Обряд

Как только эта невысокая, на первый взгляд совершенно обычная женщина, старавшаяся все время быть незаметной, из-за чего одевалась исключительно в темные цвета, появилась в Орвилле, дела группы, борющейся с преступностью среди нечисти, пошли, что называется, в гору. Вначале резко повысилась раскрываемость. А потом Уильяма и других сотрудников госпожи Вольт, горожане начали уважительно называть «ведающими», это говорило о признании и уважении, хотя полицейских здесь не любили.

И все было бы хорошо: увеличилась зарплата, даже пару раз выдали премиальные, не бог весть какие деньги, только все равно было приятно. Но вкупе к хорошим изменениям, Ведара оказалась очень въедливой, упертой женщиной со своим личным видением по многим вопросам. Она не знала таких слов как «нет», «не могу», «не умею» и совала нос в каждую щель, даже если это грозило ей личными проблемами. Она не жалела ни себя, ни других и редко вспоминала, что даже при ненормированном рабочем графике нужно спать хотя бы несколько часов в сутки. Не имея своей личной жизни, ведьма не думала, что она может быть у кого-то еще.

Вольт проверяла цифры, кожей чувствуя, что «ведающий» смотрит на нее исподтишка, изучающе, будто она картина, а он анализирует каждую черточку и мазок. На дежурства она не ходила, поскольку и так постоянно находилась в кабинете, просто ей хотелось привести все дела в порядок. А то мало ли после приезда гостей, ее руководство решит, что пора проверять все отделения и группы, входящие в полицейское управление и тайный сыск. Поэтому, чтобы все прошло идеально, Ведара решила немного задержаться и еще раз все перепроверить, а заодно составить планы по раскрываемости на следующий отчетный период в соответствии с данными за этот же месяц прошлого года.

— Уильям, что ты все время дергаешься, посиди спокойно, а то вдруг сейчас вызов придет. Вряд ли мы сможем тогда присесть в ближайшие часы. Или ты что-то хотел?

Голос у ведьмы был достаточно мягким, но парня все равно передернуло. Уильяма было сложно испугать, особенно после трех лет службы в орчьем легионе, где обязаны были отметиться все, в ком течет хоть капля крови этого народа. А в нем был целый океан: в его роду каким-то мистическим образом смогла затесаться лишь одна человеческая женщина, его бабушка. Сержант и сам не понимал, почему Ведара, всегда уравновешенная и спокойная, нет-нет да заставляет дергаться его, смелого молодого мужчину, который успел многое повидать в своей жизни. Однако от вкрадчивого, ровного голоса комиссара, его иногда пробивала крупная дрожь. И к слову, так реагировал не только он. Уильям, чтобы не думать о себе как о трусе, спрашивал и многих других, кто успел столкнуться с Вольт, эффект был тем же.

— Нет-нет, — принялся поспешно отнекиваться парень и его темные, раскосые глаза, выделявшиеся на широкоскулом безносом лице яркими драгоценными агатами, панически заблестели.

Веда приподняла тонко выщипанные брови и насмешливо улыбнулась, зная, какую иногда коварную игру может вести ее тихий голос:

— Уверен? Может, все-таки скажешь правду?

— Вы о чем, госпожа Вольт? — молодой полуорк напрягся, взгляд против воли притягивался к белому лицу улыбающейся ведьмы.

Веда хотела сказать что-нибудь такое, отчего бы сержант встряхнулся, еще, по меньшей мере, на сутки, но не успела. В правом углу было установлено старинное зеркало в тяжелой бронзовой овальной раме, которую надежно держали железные крюки, вбитые прямо в стену. Мера предосторожности была вполне объективной: специально заговоренные зеркала использовались для связи, поскольку практически идеально передавали картинку на любое расстояние. И не редко при этом раму ощутимо потряхивало, словно она очень щепетильно реагировала на эмоциональный фон тех, кто пользовался такой связью.

Так вот, это самое зеркало сейчас светилось ярко-красным светом и даже позвякивало от нетерпения. Веда вздохнула: вся надежда на ночь без происшествий рассыпалась в пыль. Она кивнула Уильяму, чтобы тот не медлил и ответил на вызов. Конечно, ему не хотелось вставать с кресла, но на службе он себе не принадлежал. Мужчина приложил раскрытую ладонь к зеркальной поверхности. По нему тут же прошла мелкая рябь и через некоторое время проявилась картинка: яркий свет уличных фонарей, чей-то высокий тонкий силуэт и лишь общие очертания полукруглых крыш в Птичьем сквере. Больше нигде в городе не было таких богатых белых двухэтажных домов с уложенной по кругу красной черепицей. Картинка время от времени резко сдвигалась на пару миллиметров, что говорило о дожде или сильном ветре на улице.

Видя, что вызывающий не спешит докладывать, в чем дело, Уильям попытался выпытать это сам:

— Доброй ночи, дежурный сержант Уильям Тамбер на связи, слушаю вас.

Послышалось какое-то шуршание, потом сдавленным голосом кто-то, кого не было видно на темной зеркальной поверхности, произнес:

— Приветствую вас, Уильям! Это постовой Стэнли. Я с напарником патрулировал Милэтские кварталы, свернули в Птичий сквер и наткнулись на тело молодой женщины. Судя по всему, это эльфийка из богатых кварталов. Вот боимся отойти, чтобы местная шпана не растащила на сувениры ее вещи. И ждем только вас!

Ехать ночью, под холодным апрельским дождем, Уильяму сейчас хотелось меньше всего, поэтому парень, ненароком кося в сторону начальства, попытался ловко спрыгнуть с темы:

— А мы тут при чем? Вызывайте группу исходя из территориального деления. Мы ведь такими делами не занимаемся. Вот если б у нее была прокушена шея, валялись клочки шерсти зверя или были заметны другие следы нечисти, тогда другое дело, через полчаса мы б вас сменили.

Зря сержант думал, что Ведара не вслушивается в их беседу. У нее это происходило на уровне подсознания без особых усилий. Просто ведьма пока решила не вмешиваться, хотя и была за то, чтобы выезжать на все мало-мальски значимые места происшествий. Дело в том, что сразу достаточно тяжело определить, чья это подследственность. Иногда нечисть ловко маскируется и под обычного воришку, и под расшалившегося мага, сыплющего проклятиями направо и налево. А забирать подобные дела, где она или ее сотрудники лично не присутствовали на осмотре, Ведара не любила, поскольку многие детали упускались из вида.

— Так я в курсе, чем вы занимаетесь, — ехидно прокомментировал Стэнли, прекрасно понимая, что сержанту больше нравится сидеть в теплом кабинете, чем мерзнуть на улице, — но у нашей девушки как раз и прокушена шея, не иначе как вампир неучтенный объявился. А может и учтенный, это вы сами там разбирайтесь. Я слышал, завтра прибывает вампирский посол? Так может, эта акция уготовлена в его честь, а?

Уильям метнул опасливый взгляд на Ведару, сосредоточенно пишущую что-то в толстой тетради. Не теряя надежды отделаться от приставучего постового, он шикнул:

— Не говори глупости, это вообще никому не надо. А так может это ваши местные умники поиграться решили. Взяли шило и проделали эльфийке две дырочки, чтоб на первый взгляд за укус сошло. Ты вот что, зафиксируй изображение и перешли по зеркальному каналу, а мы решим, наш это случай или нет.

— Уильям…

Голос был настолько сахарным, что любая муха, попавшая в такую среду, тут же удавилась бы от зависти самой к себе. Сержант непроизвольно вздрогнул и, не слыша, как постовой что-то возмущенно ему втолковывает, обернулся на источник звука. Ведара отложила в сторону таблицу и демонстративно растянула губы в широкой улыбке. И только большие серые глаза при этом остались холодными. С нежным придыханием ведьма протянула:

— Дорогой Уильям…

Парень насторожился, чуть прищурился и едва слышно пробормотал:

— Ох, что-то мне перестало нравиться это обращение…

— Дорогой Уильям, — с еще большим чувством повторила ведьма, — скажи Стэнли, что мы сейчас прибудем туда и на месте разберемся, наше это дело или нет, так что пусть никуда не уходит и ждет. И еще, тело надо постараться прикрыть чем-то непромокаемым, чтобы следы под дождем не смыло, ну или поставить магический купол, если постовой обладает такими возможностями. Что стоишь? Вызывай экспертов. Не одним же нам трудиться в такую славную погодку?

Это было слабым утешением, но все же понимание, что они будут мерзнуть с госпожой Вольт не одни, худо-бедно мирило Уильяма с суровой действительностью. Сержант знал, что это конец и даже после дежурства его никто не отпустит, по той простой причине, что осмотр, возглавляемый ведьмой, нередко затягивался на шесть и более часов. Слишком обстоятельно она работала. Полуорк развернулся к постовому, который прекрасно слышал все, о чем говорила комиссар, и не скрывал своего радужного настроения. Очень многие любят понаблюдать за тем, как не ты, а другие получают нагоняй.