Обряд на крови

– Чем меньше она будет знать подробностей, – сказал он, не открывая глаз, – тем лучше. Тем безопаснее.

– Безопаснее? От чего?

– От любого, которому могу не нравиться я или моя семья, – раздраженно фыркнул Томас. – Если она будет знать о происходящем не больше любой другой, у них не будет смысла преследовать ее. Это то немногое, что я могу сделать, чтобы защитить ее. Не мешайте, а то я и сам не прочь буду переговорить с вами.

Тут Артуро наконец закончил разговор и вернулся к нам. Он зажмурился и остановился, не доходя пару шагов.

– Прошу прощения. Я что-то пропустил.

Томас выразительно изогнул бровь, глядя на меня. Я сделал глубокий вдох.

– Да нет. Мы просто коснулись не очень приятной темы. Ничего не мешает перенести этот разговор на потом.

– Отлично, – сказал Артуро. – Так на чем мы остановились?

– Мне нужно отвезти Жюстину домой, – заявил Томас. – Она переутомилась сегодня. Удачи, Артуро.

Артуро кивнул в ответ и выдавил из себя улыбку.

– Спасибо за помощь, Томми, дружок.

– Не за что, – отозвался Томас, увлекая Жюстину за талию и кивая мне на прощание. – До встречи, Гарри.

Я тоже поднялся.

– Куда мне подъехать завтра? – спросил я у Артуро.

Он поставил на стол бутылку, написал в блокноте адрес и вырвал листок. Потом достал из стола толстую пачку денег, отсчитал десять сотенных бумажек и протянул мне вместе с адресом.

– Не знаю, могу ли я верить в вашу искренность, мистер Дрезден, – сказал Артуро.

Я помахал в воздухе банкнотами.

– До тех пор, пока вы мне платите, меня не очень волнует, верите вы мне или нет. До завтра, мистер Геноса.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда я наконец доплелся до дома, было уже черт знает как поздно. Мистер – короткохвостая серая пума, с которой я делю свою жилплощадь, – в знак приветствия двинул меня боком чуть ниже колен. Веса в Мистере фунтов двадцать пять или тридцать, так что мне пришлось приложить некоторое усилие, чтобы удержаться на ногах.

Закончив с приветствиями, Мистер склонил голову набок и, принюхавшись, издал негромкий звук, имеющий означать царственное неодобрение. Я сделал шаг в комнату, и он, запрыгнув на ближайший шкаф, уставился с него на продолжавшего безмятежно дрыхнуть у меня на руках щенка.

– Это ненадолго, – заверил я его, садясь на диван. – На несколько дней только.

Мистер сощурился, подкрался ко мне и бесцеремонно потрогал щенка лапой. Когтей, правда, он при этом не выпустил.

– Осторожнее, приятель. Этот дурачок легче перышка. – Я пробормотал нехитрое заклинание, от которого загорелось несколько свечей, осветив мое жилище. Разобравшись со светом, я набрал номер, по которому связывался с братом Вангом, пока тот находился в Чикаго, но дождался только автоответчика, сообщившего мне, что абонент недоступен. Ну, телефонная сеть частенько пошаливает, когда я пытаюсь воспользоваться ее услугами, поэтому я попробовал еще раз. С тем же результатом. Тьфу! Все тело мое болело и мечтало только об отдыхе – тем более что находился-то я уже в своей берлоге.

Указанная берлога расположена в цокольном и подвальном этажах старого скрипучего жилого дома, построенного больше ста лет назад. Под самым потолком у меня расположены открывающиеся в приямки окна. Вся квартира состоит из двух комнат, в большей из которых, гостиной, находится камин. Мебель у меня старая, уютная – диван, одно мягкое кресло и пара плетеных. Стиль у них у всех разный, но все одинаково удобны, да и глаз радуют. Каменный пол устелен самыми разными коврами, и бетонные стены я тоже увешал всяко-разными коврами, картинами и постерами в рамах.

В комнате царила сияющая чистота и пахло сосновой хвоей. Даже камин был вычищен до чистого камня. Да уж, как ни старайся, а по части домашнего хозяйства с Волшебным Народом не сравниться никому. Правда, и поделиться такой радостью с другими смертными у вас тоже не получится: волшебные помощники тут же соберут вещички и отчалят навсегда. Почему? Представления не имею. Просто так уж у них, у фейри, принято.

С одной стороны моей гостиной расположен неглубокий альков с дровяной плитой, старомодным ящиком-ледником и несколькими шкафами, в которых я держу кухонную утварь и припасы. С противоположной стороны узкая дверь ведет в ванную и спальню. Спальня невелика: в ней едва хватает места для двуспальной кровати и купленной на распродаже тумбочки.

Я отвернул ковер, прикрывавший вход в подвал – небольшой квадратный люк в полу. Подвал достаточно глубок, чтобы в нем круглый год царила подземная прохлада, поэтому я, положив спящего щена на кровать, накинул на плечи тяжелый фланелевый халат. Потом взял свечу, откинул люк и по складной стремянке спустился в свою лабораторию.

Я категорически запретил своей домашней обслуге даже близко подходить к лаборатории. Как следствие последнюю пару лет она медленно, но верно проигрывала войну с энтропией. Стены лаборатории сплошь увешаны металлическими полками, там громоздятся емкости – коробки, мешочки, реторты, бутылки, пузырьки, колбы и контейнеры. Большая часть этих емкостей снабжена этикетками, на коих значится их содержимое – ингредиенты для изготовления самых разнообразных эликсиров, зелий и прочих магических штучек, нужда в которых возникает у меня время от времени. Посреди комнаты расположен длинный лабораторный стол, и участок пола с его противоположной от лестницы стороны странным образом чист, отличаясь от остальной, изрядно захламленной площади. Здесь у меня находится магический круг из замурованной в бетонный пол полосы – раньше она была медной, но полгода назад я заменил ее на серебряную. Я прикладываю изрядные усилия к тому, чтобы ни один клочок завалившего лабораторию хлама не оказался ближе, чем в футе от этого круга.

Существо, запертое под кругом, не подавало голоса с того самого вечера, как я замуровал его в толще бетона. Впрочем, когда речь идет о падшем ангеле, никакие дополнительные предосторожности не кажутся излишними.

– Боб, – окликнул я, засветив еще несколько свечей. – Поднимайся.

Чуть не забыл сказать: одна из полок на стене тоже не похожа на остальные. Лежащая на проволочных боковинах доска почти сплошь залита потеками разноцветного свечного воска, а посередине ее красуется человеческий череп.

Череп чуть шевельнулся, лязгнул зубами, и в глубине пустых глазниц зажглись два неярких оранжевых огонька. На самом-то деле Боб-Череп вовсе не череп. Это дух воздуха – существо, обладающее почти необъятными познаниями и многовековым опытом практической магии. С тех пор, как я потырил его у Джастина Дюморна, моего, так сказать, Дарта Вейдера, опыт и знания Боба не раз помогали мне спасать жизни. Ну, по большей части свою собственную, но и других тоже. Не одну и не две.

– И как все прошло? – поинтересовался Боб.

Я принялся рыться в грудах хлама на столе.

– Трое этих чертовых ублюдков избежали чар, в которых ты был так уверен, – сообщил я. – Я едва ноги унес.

– Ты такой лиричный, когда плачешься, – заметил Боб. – Мне почти… черт возьми, Гарри!

– А?

– Ты что, украл одну из храмовых собак?

Я обиженно потрепал щенка по пушистому загривку.

– Даже в голове не имел ничего такого. Он сам сбежал.

– Уау, – восхитился Боб. – И что ты с ним собираешься делать?