Общая теория права. Том I

стабилизирующего фактора: способность обеспечивать устойчивость, постоянство данного порядка в общественных отношениях, причем надолго вперед, на постоянной, на неизменной в принципе основе;

социальной формы, дающей эффект «гарантированного результата»: способность на максимальное, насколько позволяет социальный надстроечный инструментарий, воздействие на людей — достижение заложенных в юридических нормах программ, моделей поведения;

формы, обеспечивающей социальную активность: способность определять содержание, объем и рамки социальной свободы участников общественных отношений, меру их самостоятельности, свободного, инициативного действования.

Все эти регулятивные качества выражают, разумеется, потенциальные способности права, его резервы, его возможную юридическую энергию. Как конкретно они проявляются в той или иной правовой системе, каковы их соотношение, удельный вес и реальное социальное значение, зависит от классовых, социально-исторических условий, особенностей содержания, сущности данной правовой системы и некоторых иных факторов.

5. Право — индивидуально-правовая деятельность — правосудие.

Классовая сущность права предопределяет не только его особенности как институционного образования, его силу, свойственные ему регулятивные качества, но и характерные черты юридически значимой индивидуально-правовой деятельности компетентных органов, прежде всего органов правосудия, суда (а в ряде случаев — и самих участников общественных отношений).

По своим исходным моментам необходимость указанной деятельности сопряжена со спецификой права, выраженного в своего рода абстракциях — общих нормах спецификой, требующей, чтобы на основе действующих норм было обеспечено их индивидуализированное, конкретизированное действие, правовое решение разнообразных вопросов, вытекающих из ситуаций, которые имеют юридическое значение. В том-то и состоит одно из важных достоинств права, что оно, будучи нормативным, общеобязательным (всеобщим) регулятором, в то же время вбирает в себя достоинства индивидуального регулирования общественных отношений (I.4.4.).

Индивидуально-правовая деятельность, имеющая при режиме законности характер применения права, приводит к выработке индивидуальных правовых предписаний. Эти предписания, содержащиеся, в частности, в решениях судов по гражданским и уголовным делам, в разовых актах административных органов, выполняют преимущественно обеспечительную функцию, нацелены на то, чтобы обеспечить, поддержать, довести до

необходимого результата заложенные в нормах общие программы поведения людей. Вместе с тем они в известных пределах выполняют и индивидуально-регулятивную функцию: конкретизируют содержание прав и обязанностей, вид и объем мер государственного принуждения и т. д. Иначе говоря, индивидуальные предписания, хотя и не входят в собственно право, все же вслед за юридическими нормами могут быть источниками, носителями юридической энергии, критериями правомерности поведения участников общественных отношений [101] .

101

Кроме государственно-властных нормативных и индивидуальных предписаний, исходящих от компетентных государственных органов, в отраслях права, где доминирующим является диспозитивное регулирование (I.17.4), известной «юридической энергией» могут обладать также правомерные действия участников общественных отношений — договоры, односторонние акты и др. Об «автономном» регулировании, «саморегулировании» см.: Горшенев В. М. Способы и организационные формы правового регулирования в социалистическом обществе. М., 1972, с. 173–174; Фаткуллин Ф. Н., Чулюкин Л. Д. Социальная ценность и эффективность правовой нормы. Казань, 1977.

И вот здесь должно быть принято во внимание следующее.

Решающее, что раскрывает социально-политическое и юридическое значение индивидуально-правовой деятельности, — это особенности данной общественно-экономической формации, классовая сущность права. Социально-экономические, политические потребности общественной жизни, воля господствующего класса проводятся не только через объективное право, но и через государственно-властные индивидуальные предписания. Последние, таким образом, играют весьма заметную роль в обеспечении того, чтобы правовое регулирование воплощало нормативность в смысле социальной оправданности, обоснованности, правильности с позиций господствующих общественных отношений. Это предопределяет и оценку индивидуально-регулятивных элементов, их реального значения, которое в зависимости от состояния законности, иных социально-политических условий может заключаться как в устранении теневых сторон нормативного регулирования, в его обогащении, так и в классово определенной корректировке, «исправлении» юридических норм, в деформации «записанного» в праве.

В эксплуататорских обществах властно-индивидуальная деятельность государственных органов во многих случаях связана с нарушением законности. Именно индивидуально-правовая деятельность (судебное и административное усмотрение) позволяет судебным и иным органам эксплуататорского государства сводить на нет внешне демократические правовые установления, выхолащивать их относительно прогрессивное содержание, подправлять законы, принятые государством в результате давления революционных, прогрессивных сил. Все это и обеспечивает, порой при довольно привлекательном фасаде законодательства, функционирование юридической системы как последовательно эксплуататорски-классового регулятора.

В социалистическом обществе индивидуальные предписания носят строго поднормативный характер. В условиях режима социалистической законности индивидуальное регулирование вообще может быть признано правовым лишь постольку, поскольку осуществляется на основе, в пределах, формах и процедурах, предусмотренных юридическими нормами. При режиме строгой законности единственно социально оправданным, закономерным соотношением между юридическими нормами и индивидуальными предписаниями является такое, при котором первые (юридические нормы) выступают исходными, юридически первичными, а вторые (индивидуальные предписания) — производными, юридически вторичными. Именно тогда при помощи актов судебных, а также иных правоприменительных органов возможно обогатить правовое регулирование, в полной мере осуществлять его с учетом конкретных жизненных ситуаций.

6. Правовая система.

Прежде всего обратим внимание на следующее. В связи с индивидуально правовой деятельностью компетентных органов; как бы вбирая юридическую энергию индивидуальных предписаний, складывается особый юридический феномен, близкий по ряду черт, хотя и не тождественный, к юридическим нормам (по постоянству функционирования, стабильности, по своей субстанции, характеризующейся единством в своих первичных проявлениях содержания и формы).

Это — судебная, а также (правда, в меньшей мере) и иная юридическая практика, представляющая собой специфический участок правовой действительности, на котором тоже можно проводить в жизнь классовость права и в связи с этим оказывать многогранное влияние на правовое регулирование (1.20.1.).

Конститутивное значение в правовой действительности имеет еще одно явление, которое прямо выражает классовость права, — господствующее правосознание точнее, все то, что принадлежит к правовой идеологии (1.13.3.).

Итак, в правовой действительности выделяются такие взаимодействующие основные элементы, имеющие конститутивное значение, — собственно право, юридическая практика, правовая идеология.

Каким же понятием возможно охватить все эти элементы? Да причем так, чтобы в полной мере сохранить в четком, «неразмытом» виде категорию, выражающую главное в правовой действительности, само институционное социально-классовое нормативное образование— объективное право?

Понятием, которое бы охватило на основе юридических норм в единстве и во взаимосвязи все конститутивные элементы правовой действительности и обрисовало, так сказать, общую конструкцию действующего права в той или иной стране, является понятие правовой системы. Это понятие (которое, несмотря на близкое звучание и некоторые точки соприкосновения рассматриваемых явлений, нужно строго отличать от понятия системы права — строения права как нормативного образования) призвано не только дать конструктивную характеристику правовой действительности, ее структурного построения [102] , но и отразить генетический аспект системы [103] , в данном случае — роль и соотношение правотворчества и правоприменительной деятельности компетентных органов. Понятие правовой системы следовательно, одной из своих граней охватывает деятельность учреждений, выполняющих юридические функции, — законодательных, судебных [104] .

102

Структурное построение правовой системы характеризует, в частности, возможность непосредственного формирования нормативного содержания права через деятельность судебных органов или, напротив, исключение такой возможности, когда предельно четко размежевывается правотворчество и индивидуально-правовая деятельность и последняя в условиях режима законности выступает в качестве применения права.

103

См.: Сов. государство и право, 1976, № 2, с. 145.

104

Как правильно отмечено в юридической литературе, важной чертой, характеризующей правовые системы, является соотношение законодательства и судебной деятельности, правотворчества и применения, толкования правовых норм судебными органами (см. Судебная практика в советской правовой системе. М., 1975, с. 68).

Есть достаточно веские основания полагать, что понятие правовой системы наряду с указанными главными конститутивными элементами включает и другие элементы, из которых складывается подвижная, динамическая часть системы. Обратимся для наглядности к схеме (охватывающей при значительной, как и всякая схема, степени условности лишь важнейшие элементы и связи правовой действительности). К правовой системе, ее динамической части (см. правую часть схемы) относятся индивидуальные правовые предписания, а также правоотношения, т. е. рассматриваемые в единстве реальные субъективные права и юридические обязанности, и юридические санкции — меры государственно-принудительного воздействия. Правовая система неотделима и от системы законодательства (см. левую, часть схемы), точнее, всей совокупности правовых актов-документов, в том числе нормативных, интерпретационных, индивидуальных, представляющих собой средство институализации и форму бытия содержательных элементов правовой системы — и из статической части (см. среднюю часть схемы), т. е. юридических норм, правоположений практики, и из динамической части — индивидуальных предписаний [105] .

105

Уже на данном уровне исследования правовой системы весьма отчетливо вырисовывается ее архитектоника, многослойная структура, ее статическая и динамическая стороны. Надо полагать, что в последующем творческая разработка данной проблемы позволит еще с большей определенностью «расставить по местам» все ее элементы, раскрыть все многообразие свойственных ей генетических, функциональных и структурных связей. Перед нами одна из перспективных, теоретически многообещающих проблем правовой науки. Применительно к правовой системе в полной мере «заработают» теоретические положения о правовых связях, выдвинутые Б. Л. Назаровым (см.: Назаров Б. Л. Социалистическое право в системе социальных связей).