Община Святого Георгия. 1 серия

Вы, господа, что?! Себя расплескать боитесь, покуда сестра милосердия другим пациентом занята?!

1-5.НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ

(ВЕРА, ГЕОРГИЙ, 1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК, 2-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК, ПРОХОЖИЕ.)

Оживлённо. Люди прогуливаются, переговариваются. Покупают газеты. Кто рад; кто – саркастично качает головой, осуждая. Слышен смех, гомон. У парапета сидит Георгий – безногий инвалид, низкая ампутация – ниже коленных суставов; полный кавалер Георгиевских крестов, все на груди по уставу; христарадничает.

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

В Портсмуте заключён мирный договор!

2-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Граф Витте подписал с японцами мирный договор!

Вера – в гражданском мужском платье, выправка военная, руки в карманы, – среди прочих прохожих, видна со спины. Покупает газету у 1-го мальчишки. Он заинтересованно смотрит на неё – но тут же отвлекается на следующего покупателя:

1-Й МАЛЬЧИШКА-ГАЗЕТЧИК

Император лично давал инструкции графу Витте!

Вера идёт дальше с газетой подмышкой. Подходит к Георгию. Достаёт из кармана банкноты. Выпадает пачка папирос. Георгий жадно глядит на пачку. Вера кладёт в фуражку банкноты, поднимает пачку, достаёт одну папиросу – себе, за ухо, под шляпу. Пачку кидает следом за деньгами. Инвалид хватает пачку, вытряхивает папиросу, пачку прячет за пазуху. Хлопает себя по карманам. Вера протягивает в сомкнутых ладонях зажжённую спичку. Он прикуривает, блаженно затягивается. Поднимает голову.

ГЕОРГИЙ

Спаси тебя бог,… барин!

Вера тушит спичку, швыряет в Неву, продолжает прогулку. Георгий смотрит вслед. Пряча банкноты, бормочет:

ГЕОРГИЙ

Ни ты ли под Сяочиньтидзы…

Внезапно бледнеет, хватается за культю. Лицо покрывается испариной. Ощупывает лихорадочно пустоту за культёй – будто нога есть и адски болит. Ведёт себя, как животное, испытывающее приступ ужаса от неосознаваемого. Хватает одну из культей обеими руками и шваркает её оземь.

ГЕОРГИЙ

Да чтоб тебя!

Несколько мучительных секунд борьбы с собой. Достаёт из кармана флягу. Откручивает. Долгий глоток.

1-6.ИНТ.КЛИНИКА/КОРИДОР/У КАБИНЕТА ПРОФЕССОРА. ДЕНЬ

(ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, ПЕРСОНАЛ.)

Хохлов шагает широко; Белозерский за ним, лебезит.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Профессор, я…

Хохлов тормозит, разворачивается – нос к носу с учеником. Указывая в сторону палат:

ХОХЛОВ

Ты понимаешь, что эта гадость – не выход! Или ты «фантомникам» опийную курильню на дому устроишь?! Со всеми удобствами!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Что же – выход?!

ХОХЛОВ

Сам хоть отравой не…

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Господь с вами, Алексей Фёдорович!

Дошли до кабинета. Хохлов открывает двери… Видит то, что явно не должен видеть Белозерский – резко захлопывает двери и для надёжности прислоняется спиной. Резко меняет тон.

ХОХЛОВ

Иди! Проведи занятие со студентами по десмургии!

Белозерский открыл, было, рот, но Хохлов «в характере»:

ХОХЛОВ

Иди, иди!

Белозерский смотрит на учителя с лёгким недоумением, делает несколько шагов. Хохлов вспоминает, как студенты кривили носы у одеяла «шрапнельника», уточняет вдогонку:

ХОХЛОВ

У гнойных коек! Пусть перевязывают, белоручки!

Белозерский уходит, заинтересованно оглядываясь. Удостоверившись, что он скрылся, Хохлов заходит в кабинет.

1-7.ИНТ.КЛИНИКА/КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА. ДЕНЬ.

(ХОХЛОВ, ВЕРА.)

Хохлов заходит, закрывает дверь. На диванчике лежит Вера, в мужском наряде (как на Набережной), лицо прикрыла шляпой. На груди – развёрнутая газета. Хохлов на мгновение замирает у двери. Вера снимает с лица шляпу, подмигивает ему, пружинисто встаёт; идёт с раскрытыми объятиями – он раскрывает объятия навстречу.

ВЕРА

Старый добрый Алексей Фёдорович Хохлов! Здравствуйте, профессор!

ХОХЛОВ

Княгиня Данзайр! Вера Игнатьевна!

Обнимаются, искренне, крепко. Троекратно расцеловываются. Она – с мужской повадкой.

ВЕРА

Оставьте титулы! Они приводят в трепет разве тех, кто гноя бежит.

1-8.НАТ.КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР. ДЕНЬ.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ, КОНЦЕВИЧ, КРАВЧЕНКО, ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК.)

Кравченко стоит, курит. Госпитальный извозчик сидит – тачает упряжь. Выходят Белозерский и Концевич (в гражданской одежде, много беднее и потрёпанней Белозерского). Белозерский достаёт портсигар, протягивает Концевичу – тот берёт. Кравченко кивает на свою папиросу: мерси, уже есть. Госпитальный извозчик занят.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Доброе утро!

Кравченко подносит папиросу – Белозерский прикуривает от тлеющего огонька. Концевич прикуривает сам. Извозчик укололся шилом.

ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК

Где ж доброе, будь оно неладно!

Белозерский и Кравченко усмехаются, переглянувшись.

КОНЦЕВИЧ

Я в присутствие ненадолго. Может, земство выбью.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Рано, Митька, земство! Опыта нет. Мы в клинике едва-едва…

Концевич смеряет Белозерского красноречивым взглядом.

КОНЦЕВИЧ