Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Джой недоверчиво сморщилась, а затем, несмотря на все попытки сдержаться, засмеялась.

– Но ты же не веришь в такую ерунду! – сказала она.

– Еще как верю! – ответила Шерон.

Джой улыбнулась и взяла подругу под руку.

– Да ты стала настоящей англичанкой! – проговорила она тихо.

– Надеюсь, – задумчиво отозвалась Шерон.

Глава одиннадцатая

Пока они ехали по извилистым улочкам в лучах догоравшего вечернего солнца, Джой решила, что была слишком строга к подруге. Очень трудно не стать романтичной в окружении таких живописных холмов, деревьев и полей, которые как будто сошли с картинки в детской книжке. Конечно, на Шерон повлияли местные пейзажи, памятники седой старины. А на кого не повлияли бы? Ее прежняя подруга никуда не исчезла, где-то внутри бодрой, многоопытной британской мамаши скрывается нью-йоркская Шерон, та Шерон, которая, сидя в пижаме перед телевизором, потешалась над трогательными любовными сценами из фильмов, выковыривая кусочки арахиса, застрявшие в зубных брекетах.

Они подъехали к Сноусхильским конюшням, где дети провели весь день, упражняясь в верховой езде. Холодный ветер нагнал облака, на окрестные поля легла мрачная тень. Джой весь день со страхом ждала этого момента. Она отдала бы что угодно, лишь бы оказаться подальше от этого места. Если не считать Дейзи, которая, наверное, уже сходит с ума от одиночества, Джой не слишком любила животных, и ей вовсе не нравилось торчать на ледяном ветру, глядя, как маленькие дети катаются на больших лошадях.

Однако, как полагается покладистому гостю, Джой тащилась вслед за Шерон: с таким энтузиазмом она могла бы идти на прием к дантисту лечить разболевшийся зуб. Они протиснулись через толпу родителей, бабушек и дедушек, закутанных по случаю холодной погоды в старомодные свитера и кофты. Джой заметила, что мало кто из собравшихся сияет от радости. Очевидно, не только она предпочла бы сейчас сидеть дома с чашкой горячего чая – или чего покрепче – перед жарким камином.

Вся публика тревожно напрягалась, когда всадники с ноготок принимались проделывать на своих пони и лошадях положенные упражнения. Джой было невыносимо наблюдать, как малыши четырех от роду лет каким-то чудом удерживаются в седле, пока их скакуны идут галопом и рысью, встают на дыбы и берут препятствия. Джой поглядывала на зрителей в надежде, что кто-нибудь не выдержит напряжения и выплеснет эмоции, разрядит атмосферу. Однако публика держала себя в узде.

– Генри! – окликнула Шерон, заметив мужа на краю бегового круга. Она схватила Джой за руку и потащила через толпу туда, где стоял Генри. Джой была смущена тем, что Шерон влечет ее за собой мимо зрителей, как кого-то из своих детей, однако не стала протестовать. – Мы ведь ничего не пропустили?

Шерон вглядывалась в лица детей, одетых в сапоги и шлемы для верховой езды. Лично Джой все они казались совершенно одинаковыми.

– Крис участвует в соревнованиях по выездке, надеется взять серебро, – пояснила Шерон, разглядев сына в дальнем конце поля. – Матильда с Тимми рассчитывают на бронзу в конкуре, сегодня у них первые настоящие соревнования!

Генри наклонился и поднял большое самодельное полотнище с именами детей. Джой такое выражение чувств показалось безнадежно примитивным и возмутительно пристрастным. Неужели взрослые не понимают, что должны поддерживать всех детей, а не только своих? И неужели суть детского спорта не в том, чтобы научиться работать в команде, уважать соперников и помогать друг другу?

– Порви их, Крис! Давай! – прокричал Генри.

– Ты луч-ший! – скандировала Шерон. – Ты лучший!

«Похоже, у них тут другие ценности», – с тоской подумала Джой.

Она со смущением огляделась по сторонам и отошла на пару шагов назад, потому что Генри с Шерон продолжали во всю глотку подбадривать своих. Если бы в детстве за нее кто-нибудь так болел, она со стыда сгорела бы на месте. И если после всех этих криков и транспарантов дети откажутся сесть с ними в машину, чтобы ехать домой, она, Джой, ничуть не удивится. Пока Шерон надрывалась с таким неистовством, что, казалось, у нее вот-вот лопнут вены, Джой пробралась через толпу, выискивая местечко на скамьях у загона.

– С вас уже хватит? – поинтересовался кто-то.

Вглядевшись в высокую элегантную женщину в косынке от Гермеса на голове и в грязных резиновых сапогах до колена, Джой узнала Агги. Та улыбнулась, кивнула и села рядом.

– Вы отличная бабушка, – заметила Джой.

Агги закатила глаза и помотала головой:

– Я обожаю детей, это правда. И мне нравится во всем их поддерживать. Но эти вопли просто нелепы. Я не в силах их слушать.

– А я думала, я одна такая, – сказала Джой.

– Нет, ничего подобного, – отозвалась Агги. – И вся эта канитель тянется бесконечно! Только решишь, что уже все, как появляется очередная команда! Я здесь уже больше трех часов. Ей-богу, сама сомневаюсь, все ли в порядке у меня с головой.

Их беседу неожиданно прервал вздох толпы. Джой с Агги встали, чтобы увидеть, что происходит. Лошадь не смогла аккуратно взять барьер, и юная наездница приземлилась в лужу. Джой ахнула, почувствовав, как напряглись мышцы живота.

– Она цела, – успокоила Агги. – Все это барахтанье в лужах и грязи здорово закаляет характер. Я обеими руками за. Единственное, что мне не нравится, – это сидеть здесь и смотреть.

– У вас, наверное, сегодня весь день горят уши, – произнесла Джой, когда они обе снова сели.

– Почему?

– Шерон рассказала мне, что вы переплывали Ла-Манш. Не могу поверить, что вы ни словом об этом не обмолвились, когда я едва не утопила вас – спасая!

Агги едва заметно улыбнулась:

– Я как-то не привыкла сообщать об этом при первом же знакомстве.

– Но ведь это действительно впечатляет. Три раза!

– Я горжусь собой. Честное слово. Хотя каждый раз, когда я готовилась это сделать, я сильно сомневалась, что смогу. Но наверное, в этом и состоит суть преодоления себя.

Джой кивнула.

– Вы, кажется, увлекаетесь бегом? – спросила Агги.

– Да, бегаю почти каждый день. Мне нравится.

– А вы когда-нибудь бежали марафон?

– Я подумывала об этом, и не раз. Просто мне не хотелось посвящать тренировкам слишком много времени. Это все равно что вторая работа.

– Но это было бы так заманчиво, правда? – спросила Агги. – Поставить перед собой подобную цель и достичь ее.

– Конечно. Без сомнения. Наверное, стоит подумать.

– Подумайте, – сказала Агги, снова сосредоточившись на соревнованиях.

Они сидели, погруженные в молчание. В том возрасте, когда Джой прикидывала, какой диплом ей защищать, и старалась обзавестись полезными для будущей карьеры знакомствами, Агги отталкивалась от белых утесов Дувра, собрав в кулак всю волю, настроившись во что бы то ни стало доплыть до цели. Джой с трудом понимала, как можно плыть по неспокойным холодным водам судоходного Ла-Манша. С другой стороны, Джой нужно было зарабатывать на хлеб, а Агги – нет. Можно много чего перепробовать в жизни, если повезло родиться в такой семье, как у Агги.