Общага-на-Крови

— Та-ак, — протянула Ботова. — Каминский — на выход.

— Ольга Васильевна… — растерянно начал Игорь.

— Тридцать лет Ольга Васильевна! Не знаю ничего и слышать не желаю! Нелегальщик? Выметайся! Собирай свои шмотки и давай из общежития! А то еще рыскать за ним посреди ночи!.. Со-би-райся! Или языка русского не понимаешь?

— Куда же я пойду? Ночь на дворе, — печально сказал Игорь.

— А меня это не интересует. Куда хочешь, туда и иди. Выселили тебя — и все, чтобы ноги твоей здесь после одиннадцати не было! Собирайся, или мне позвать кого, чтобы помогли тебе?

— Нет, это излишне, — быстро сказал Игорь.

— А ты, Новиченко, — обратилась Ботова к Наде, молча сидевшей за столом, — передай Савцовой, что я ее, проститутку, выгоню вместе с Каминским! Обязательно передай!

— Тюремные порядочки вводите, Ольга Васильевна…

— Какие надо, такие и ввожу, тебя не спросила. Ты уже дозубоскальничал, что тебя выгнали… Забрал манатки? Теперь шуруй. А я тебя провожу.

Игорь обреченно поднял свою сумку. Ботова подтолкнула его.

— Я могу и один дойти. Мне не страшно, — сказал Игорь.

— Я тебя до вахты провожу, — пояснила Ботова. — Чтобы ты не сбежал по дороге еще к комунибудь.

Ботова конвоиром следовала за спиной Игоря.

— Вы бы поделились со мной информацией, Ольга Васильевна, откуда это вы про меня узнали? — спросил Игорь на лестнице.

— Не твоего ума дело. Откуда надо, оттуда и узнала.

— Хорошие у вас стукачи…

— Ты не болтай, а на ступеньки смотри.

— Жестоко вы поступаете, Ольга Васильевна…

— С вами нельзя иначе.

— Почему же? Раньше мы с вами находили общий язык…

— Что было, то прошло.

— Почему же прошло? Я и сейчас рад с вами общий язык найти. Я же приличным жильцом был: не пьянствовал, нелегальщиков не держал, режим не нарушал, да и вам помогал постоянно. Вы же ко мне хорошо относились.

— Я-то к тебе хорошо относилась, да ты ко мне плохо. Ты бы ко мне хорошо относился, и я бы к тебе так же.

— Ну чем мне доказать свое хорошее отношение к вам?

— Не знаю. Думай сам. Голова-то тебе на что?

— Да я все думаю-думаю, только ничего придумать не могу…

— Мало, значит, думаешь.

— Может, позволите мне остаться на одну только ночь?

— И не проси, нет и еще раз нет. Тут и без тебя переполнено.

— Как же переполнено? Есть же пустые комнаты…

— Есть, да не про вашу честь. Это резерв для аспирантов.

— Зачем же вы тогда нас выгнали? Ограничились бы выговором.

— Затем и выгнала, что ценить надо было мое хорошее отношение, а не злоупотреблять им.

— Я ведь ценил и ценю до сих пор, а вы все равно выгнали.

— Не я, а студсовет.

— Да уж какой студсовет? Хозяин-то в общежитии — вы.

— Конечно, я хозяин, я и выгнала, потому что не можете хорошего отношения ценить и поступать, как надо…

Разговор был совершенно беспредметен и, словно заколдованный, вертелся вокруг одного и того же. Игорь ныл, но разжалобить комендантшу ему не удалось. Они спустились в вестибюль, где на вахте дремала бабка Юлька.

— Вот этого, баба Юля, — Ботова указала пальцем на Игоря, — ни за что не пускайте!

— А я никогда и не пускала! — возмутилась та. — Они все пролазят, пока тут другие вахтеры дежурят!

Ботова отодвинула на двери засов и кивнула Игорю: выходи. Игорь молча прошел, но за дверью остановился.

— Ольга Василь… — предпринял он последнюю попытку, но комендантша сократила его агонию.

— Думай, что я тебе сказала! — бессердечно заявила она и захлопнула дверь. Потом тяжело брякнул засов.

Игорь постоял перед запертой дверью, достал сигарету, задумчиво закурил и побрел в направлении троллейбусной остановки.

За его спиной откуда-то сверху раздался свист. Он оглянулся. На балконе второго этажа, прямо над подъездом общаги, стоял и курил Борька Аргунов.

— Добрый вечер, Борис, — сказал Игорь.

— Выгнали?

— Угадай с трех раз, — мрачно предложил Игорь.

— Это я на тебя настучал, — сообщил Борька.

— Спасибо. Ты настоящий друг.

— Ладно, не злись. Лезь сюда, на балкон.

— Я не Ромео, а ты не Джульетта.

— Говорю, не злись. У меня на койке переночуешь.

— Я не склонен к гомосексуализму.

— Я к Надьке уйду на всю ночь.

— И для такой рокировки ты все это затеял? — понял Игорь.

— Естественно.

— Извини, Борис, но тебя не били веслом по голове? Ты не мог мне нормально предложить свои условия ночлега?

— Ты бы все равно не согласился. Что, я тебя не знаю? Ты на Надьку давно косо смотришь.

— Ты плохой окулист, Борис, и еще более слабый мыслитель.

— Давай издевайся еще… Видно было, что ты под нее клинья подбиваешь. Винище даже припер…

— Напиток предназначался Марине Савцовой.

— А тебе какой хер разница — Маринка или Надька?

— Безголового грамоте не обучишь, — печально констатировал Игорь, направляясь к стене. Он закинул на балкон сумку, с трудом влез по выбоинам в кирпичной кладке и сказал: — Конечно, извини меня, Борис, но ты идиот. А я очень устал от идиотов.

Гапонов подкарауливал Нелли, стоя на балконе. Когда Нелли наконец появилась перед общагой, Гапонов выбросил недокуренную сигарету, пошел в блок, где была пятьсот третья комната, и привалился спиной к запертой двери.

Нелли вывернула из-за поворота коридорчика и остановилась, увидев Гапонова. Лицо ее моментально окаменело.

— Привет, — после паузы сказал Гапонов, вынул из кармана руку и протянул Нелли открытую ладонь. — Ключ, — велел он.

— Может, дашь вещи забрать? — спокойно спросила Нелли.

— Ключ, — не двигаясь, повторил Гапонов.

Нелли постояла, глядя на него, достала из сумочки ключ с биркой на кольце и подбросила его вверх по направлению к Гапонову. Гапонов ловко выхватил ключ из воздуха и сунул в карман.

— Вещи твои я онесу на вахту, там и заберешь, — сказал он. — Ключ сдам сам. Вечером заду сюда и проверю: еси что — сех выселю.

— Все? — спросила Нелли. — Можно идти?

— Посой, — сказал Гапонов и надолго замолчал, снова закуривая. — Нрависа так жить? — наконец спросил он.