Общество противостояния порокам

– Мне… мне жаль… - Ферлен задыхался, руки Андрея крепко зажимами горло идеолога.
– Но ты ведь знал каким я был, ты знал, что я блудил, почему ты так удивлен моей историей про Олесю?

– Ты рассказывал, что спал со многими и вел себя порочно, но я никогда не был этому свидетелем. Мы ведь проводили много времени вместе. Я всегда думал, что ты наговаривал на себя, принижал, чтобы казаться хуже, чем ты есть. Чтобы помочь поверить в себя другим. И даже если бы я на секунду поверил во все твои истории, я не смог бы представить, что ты в состоянии изнасиловать едва созревшую девушку!

– Это не было изнасилованием!
– Синицын яростно оттолкнул Андрея.
– Ты хочешь драться или понять?!

– Я уже все понял! Да как ты жить после всего это смог?! Тебя совесть совсем не мучила, подонок?!

– Зайди внутрь!
– Ферлен повелительно хлопнул рукой по двери гаража.
– Зайди!

Губы Андрея дрожали от злости, руки сжались в кулаки, перед глазами плясали какие-то яростные, застилающие картинку реальности цветастые пятна. Под натиском ноги дверь с шумом распахнулась, предоставляя взору Фирса небольшое темное помещение с кучей хлама.

– И что?!
– Андрей вопросительно-гневно обратился к Ферлену.

– Посмотри на пол и на потолок. Ты все поймешь.

Андрей включил фонарик в камере телефона и посвятил на пол, а потом на потолок. Выражение его лица перекосилось: с потолка свисал большой железный крюк с обмотанным на него обрывком веревки, а на полу валялась петля.

– После того дня я каждый вечер возвращался сюда и прокручивал все снова и снова. Я хотел убить себя, потому что не мог простить себе тот поступок. Я не должен был становиться ее первым мужчиной, который сделает вместе с ней первый шаг во взрослую жизнь в этом омерзительном гараже под скрипы облезлой двери… Я купил веревку и завязал петлю, которую повесил вон на тот крючок. Когда я наконец решился со всем покончить и просунул голову в петлю и почти потерял сознание - она оборвалась, а я упал лицом на вот это черное пятно. Оно напомнило мне ангела… В ту секунду я прозрел. Я наконец поверил, что все не случайно, что у меня есть миссия, понимаешь? Я должен бороться с грязью этого мира! Только так я смогу простить себя и обрести долгожданный покой… В течение нескольких месяцев я набирался с силами поделиться своей идеей с миром… с вами… Я знал, что вы поддержите меня… Олеся мне написала за день до того как все началось… наш… путь… мы очень неприятно с ней пообщались, но это подарило мне Великую идею “Общества Противостояния Порокам”!

– Твои поступки ничто не оправдывает! Ты все это время пытался доказать себе, что ты не тварь дрожащая, а “новый вид”! Ты ничтожество!
– Фирс кричал, надрывая горло.

Раздался шум, со стороны детской площадки приближались знакомые силуэты. Андрей торопливо вынырнул из гаража, чтобы посмотреть на его источник. Ферлен стоял молча.

– Эй, красавчики, совсем забыли про меня?
– Арсений Непогода с загадочной улыбкой на лице помахал нашим героям.
– Знаете, я ведь не такой, каким меня все считают. Все эти обвинения в домогательстве к Алле, не кажется ли тебе это смешным, Ферлен? Я говорю про то, что как раз-таки ты оказался насильником! Иронично, не так ли? Олеся мне все-все рассказала. Уже давно, месяца два назад. А кто ее кроме меня мог выслушать, а? Она поверила мне, она по-настоящему поверила, что я хороший! Внутри - но все же хороший. Помнишь, как эти “добрые” девчонки били меня в туалете? Это все Алла подстроила, она написала мне записку, что хочет встретиться в коридоре у туалетов, а когда я пришел, она засмеялась и вместе с подругами затолкала меня в женский туалет, раздела до трусов и начала бить рулоном туалетной бумаги, попутно записывая все это на камеру! Это ты считаешь справедливым? Ты же был там, помнишь? Что, разве эта картина не была ясной? Ты сам садист, ты сам отвернулся от меня и выкинул из общества, так же, как и изнасиловал бедную Олесю! С тех пор мы с ней - сюрприз!
– строили план по восстановлению справедливости! Сегодня ты за все заплатишь! Я так и знал, что ты приедешь сюда именно в это время! Олеся была права: ты расскажешь правду о себе и своем обществе соратникам, если она взамен пообещает забыть тот день и любить тебя. Неужели ты правда поверил, что все это так легко исправить?

Еще несколько силуэтов приближались к Ферлену - это были Прохор и Тигран, однокурсники Синицына, с которыми он уже успел подраться и которые хотели наконец навешать ему ответных и, по их мнению, вполне заслуженных люлей.

Также среди этой группы недовольных был один незнакомый мужчина лет сорока и Вася Штукатуркин.

– Меня зовут Николай, я отец Олеси, она мне все про тебя рассказала, Ферлен. Сегодня ты станешь инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Это будет большим уроком для тебя и ты поймешь, что на все твои действия есть противодействия.

Прохор и Тигран удивленно переглянулись, по их глазам было видно, что на такое они не подписывались. Вася безэмоционально смотрел сквозь Синицына.

– Она этого хотела!
– Закричал Синицын - Она сама хотела этого! Вася, и ты с ними?!

Не дожидаясь дальнейших оправданий, Николай достал из кармана раскладной нож.

– Я знаю, как ударить так, чтобы ты не умер, но остался жить в мучениях. А что касается уголовной ответственности, то я тоже знаю как все уладить. Это самозащита от двинутого психа-насильника, у меня есть свидетели. Это ведь так и выглядит со стороны: иду я домой, никого не трогаю, а тут на меня нападает какой-то фанатик из “Общества Противостояния Порокам”, а я даю ему отпор. Потом оказывается, что он изнасиловал мою дочь, и суд присяжных не даст мне даже условного срока. Они скажут, что я все сделал правильно.

– Вы не можете так поступить!
– Фирс испуганно обратился к мужчине.
– Лучше подайте на него в суд! Это будет справедливо!

– Улик нет, к сожалению. Так что я настоятельно рекомендую тебе уходить и не мешать мне добиваться справедливости, - твердо ответил отец Олеси.

В ту же секунду Андрей схватил Синицына за руку и резко дернул с криком “Бежим!”. Ферлен послушался и вместе с Андреем побежал по направлению к метро.

Тигран стоял в недоумении, а Прохор схватился за лицо.

– За ними!
– разъяренно проорал мужчина и кинулся в погоню.

Арсений достал телефон и позвонил Олесе, которая в это время предусмотрительно находилась у входа в метро: “Они бегут к тебе, задержи их.”

Вася был самым быстрым из группы “мстителей” и поэтому был ближе всего к поимке своих старых друзей. Однако пробежки Андрея и Ферлена не прошли даром и в течение восьми минут они умудрялись держать дистанцию от Васи, который вот уже почти что мог дотянуться до куртки Фирса.

Неожиданно Ферлен остановился - перед ним выросла фигура возлюбленной. Вход в метро было буквально в ста метрах.

– Ферлен, ты должен ответить за все то, что ты со мной сделал! Наберись мужества хоть раз в жизни!
– Олеся схватила Синицына за руку.
– Если ты веришь в справедливость, то ты должен страдать!

Вася скрутил Андрея и обратился к Ферлену:

– Все кончено!

Владимир наконец догнал обидчика своей дочери. Отдышавшись, он сказал: “Время пришло.”

Ферлен повернулся и со всей силы толкнул отца Олеси, тот на секунду потерял контроль и выронил нож. Штукатуркин резко отпустил Андрея и попытался выхватить упавшее оружие, но не успел. Нож снова оказался в руках отца.

– Так значит ты с ними? С насильником заодно?
– сквозь зубы выдавила Олеся.

– Ты этого хотела! Не ври всем, подстрекательница!
– Ферлен посмотрел на Олесю.

Ответа не последовало.

Ферлен сосредоточился и встал в боевую стойку.

“Я просто так не дам себя покалечить! Я особенный не смотря ни на что! И я не пострадаю! У Вселенной на меня планы! А ты - жалкий люмпен, которой верит своей безнравственной дочери! Давай, зарежь меня, попробуй!”

В обезумевших глазах Ферлена демоническими огоньками отражались фонари.

В ситуацию вмешался Прохор: “Остановитесь, вы сейчас друг друга поубиваете! Если уж так хотите подраться, то делайте это на кула…”

Арсений в тот же момент перебил Прохора:

– Таким тварям не место на этой планете!

Вася и Андрей выжидали момент, чтобы обезвредить отца Олеси. Тигран по-прежнему не знал, что он должен делать.

Ферлен ловко парировал удары Николая: сказывалось преимущество в возрасте, физической форме и реакции. Поняв, что против него используются только колющие удары, Синицын готовился поймать руку с ножом и отнять его. Получилось с первой попытки.