Объятия удава

– Чего не понимали, Зинаида? Того, что поняли вы? – проникал в ее подсознание врач.

– Да! Я поняла! Я, единственная, поняла, что она самая счастливая мать на свете! Ее сынок, ее цветочек, всегда будет при ней! Он не уйдет, не женится, следовательно, и не кинет ее! Она всегда будет вместе с ним. Это ли не абсолютное материнское счастье?

Яна похолодела, ничего более чудовищного она еще не слышала. «Это абсолютный эгоизм, а не счастье. Можно найти еще какие-то другие слова, но это точно не любовь». Они понимающе переглянулись с Григорием.

– И что случилось дальше, Зинаида? Дальше… когда вы поняли, в чем счастье?! – направлял ее Васильев.

– Мне больно об этом вспоминать, – поморщилась пациентка. – Мне плохо, плохо! Я задыхаюсь! – Женщина стала кричать и метаться на стуле, словно пойманная в силки птица.

Яна перепугалась. Григорий, похоже, тоже.

Один только Васильев сохранял спокойствие. На самом деле он был совсем не терапевтом, а психотерапевтом-гипнотизером, доктором наук и очень известным специалистом в своей области, имевшим огромную практику.

– Зинаида, спокойно! Дышите на раз и выдыхайте на четыре. Все ужасные воспоминания остались далеко в прошлом! Я не прошу вспоминать, я требую рассказать просто и четко, что произошло потом.

– Да… да… конечно. Я шла с сыном из парка домой. Ваня устал играть и спал в коляске. Я была разморена солнцем. Пребывала в каком-то полусонном состоянии и… Я не видела, как эта машина выскочила из-за поворота. Она неслась на большой скорости, хотя вдоль дороги тянулся парк, откуда в любой момент могли выйти люди. Я плохо помню… Визг тормозов, летящая коляска, мой Ванечка… Какая-то кровавая каша оказалась у меня в руках, когда я нашла то, что осталось от моего сына, размазанного по асфальту…

– Все!! – громко выкрикнул психотерапевт. – Мы ушли оттуда! У вас ведь потом еще родился ребенок? А вы хотели стать для него центром Вселенной?

– Как это правильно сказано, – расслабилось лицо Зинаиды Ивановны. – Теперь родилась девочка, Анечка. Это произошло через год после смерти Вани. – Толстые губы Зинаиды Ивановны расплылись в улыбке, которая, однако, выглядела какой-то пугающей.

– Сбылась ваша мечта? – уточнил Васильев.

– Мечта… Это больше чем мечта…

– Я понимаю вас: вы перенесли такую потерю… И что вы сделали, Зинаида, чтобы не потерять свою мечту? Чтобы никто никогда больше не разлучил вас, не отобрал любимую дочку?

– Да, все так… Я не могла потерять Аню… Не могла ни физически, ни психологически… В больнице, куда мы попали с дочкой после ее неудачного падения и перелома, я узнала о такой болезни, когда ребенок остается очень ранимым и беззащитным… Эти дети были намертво привязаны к родителям и не имели никакой возможности вести личную жизнь.

– То, что вам надо? Так ведь, Зинаида?

– Да! Да! Да! Именно тогда я стала воспитывать свою дочь так же, как «хрустальных детей». Я стала внушать ей, что и она такая же… А потом и сама поверила. Это так здорово! Твой ребенок не отходит от тебя ни на шаг, кушает с твоих рук и полностью в твоей власти…

– Это счастье, – мягко произнес психотерапевт.

– Да! Я – счастливая мать!

– Дочка в вашей власти?

– Полностью! Она при мне, она не выходит из дома. Она живет, учится и все – при мне!

– Почему она у вас хромает? Она же не являлась «хрустальным ребенком»?

– После того тяжелого детского перелома врачи предупредили меня, что у Ани одна нога может быть короче другой…

– И вы решили, что если так случится, то она точно от вас не уйдет, и вы отказались от операции?

– Да! Я поставила подпись, что предупреждена о последствиях и отказываюсь от операции из-за риска для здоровья дочки, который несет любая операция. Никто не заподозрил меня в том, что я преследую другую цель.

«Как плохо, что в тот момент с ней не поговорил психотерапевт, – подумала Яна. – Или еще раньше, после потери сына… А ведь Аня, говоря о своей болезни, сообщала всю информацию о ней только со слов Зинаиды Ивановны. Мама сказала, мама рассказывала… А нам почему-то не показалось это подозрительным».

– И вы добились своего? Ваша Анна с вами?

– Совершенно верно! Она при мне… И никаких мужчин ей не надо… А мне она нужна любая – и хромая, и больная.

«Она не нужна тебе только здоровая и счастливая», – вздохнула Яна.

Она знала, что весь их разговор записывается и прослушивается в соседней комнате сотрудниками милиции. Это был не просто психологический тест, это был следственный эксперимент.

– И что случилось в последнее время, Зинаида? Что произошло? Что нарушило ваш привычный уклад жизни? – спрашивал психотерапевт.

Было заметно, что он уже устал и тоже пребывает в состоянии нервного напряжения, – пот, выступивший на лбу, это подтверждал.

– В наш дом заполз зверь, которого я сразу не разглядела. Интернет! Дочь уверяла меня, что благодаря ему учится и развивается. Но она еще и стала общаться с кем-то, и этот кто-то появился у нас в доме. Мужчина! – Зинаида Ивановна вложила в это слово все свое презрение, злость, ненависть и страх. – Я пыталась что-то предпринять! Я подкараулила его и рассказала о здоровье Ани, о том, что она инвалид, что она должна оставаться под моим крылом, что она не сможет дать ему радость отцовства… Этот идиот ответил, что все уже знает со слов Ани, что готов на все ради нее, что уже прочел в Интернете про ее заболевание, что готов взять дочку у меня и также о ней заботиться…

Яна опять переглянулась с Гришей и подумала: «Какую же душевную бурю пережила в тот момент эта женщина! Она свою дочь сделала инвалидом из-за ненормальной привязанности к ней. Оградила от всего мира и, главное, от мужчин! И вот этот самый мужчина спокойно заявляет ей прямо в лицо, что отбирает у нее то, ради чего она жила и пошла на преступление».

– Я не дала ему такой возможности! Я попыталась оградить Анну от общения с ним. Я наврала ему, что она не хочет его видеть, – продолжила Зинаида Ивановна.

– А Анне вы решили привить чувство страха, напомнить ей о ее незащищенности и суровом внешнем мире? – продолжил сеанс психотерапевт.

– Да! Я стала звонить домой и молчать в трубку, маскируясь под маньяка. Когда я была дома сама, то выходила в соседнюю комнату и звонила с сотового телефона. Если я уходила, то звонила из другого места со стационарного или мобильного телефона.

Яна подумала о том, что если бы не друг Гриши и не его распечатка звонков на телефон квартиры Ани, им пришлось бы еще долго искать «маньяка». Все они были просто потрясены, когда выяснилось, что «молчаливые» звонки производились в основном с мобильника Зинаиды Ивановны. Вторым по количеству таких звонков оказался телефон с ее работы. А самые последние два звонка были сделаны из больницы Олега Юрьевича. Тогда-то Григорий и Яна сообщили о результате своих исследований в милицию, после чего и возникла идея этого следственного эксперимента.