Обвинения

— Да, но как далеко это зайдёт? Если есть люди, незаконно пробравшиеся на станцию, я должен выяснить, как они это сделали, я должен быть в состоянии заделать дыры, чтобы больше не одна крыса не пролезла на борт. А что если мы имеем парней с фальшивыми удостоверениями? Это затрагивает безопасность всей станции. Я, что, не должен расследовать это? Некоторые из моих лучших информаторов прибыли с Марса. Я, что не должен встречаться с ними? Только из-за того, что это может пересечься с его расследованием?

Шеридан покачал головой.

— Я вынужден согласиться в этом с Командором, мистер Гарибальди. Поиск способа, которым Ортега проник на станцию, вполне может пересечься с расследованием этого дела. С другой стороны, если вы обнаружите другие свидетельства, что кто-то крутится на Вавилоне 5 по фальшивому удостоверению, тогда это будет Вашим делом. Но только, если это не касается Ортеги. На том и решим. "Как я могу обнаружить свидетельства, если я не могу вести расследование?" Подумал Гарибальди, но не сказал вслух.

По крайней мере, он вернул свои записи. Это было главным.

Но Уоллес не закончил.

— Ещё одна вещь, Капитан. Серьёзный вопрос. Одна причина, почему я фактически считаю целесообразным ограничить доступ к этим секретным записям. У Вас есть офицер, в вашем командном составе, который существенно замешан в этом деле. Я настаиваю…

Гарибальди вмешался, поскольку он догадывался, кого тот имел в виду.

— Только попробуй задержать меня хоть на минуту…

Уоллес проигнорировал его.

— Я настаиваю, Капитан, чтобы этот офицер был взят под арест, вплоть до завершения нашего расследования.

Глаза Шеридана округлились.

— Если вы имеете в виду…

— Под домашний арест, или, по крайней мере, отстранении от служебных обязанностей — Командора Иванову.

— Вы должно быть спятили! Взорвался Гарибальди.

Уоллес был непроницаем.

— Вы приказали мне восстановить доступ к сверхсекретным файлам, основываясь на поддержании безопасности Вавилона 5. Это означает, что Командор Иванова, как член командного состава, может получить доступ к ним. Командор Иванова, позвольте мне выражаться прямо, подозреваемая в этом деле. Она состояла в переписке с подозреваемым террористом. Она устроила тайную встречу с этим террористом и присутствовала там примерно в то же время, когда он был убит, при чрезвычайно подозрительных обстоятельствах. Записка, адресованная ей этим террористом, была найдена вблизи места его смерти. В ней, безусловно, содержится какой-то шифр, но Командор Иванова, отказалась открыть, что он означает. Командор была враждебно настроена, когда мой следователь задавал её вопросы. Она согласилась отвечать, только под угрозой ареста. Она утверждает, что видела подозреваемого в убийстве, но нет других свидетелей, чтобы идентифицировать этого человека. В действительности, вообще нет свидетелей, чтобы поддержать её версию событий.

Гарибальди в бешенстве перебил его, — У вас нет ни единого доказательства…

Проигнорировав его, Уоллес продолжил.

— Но что важнее всего, мы также имеем основание полагать, что когда подозреваемый в терроризме Джей Ди Ортега прибыл на станцию, он привёз с собой некую информацию: жизненно важную информацию, относительно вопроса, который я не уполномочен разглашать. Когда его тело было обнаружено, никакого признака этой информации не оказалось. Его одежда и личные вещи не были найдены, это даёт нам основание полагать, что информация была взята у него и теперь находится у некой другой стороны. Возможно, он передал её во время контакта перед смертью, или возможно она была взята у него после — тем, кто его убил, или тем, кто обнаружил тело, после того как убийца ушёл. Мы думаем, это вполне возможно, что Командор Иванова может быть как той, так и другой личностью. Учитывая обстоятельства и чрезвычайную щепетильную природу рассматриваемой информации, я думаю, что правильнее будет поместить Командора под надзор. Естественно, было бы невероятно, если бы ей позволили остаться в её текущем статусе, с доступом к секретным материалам.

Гарибальди уставился на него, как будто тот отрастил хвост и чешую, но Шеридан выглядел взволнованным.

— Вы отразили эти обвинения в вашем отчёте?

— Это не обвинения, Капитан. По крайней мере, пока. Но, да, все добытые нами сведения до настоящего момента есть в наших отчётах. Прочтите их, Капитан. Отбросьте Ваши прошлые отношения с Командором и прочтите их объективно.

Гарибальди внезапно воскликнул,

— Капитан, вы не можете позволить ему…

Но Шеридан отрезал:

— Достаточно, мистер Гарибальди. И вы тоже Командор. Я рассмотрю вопрос и сообщу Вам своё решение. Всё на сегодня.

***

Шеридан был один. Один с отчётом Уоллеса на письменном столе.

Множество тяжёлых вещей он должен был делать в ходе карьеры. Писать письма семьям погибших под его командованием — это было самым тяжёлым. Но этого было много раньше.

Он прочитал отчёт. Прочитал его, потому, что Уоллес предоставил его не только ему. На Земле, конечно, тоже прочтут его, когда он попадёт к ним на стол. Он искажал факты. Искажал их до тех пор, пока они не развернулись в противоположных направлениях. Но факты там были. Неопровержимые. И они компрометировали Иванову.

Его коммуникатор мягко прозвенел.

— Капитан? Это Иванова. Вы хотели видеть меня?

Шеридан заставил себя встретиться с ней взглядом, когда она вошла в его офис. Озабочено посмотрел на её лицо — она знала, о чём пойдёт речь.

— Присаживайтесь Командор. Не хочу держать Вас в подвешенном состоянии. Я сам не счастлив от всего этого, но отчёт Командора Уоллеса действительно не оставляет мне выбора. Вплоть до дальнейшего распоряжения, вы отстранены от всех служебных обязанностей, в качестве члена командного состава Вавилона 5.

Это ранило её. Он мог видеть это. Её лицо стало белым, но она осталась стоять, глядя прямо перед собой, почти неподвижно. Независимо от того, насколько она была к этому готова, для неё это было ударом.

— Вы хотите что-нибудь сказать?

— Только… — Она сглотнула. — Вы верите в эти обвинения, Капитан?

Он выразительно покачал головой.

— Нет. Я не верю. Но то, во что я верю, ничего не меняет. Позиция Командора Уоллеса… возможно. Он так себе это представляет. И, к сожалению, он прав — это только ваше слово в тех событиях что произошли, и это вызывает сомнения.

— Моё слово… слово офицера Вооружённых Сил…

— Является достаточным для меня. Безусловно, — твёрдо сказал Шеридан. — Но положение должностного лица, в положении подобно моему, обязывает меня быть подозрительным. А вы — под подозрением, пока мы не найдём свидетельство обратному. Мне жаль, Сьюзен, — добавил он мягко.

Но Иванова выпрямилась по стойке смирно.

— Разрешите идти, Капитан?

— Конечно.

— Проклятье, — сказал он вслух, как только она вышла. Почему такие вещи всегда случаются, с такими офицерами как Иванова? Он знал её, все эти годы. Прекрасный послужной список. Вооружённые силы были её жизнью. Её карьера была полностью её заслугой. Она уверенно двигалась вверх, к следующему званию — до сих пор.

Теперь — если смотреть фактам в лицо, не зависимо от того, предъявил ли Уоллес формальные обвинения, или нет, отстранение теперь было в её послужном списке. Подозрение. Начальство, которое посмотрит туда теперь, будет видеть только это, а значит, каждое очередное производство в чин пройдет мимо неё. У неё никогда не будет собственной команды.

Её карьера была фактически завершена.

Какая мерзость, чёрт возьми.

Глава 10

Гарибальди стоял в коридоре, перед закрытой дверью.