущим, а не прошлым.

–  Когда вы говорите, все кажется так легко и просто.

–  Нет, все это довольно сложно. Но воспоминания о минувших несчастьях ничуть не делают жизнь легче. - Его слова стали более жесткими. - Мой родной отец позволил прошлому управлять своим будущим и так же, как и вы, называл себя проклятым. Это убеждение затмило все хорошее, что было в его жизни. Он видел только плохое в том, что его окружало, в тех, кто был рядом, и никогда не задумывался над тем, что у жизни может быть и светлая сторона. Если не ждешь ничего, кроме несчастий, то рано или поздно эти ожидания принесут плоды.

–  Вы избавили меня от чувства жалости к самой себе, - сказала она вполголоса.

Гай, казалось, обрадовался своему незначительному успеху. Он сконфуженно улыбнулся Клаудии:

–  Вы, должно быть, считаете меня невыносимо замкнутым и угрюмым.

–  Наоборот, я думаю, вы добры и терпеливы. И даже больше того, добавила она тихо.

–  Это что, комплимент? - огонек удивления вновь вспыхнул в его глазах и тут же погас. - Я знаю, вы сильно утомились. Сейчас вам нужно поспать, а не сидеть здесь всю ночь напролет. Мне кажется, крысы слишком напуганы вашими криками, чтобы вернуться раньше, чем через, по крайней мере, пару недель. Он еле заметно сжал ее руку. - Пойдемте спать, Клаудия. Клянусь, сон единственное, о чем я сейчас мечтаю. Я не смогу уснуть, если буду знать, что вы бодрствуете здесь, вскакивая при малейшем шорохе.

–  При "малейшем" я не буду. - Она знала, что говорит неправду, но понадеялась, что слова прозвучат убедительно. Это последнее предложение Гая было столь же привлекательным, как и все предыдущие. И кроме того, до сих пор он всегда держал слово. В его постели ею мог овладеть лишь сон. Она взглянула на свое жалкое ложе на полу. - Мне больше не хотелось бы нарушать ваш сон.

–  Хорошо. - Гай отпустил ее руку, чтобы поднять стеганое одеяло, затем набросил на кровать атласное покрывало. - Располагайтесь, как вам будет удобно. Я погашу свет, после того как вы устроитесь.