Общество Розы

– Тогда, Аделина, прошу тебя, поделись. Ты и правда считаешь, что вся королевская сокровищница Кенеттры может стать твоей?

– Нашей, – поправляю я его. – Если ты присоединишься к нам, тебе больше никогда не придется драться за золото.

Маджиано снова смеется:

– Теперь я точно знаю, что ты лжешь. – Он наклоняется вперед. – Ты что, собираешься окутывать себя иллюзией, проникать в сокровищницу и забирать по горсти золота зараз? Ты знаешь, сколько жизней тебе потребуется на это, даже если ты будешь делать по десять ходок за ночь? И даже если тебе удастся украсть все это золото, как вывезти из страны хотя бы часть? Даже из Эстенции? – Парень становится на ноги, легко подскакивает к тому месту, откуда может забраться на верхнюю балку, и начинает отворачиваться.

– Я ни слова не говорила о том, чтобы красть золото!

Маджиано останавливается, потом поворачивается ко мне:

– Тогда как ты планируешь забрать его, любовь моя?

Я улыбаюсь. Воспоминание искрой пролетает в мозгу: холодная, дождливая ночь; мой отец разговаривает внизу с каким-то незнакомцем; я сижу на ступеньках и представляю себя на своем насесте королевой на балконе. Я моргаю. Это давнее желание проносится по мне порывом штормового ветра.

– Просто. Мы заберем трон у королевы Джульетты и Оси Инквизиции. Тогда королевская сокровищница Кенеттры будет нашей по праву.

Маджиано хлопает глазами. Потом начинает смеяться. Смех его становится громче, на глазах выступают слезы, наконец он останавливает сам себя, чтобы не задохнуться. Когда парень успокаивается, щелочки его глаз поблескивают в темноте. В наступившей тишине я продолжаю наседать:

– Если ты присоединишься к нам и мы захватим трон королевы Кенеттры, тогда у мальфетто будет правитель такой же, как они сами. Мы сможем остановить Терена, жаждущего нашей крови. У тебя будет больше золота, чем ты когда-либо мечтал. Ты сможешь купить себе тысячу лютней, усыпанных драгоценными камнями. Обзавестись собственным островом или замком. О тебе будут вспоминать как о короле.

– Я не хочу быть королем. Слишком много обязанностей.

Однако ответ этот дан не от чистого сердца, и парень не двигается. Он обдумывает мой план.

– Тебе не придется отвечать за все. Помоги мне завоевать корону и спасти страну, и у тебя будет все, чего ты когда-либо желал.

Снова тягучая тишина. Взгляд Маджиано падает на мою маску.

– Сними ее, – тихо произносит он.

Такого ответа я не ожидала. Он выигрывает для себя немного времени на обдумывание, отвлекая меня. Я качаю головой. Сколько всего случилось, но я все равно страшусь мысли о том, чтобы открыть новому человеку свое самое слабое место.

Лицо Маджиано меняет выражение, как мерцающая свеча, и взгляд становится чуть менее диким. Этот парень как будто понимает меня.

– Сними маску, – шепчет он. – Я не собираюсь оценивать, насколько страшны оставленные болезнью отметины, но и работать с тем, кто прячет от меня лицо, не стану.

Виолетта кивает, я поднимаю руки и вожусь с завязками на затылке. Узел ослабевает, маска сползает с лица и повисает у меня на руке. Холодный воздух ударяет по шраму. Я заставляю себя смотреть на Маджиано и собираюсь с духом, чтобы принять его реакцию. Если я намерена сформировать вокруг себя новую Элиту, нужно заручаться их доверием.

Маджиано приближается ко мне и долго в меня вглядывается. Я вижу медово-золотистые крапинки в его глазах. Ленивая усмешка медленно вползает на его лицо. Он ничего не говорит о моих отметинах, а вместо этого задирает нижний край своей шелковой рубашки и обнажает часть бока.

Я делаю резкий вдох. Ужасный шрам ползет змеей по его коже и скрывается под рубашкой. Мы встречаемся глазами, и наступает момент полного понимания и принятия друг друга.

– Пожалуйста, – говорю я, понизив голос. – Я не знаю, что происходило с тобой в прошлом и как выглядит целиком твоя отметина. Но если обещание золота не прельщает тебя, тогда подумай о миллионах мальфетто в Кенеттре, которые умрут в ближайшие месяцы, если кто-нибудь не спасет их. Ты вор, так что, вероятно, у тебя свой кодекс чести. Найдется ли в твоем сердце место сожалению о смерти таких же, как мы?

Что-то в моих словах задевает Маджиано, и он устремляет взгляд вдаль. Через мгновение парень откашливается и говорит:

– Ты знаешь, это ведь только слухи. Эта история про камни из королевской короны.

– Камни из короны?

– Да. – Он смотрит на меня. – Драгоценные камни из короны королевы Кенеттры. Я их не крал. Я пытался, но ничего не вышло.

Я смотрю на него внимательно. Баланс нашего разговора куда-то сместился.

– И ты до сих пор хочешь заполучить их, – заключаю я.

– Что мне сказать? Это слабость.

– Так что ты решил? Присоединишься к нам?

Маджиано поднимает унизанный золотыми кольцами палец:

– Где гарантия, что ты сдержишь свое обещание, если я помогу тебе добиться желаемого?

Я пожимаю плечами:

– Ты собираешься всю оставшуюся жизнь подворовывать драгоценности и вести азартные игры в Меррутасе? Сам ведь недавно сказал: чего бы только ты не сделал, если бы познакомился со мной раньше! Так вот теперь у тебя есть шанс.

Маджиано смотрит на меня с улыбкой, в которой, очень похоже, заключено сожаление.

– Девушка, которая станет королевой, – задумчиво произносит он. – Боги играют в забавные игры.

– Это не игра, – прерываю его я.

Наконец Маджиано поднимает голову и возвышает голос:

– Я тебе кое-что задолжал. И для меня это не игрушки.

Молча смотрю на него, вспоминаю вчерашний вечер, когда Маджиано завязал с нами разговор, чтобы поблагодарить за спасение его компаньона-мальфетто.

Маджиано протягивает руку в моем направлении:

– Если ты хочешь одолеть инквизицию, надо иметь целое войско за спиной. А если ты рассчитываешь обзавестись верными сторонниками, нужно создать репутацию. Я не стану следовать ни за кем, пока не удостоверюсь, что этого человека стоит поддерживать.

– Что мы можем сделать, чтобы убедить тебя?

– Победить меня в гонке. – Маджиано улыбается.

– В гонке?

– Сыграем в небольшую игру. Я даже позволю вам начать первыми. – Улыбка Маджиано приобретает зловещий оттенок. – Этим городом управляет человек по имени Ночной Король. У него много солдат, есть и секретная армия, состоящая из десяти тысяч наемников, которые рассредоточены по всему острову. Вы могли видеть, как его люди в форме с нарукавными нашивками в виде луны с короной патрулируют улицы.

Я складываю на груди руки:

– Видела.

– Это самый страшный человек в Меррутасе. Говорят, всякий раз, как он обнаруживает в рядах своих людей предателя, он заживо сдирает с этого человека кожу, и из этой кожи для него шьют накидку.

Представляю себе эту картину, и мурашки ползут… не только от ужаса, но и от восхищения. «Родственная душа», – произносит шепоток.

– Какое отношение это имеет к нам? – спрашиваю я, повышая голос, чтобы заглушить гнусное бормотание внутри.