Обучение женщиной

Удивительно, но это история во многом напомнила мне события, происшедшие во время моей службы в армии. Моя часть располагалась недалеко от Одессы, и я в свободное время часто гулял по этому чудесному городу, естественно, не упуская возможности познакомиться с симпатичными девушками.

Так начался мой мимолетный, но приятный роман с Люсей, который продолжался около месяца. Потом Люся, к моему удивлению, попросила меня встретиться с ее женихом. Я согласился. Жених выглядел на редкость солидным и торжественным. Они оба очень серьезно попросили у меня разрешения оставить у себя ребенка, отцом которого был я. Я даже не знал, что Люся беременна, и, конечно, со столь же серьезным видом дал свое полное согласие на воспитание моего ребенка и благословил их союз.

Что меня удивило, так это выражение искреннего уважения с их стороны, которое так редко склонны проявлять люди в подобных ситуациях. С другой стороны, я никогда не обманывал Люсю, давая ей лживые обещания и клянясь в любви на всю жизнь. Видимо, это был тот редкий случай, когда реальный взгляд на вещи, близкий к даосскому мироощущению, помог этой симпатичной паре с достоинством выйти из ситуации, не растрачивая понапрасну эмоции и силы на взаимные обвинения и упреки. С тех пор я больше ничего не слышал о них, но искренне надеюсь, что они счастливы друг с другом.

Третья, последняя встреча с Нойей взвинтила наши эмоции до такого состояния, что от избытка чувств мы почти не могли говорить. Да и о чем было разговаривать? Жизнь складывалась так, что нам не суждено было быть вместе. Полтора оплаченных мною часа показались нам долей секунды…

Мне запомнился лишь наш последний, забавный диалог. Я встал под душ, по привычке включив горячую воду. Обернувшись, я увидел округлившиеся от изумления глаза Нойи.

— Ты дымишься! — сказала она, указывая на клубы пара, идущие от воды и моего тела. — Ты почти горишь. От тебя идет пар.

К тому времени я уже знал, что измученные постоянной жарой тайцы ищут прохладу так же, как северные народы ловят первые теплые лучи весеннего солнца. Ни одному тайцу не могло прийти в голову, что человек в здравом рассудке способен мыться горячей водой.

— Русские любят тепло, — улыбнулся я.

В виде исключения администрация заведения разрешила нам провести вместе в зале с выставленными в витринах девушками не положенные по регламенту пять минут, а целых полтора часа. Это был царский подарок.

Мы молча сидели рядом. Нойи ласкала мою руку. Взяв меня за кисть, она переминала ее пальцами, и я настолько остро чувствовал ее касания, эмоции, переполняющие ее душу, что эта незамысловатая ласка казалась мне более прекрасной, чем самое изысканное сексуальное удовольствие. Мне почудилось, что я снова вернулся в прошлое, и теперь я опять прощался не только с Нойей, но и с Лин.

Я вспомнил слова, сказанные мне однажды Учителем:

— Твои отношения с Лин, женской ипостасью Дао, закалили тебя. Твоя разлука с ней была одним из самых важных уроков в твоей жизни. Ты понял, что даос никогда не становится рабом любви, и в то же время он умеет ценить ее, как высшую форму общения человеческих существ, как несравненный подарок жизни. В твоих отношениях с Лин переходы от острого наслаждения к такому же острому отчаянию, необходимость постоянно сдерживать и контролировать свои чувства и спонтанные всплески сексуальной энергии сделали тебя сильным и уравновешенным. Ты научился ценить настоящее и накапливать в своей памяти прекрасные моменты жизни, в то же время не желая останавливать эти мгновения навсегда, не стремясь к застывшей стабильности существования. Ты научился ценить каждый миг, но не зависеть от этого мига, не делать на него свою последнюю ставку, и это умение — одно из высших достижений воинов жизни.

И теперь, чувствуя на своей руке нежные пальцы Нойи, я старался запомнить каждую черточку ее лица, ее тела, упругость ее кожи, округлость ее колен, загадочные ароматы востока, мягким облаком окутывающие ее. Я знал, что этот миг никогда больше не повторится, но никому бы не удалось отнять его у меня.

Отведенные нам полтора часа истекли. Женщина-менеджер подошла к нашему столику и напомнила, что для Нойи настало время занять свое место в витрине. Мы молча встали. Чувства, захлестнувшие нас, были так велики, что я боялся разрушить словами эту безмолвную, но неразрывную связь, соединившую нас.

Мы подошли к выходу. Я подумал, как удивительно складываются судьбы. Я должен был выйти в эту дверь. Нойи же выходить за нее было запрещено. Я коснулся губами щеки девушки, и дверь захлопнулось. Волшебный миг исчез, растворившись в бархатной тайской ночи. Я завернул за угол, удержавшись от искушения обернуться. Нойи ушла из моей жизни навсегда, но жизнь продолжалась…

Глава 4

Вечерело. Небо над Неаполем Скифским потемнело, и на нем появились первые блестки звезд. Учитель считал, что мне нужно подшлифовать технику «вееров и гребней», и мы в медленном спарринге отрабатывали приемы «Крабы поедают добычу», «Дикие кошки», «Собака кусает петуха, копье ищет цель» и «Обезьяна нагружает лодку плодами».

В этот день я совершал особенно много промахов, и не потому, что техника движений у меня действительно так уж хромала, а совсем по другой причине. Два дня назад мы с Лин стали любовниками, и, наконец, прекрасная кореянка стала не только моей наставницей, но и возлюбленной.

Я влюбился по самые уши, и даже выше. Мне и раньше случалось испытывать пылкие романтические чувства, но то, что сделала со мной Лин, было не под силу ни одной обычной европейской женщине. Я изо всех сил пытался сосредоточиться на тренировке, но изгнать Лин из моих мыслей в данном случае могла бы только пуля, а прибегать к столь крайним мерам я не хотел.

Мысль о женитьбе всегда была глубоко отвратительна моей свободолюбивой душе. Возможно, это было связано с тем, что семейная жизнь моих родителей напоминала непрекращающуюся схватку отчаявшихся, но не покоренных садомазохистов, твердо решивших довести свой поединок до победного конца. В их постоянном соперничестве, переносившимся и на меня, не было победителя и проигравшего. Они оба были глубоко несчастными людьми, не умеющими и, более того, не желающими выйти из травмирующей ситуации. Это совершенно непонятное нежелание избавиться от мучений в наиболее яркой форме проявилось в тот момент, когда отец отказался от предоставляемой лично ему сельхозинститутом однокомнатной квартиры. Если учесть, что мы все жили в одной комнате, разделенной затем стенами на три части, без горячей воды и отопления и с туалетом, прятавшимся в коридоре за матерчатой шторкой, такое решение отца можно было объяснить только тем, что он не хотел доставлять матери излишнее удовольствие.

Благодаря унаследованной от рода Медведевых сильной и устойчивой нервной системе, я научился воспринимать родительские ссоры со стоическим спокойствием. Я старался не принимать ничью сторону и дипломатично отсиживался в уголке, пока в воздухе носились оскорбительные реплики и предметы кухонной утвари. Горький опыт моих собственных родителей, а также родственников моих друзей по школе убедительно доказывал, что счастливые браки встречаются так редко, что не стоит рисковать, добровольно всовывая голову в петлю.

Известно, что любовь начисто лишает человека разума, и теперь, позабыв о своих мудрых решениях, я мечтал о том, как мы с Лин поженимся, и у нас появится ребенок, которого мы с первых дней будем воспитывать в лучших традициях воинов жизни.

Защищаясь от атаки Учителя движением «отражающий гребень-меч», я попытался провести удушающий захват таким образом, чтобы привести его к форме «пасть белой собаки», но Ли, совершив обманное движение, перехватил мою руку с болевым воздействием на кисть, и через мгновение я уже лежал на земле, морщась от боли.