Обвенчанные дважды

Улицы были настолько забиты людьми и животными, что их повозка едва ползла, однако Мэллори это не заботило — она наслаждалась каждым новым звуком, каждым видом, который открывался ее взгляду. Девушке казалось, что только теперь она живет по-настоящему и наслаждается незнакомой ей доселе свободой. Она полюбит Египет, обязательно полюбит.

10

Майкл приехал в британское консульство и был немедленно проведен в маленький тесный кабинет. На стене, позади внушительных размеров стола, висел портрет королевы Виктории в полный рост.

Его приветствовал низкорослый мужчина, который то и дело вытаскивал часы и смотрел на циферблат. Скоро Майкл понял, что это движение вызвано скорее нервозностью, нежели желанием узнать точное время.

Человечек беспокойно воззрился на Майкла поверх очков с толстыми стеклами.

— Я сожалею, милорд, но консула в настоящее время нет в Каире, и мне неизвестно, когда он вернется. Он уехал в Лондон.

Глаза Майкла сузились.

— А кто же вы?

— Вице-консул. Томас Абраме, к вашим услугам, милорд.

— Вы можете мне помочь? — задал вопрос Майкл.

— Если вы говорите о своем отце, то никакой новой информацией о нем я не располагаю. Но можете не сомневаться, что господин консул обсудит этот вопрос с королевой.

— Мне кажется, этот вопрос было бы проще решить, если бы консул остался в Каире вместо того, чтобы ехать в Англию и совещаться с королевой.

— Это уж не моего ума дело, — засуетился человечек. — Но может быть, я все же смогу вам чем-то помочь?

Майкл наклонился вперед и в нетерпении положил руку на полированную крышку стола.

— Господин Абраме, как вы представляете эту помощь?

— Делом вашего отца было поручено заниматься мне. Тем не менее я не представляю, что можно сделать, чтобы отыскать его.

Майкл смерил собеседника надменным взглядом.

— Вы уже третий, с кем я сегодня говорю, и никто не смог сказать мне хотя бы слово о моем отце. — Рядом с рослой фигурой Майкла вице-консул казался коротышкой. — Я не собираюсь иметь дело с пешками, понимаете? Если вы не можете предоставить мне информацию, в которой я нуждаюсь, я добуду ее сам.

Если Абраме и обиделся, голос его звучал по-прежнему почтительно:

— Мы нашли тело слуги вашего отца и похоронили его. Однако ничто вокруг не указывало на то, где может находиться ваш отец. Как можно найти человека, если пустыня буквально поглотила его?

— Господин Абраме, вы должны понять, что я не уеду до тех пор, пока не выясню, что случилось с отцом. Что сделано вами для его поисков?

— Мы беседовали с хедивом Мухаммедом Али, и он уверяет, что для поисков вашего отца делается все возможное. Он — хороший человек и приложит все силы, чтобы помочь.

— Ну что ж, если ни вы, ни хедив не знаете, где мой отец и кто виновен в его исчезновении, значит, вами сделано недостаточно.

— Но послушайте, милорд…

— Нет, это вы послушайте, господин Абраме. Я желаю получить ответы на свои вопросы, причем немедленно. Если вам это не под силу, я найду кого-нибудь другого.

Абраме снял очки и стал нервно протирать их носовым платком, чувствуя неловкость от этого разговора. Ну почему консулу приспичило уехать в Лондон именно теперь?

— Я уверен, что, если бы господин консул был здесь, он бы смог рассказать вам не больше чем я, милорд. Но вы должны понять, что у меня нет полномочий оказывать вам помощь в делах, касающихся внутренних дел Египта.

— В таком случае я требую аудиенции у хедива. Будь я проклят, но кто-то ответит мне на мои вопросы! Иначе я обрушу на вашу голову такие неприятности, которых вы не забудете до конца жизни!

Глядя в злые зеленые глаза, Абраме ни на секунду не усомнился в том, что лорд Майкл исполнит свое обещание. Он судорожно пытался найти выход из создавшегося положения. Ошибка будет означать потерю должности и позорное возвращение в Англию.

— Я попытаюсь договориться об аудиенции у Мухаммеда Али, однако это будет непросто. Приходите после полудня, к этому времени я узнаю, захочет ли он встретиться с вами. И все же я сомневаюсь, что он сможет сказать вам больше, чем я.

Коляска остановилась возле внушительной стены. Снаружи строение больше походило на тюрьму, чем на жилой дом.

— Вот здесь и живут ваши родители, — объявил сержант Уикетт.

Мэллори взглянула на высокие стены, и ее охватила паника. Сейчас она увидит родителей: обрадуются ли они ей или воспримут как обузу?

— Может быть, нам проводить вас, милочка? — предложила госпожа Уикетт.

— У вас обоих и без того много дел, а мне нужно заново знакомиться с родителями. К тому же я уверена, что мы скоро увидимся. — Она наклонилась вперед и обняла женщину, которая была ее попутчицей в долгом путешествии. — Спасибо вам за приятную компанию. Если бы не вы, мне было бы трудно перенести эту тяжелую дорогу.

Госпожа Уикетт улыбнулась, но затем с сомнением поглядела на Мэллори.

— Вы уверены, что все будет в порядке, если мы уедем? Мы могли бы зайти буквально на минутку.

Возница уже выгружал багаж Мэллори под бдительным оком сержанта Уикетта.

— Не волнуйтесь за меня, — ответила она, надеясь, что со стороны выглядит более уверенно, чем чувствует себя на самом деле. — До свидания, госпожа Уикетт, — добавила она, вылезая из повозки.

Сержант давал инструкции вознице, который уже открыл калитку и вносил багаж Мэллори за ограду.

— Берегите себя, миледи, — произнес Уикетт. — Моя жена без ума от вас.

— Спасибо за все, сержант. Я не забуду вас обоих.

Повозка тронулась, а Мэллори в нерешительности продолжала стоять у калитки. В конце извилистой дорожки виднелся особняк. Собрав все свое мужество, она двинулась по направлению к массивным дверям.

Дверь открыл слуга в белоснежной галабии [2] . Он обратился к ней по-английски.

— Чем могу служить? — спросил он с улыбкой.

2

Галабия — арабская одежда, представляющая собой длинную, до пят, рубаху, надеваемую поверх коротких штанов.

— Я дочь лорда Тайлера. Мои родители ждут меня.

Несколько мгновений слуга выглядел озадаченным.

— Если они и ждут вас, миледи, то, видимо, забыли сообщить мне об этом.

Мэллори устала, ей было жарко, хотелось пить, и она не испытывала никакого желания стоять у дверей и объясняться со слугой.

— Как вас зовут? — язвительным тоном спросила она.

— Мое имя Сафат, миледи, — широко улыбнулся араб.

— Ну вот что, Сафат, немедленно отведите меня к отцу.

Он посторонился и позволил девушке войти в дом.