Объятья

– Что за индивидуальные способности?
– спросила я, все еще стараясь не пялится на него слишком много.

– Родителем Гриффина был Серафим, который кроме нескольких ангелов Солнца, был смого высокого ранга. Это значит, что если нет другого Грегори такого же ранга, постарше, он остается нашим лидером в этом городе. Его главный дар, помимо руководства, истина. Он просто может донести ее и видеть насквозь людские пороки.
– Я подумала о том, как Гриффин решительно убедил меня в том, что он говорит правду.

– Так, он может просто заставить людей поверить ему?
– спросила я, слегка напуганная.

– Если то, что он говорит правда - да.

– Что на счет тебя?
– Кроме способности разбить мое сердце.

– Мой родитель был Ангелом Силы. Я обладаю дополнительной силой и скоростью. Я могу видеть вмешательство - тени, которые цепляются к людям, после того как их свободная воля была изменена изгнанником; метки, которые они после себя оставляют.
– Я залезла на кресло с ногами, крепко обхватив себя руками. Вопросы крутились в моей голове, и я разрывалась между потребностью в ответах и непреодолимым желанием сбежать. Линкольн наблюдал за мной, его лицо приняло обеспокоенное выражение, которое только усугубило дело.

– Так, что же я такое?
– спросила я прежде, чем смогла бы себя остановить.
– И... и что ты имел в виду ощущать присутствие изгнанника?
– Линкольн колебался, словно ему нужно было подобрать нужные слова.

– Просто скажи мне!
– воскликнула я. Он бросил на меня взгляд, затем посмотрел себе под ноги. Я увидела его стыд и это только еще больше взбесило меня - зная, что он знал, что он сделал со мной, как сильно он обидел меня.

Я поднялась, желая исчезнуть. К черту правила. В какой то момент, мне пришлось убежать.

– Мне пора, - я устремилась к двери, хватая свой зонт, с которого все еще вода стекала в ведерко у входа.

– Ви, подожди. Нам нужно обсудить это. Изгнанники теперь могут почувствовать тебя. Тебе нужно знать как защитить себя.

– Нет!
– Мне было не интересно. Я была на автономном режиме и ничего не могла с этим поделать, чтобы остановить это. На мгновение наши глаза встретились, когда я открыла дверь и вышла. Как только я увидела мольбу в его глазах, я знала, что в моих он увидел гнев. Дверь захлопнулась за моей спиной с тяжелым стуком и я бросилась вниз по лестнице, прислушиваясь к звуку преследующих меня ног. Но ничего не услышала. Я не была уверена, были ли я этому рада или нет. Дождь продолжал моросить, но после обеда солнце пробивалось сквозь облака. Я не стала раскрывать зонт. Я просто побежала.

Глава 11

"Мы не имеем тела, отдельного от нашей души, тело - это лишь часть души, наделенная пятью чувствами."

Уильям Блейк.

Я бежала так долго,как могла,игнорируя обжигающую боль в своих ногах,боясь, что если я остановлюсь,я буду вынуждена признать, что мне некуда идти. Очень долго я не оказывалась в ситуации, когда мое святилище было не рядом с Линкольном. Я не могла пойти домой, и я просто сидеть там в одиночестве. Я подумала о Стеф и я знала, что она будет ждать от меня звонка. Я замедлилась вплоть до ходьбы и достала свой мобильник. Стеф была на быстрой кнопке вызова под номером "два". Отец был под номером "три", а Линкольн номер "один". Они были единственными, кого я потрудилась вбить в быстрый набор. Она ответила после второго гудка.

– Во время! Как все прошло? Детали, детали.

– Я попыталась сдержать слезы, которые уже жгли глаза.

– Не очень.

– О, милая. Мне жаль. Все равно он мне никогда не нравился!

У меня и Стеф существовало негласное правило. Ты всегда зависаешь со своими друзьями. Если им нравится парень, то он нравится и тебе. Если они расходятся с этим парнем, ты незамедлительно начинаешь его ненавидеть, вплоть до получения дальнейших инструкций. Она колебалась.

– Спасибо.

– Что случилось?

– Он лгал мне....Много лгал.
– Даже когда я произнесла это, я все еще не могла поверить в сей факт.

– Вот ублюдок. Не говори мне, что у него есть девчонка.
– Я услашала, как она ударила по столу чем-то тяжелым.

– Нет, ничего подобного.
– Я напряглась, чтобы рассказать ей обо всем. Я не хотела держать все это в тайне от нее, как это скрывали от меня. Я отрыла рот, чтобы поведать ей всю эту отвратительную сказочку, начиная с подарка моей матери на день рождения, но я была подавлена принуждением избежать данной темы. Я вела внутреннюю борьбу и ,в конце концов, на все что я оказалась способна было:

– Он...он...просто оказался не тем, кем я думала он есть на самом деле.

– Он не пытался сделать что-нибудь, нет? Потому что если он пытался, я могу попросить Джейса и кого-нибудь из его друзей пойти и разобраться с ним. Несколько парней уложили бы его за минуту.
– Я задалась вопросом, было ли это на самом деле так, но я оценила предложение.

– Нет. Ничего подобного... и вообще, я его уже ударила.
– Она разразилась смехом и, в этом момент, я тоже не смогла сдержать улыбку. Для меня это было невидалью использовать физическую силу против него.

– Молодец. Надеюсь, ты поставила ему синяк!
– ответила она с напускной бравадой. Стеф никого не ударила за всю свою жизнь.

– Я думала моя рука будет более устойчива к повреждениям.
– Я согнула правую руку. Она все еще ныла от непредвиденного удара. Она снова рассмеялась.

– Я удаляю его из списка контактов, пока мы говорим.
– Я кивнула в знак согласия, хотя она не могла меня видеть.

– Удаляй.

– Почему бы тебе не отправится на девишник? У меня все готово, - DVD и мятное-какао с мороженным.

– Спасибо, Стеф, но думаю мне надо побыть одной.
– Я знала, что буду отвратительной компанией. Прямо сейчас, единсвтенным человеком, которого я смогла бы выдержать рядом с собой была я сама, поскольку мне нечего было сказать по данной теме.

Из-за того, что казалось вечным, я побрела по городу куда глаза глядят, желая оказаться где-нибудь еще...желая быть кем-то другим. Я подумала о словах Гриффина. Должно же быть какое-то другое объяснение, выход из этой ситуации. Но каким-то образом я знала, что он говорил правду. Это было безумием, обнаружить все эти вещи, обнаружить, что вся моя жизнь была ложью. Но даже когда я почувствовала как меня осаждают мои новые познания, глубоко внутри я знала, что все это было в тени чего-то еще, чего-то гораздо худшего...мое сердце разрывалось.