Обычная жизнь

— Вообще-то там поётся про столицу русской поэзии — город Санкт-Петербург…

— Очень смешно. Да ну, тебя на фиг с такими музыкальными… О, "Prodigy"! Хоть что-то нормальное… Так, а это что? О, игры! Во, и "counter-strike" есть! Круто!..

Аска врубила игру, выбрала карту "assault", выставила ботов и азартно понеслась с отрядом спецназа выручать из беды заложников, то есть отстреливать террористов.

И по какой-то иронии судьбы выбрала музыкальным аккомпанементом всего этого песню "Breathe"…

Мне моментально вспомнился музыкальный ролик, после просмотра которого я и решил когда-то посмотреть "Евангелион" в своей прошлой жизни. Фанатский клип, где именно под эту музыку Аска сражалась против девяти серийных Ев…

Я смотрел на экран монитора, но вместо сцен из шутера мне постоянно мерещилось совсем другое…

…Японские Силы Самообороны начинают свою атаку — работает реактивная артиллерия, палят танки, а в коридорах беспощадно истребляют персонал Конторы.

Над пробитой сверхмощным зарядом дырой в Геофронте кружатся девять крылатых белых фигур — серийные Евангелионы.

Вот они тяжело приземляются и битва начинается.

Разбег, прыжок и ярко-красная Ева голыми руками разрывает голову первому врагу, а затем ломает тело, закованное в чёрно-белую броню, пополам.

Второго — сбросить в реку и воткнуть нож в голову.

Третьему отрубить ножом правую руку и сломать шею.

Четвёртого перерубить пополам трофейным мечом.

Пятому отрубить ногу и добить клинком.

Шестому всадить сноп острых металлических игл из установки в наплечном пилоне.

Седьмого — вколотить в здание и швырнуть на восьмого, пробив их обоих ударом кулака…

И получить в лицо копию копья Лонгиния в лицо от последней серийной Евы.

И ещё восемь в тело Евы, отзеркалившее все повреждения на пилота.

— Эй, Икари, ты чего это на меня так уставился? — поинтересовалась Аска, смерив меня недобрым взглядом. — Прямо-таки сверлишь глазами…

— Извини, задумался, — отвёл я взгляд и отошёл в сторону, задумчиво проводя рукой по обтянутым кожей ножнам син-гунто, стоящего на подставке.

— Тебе, наверное, часто говорят, что ты странный, — насмешливо фыркнула девушка. — Верно, Икари?

Мой взгляд, брошенный на Аску, заставил её несколько смутиться.

По крайней мере, мне показалось, что немка именно смутилась, хотя внешне этого было почти не видно, но я отчего-то почувствовал, что она сейчас испытывает.

— Постоянно, — равнодушно бросил ей в ответ. — А что?

— Ты… Иногда у тебя такое выражение лица, будто ты решаешь убить всех вокруг или нет.

— Глупости, — натянуто улыбнулся я.

Глупая, я думаю не как убить, а как спасти… Спасти. Спасти!..

— Я серьёзно, Икари, — нахмурилась девушка.

Медленно подошёл к столу и, обойдя Аску, протянул руку к стоящей в сторонке фотографии. Кончики пальцев лишь чуть-чуть не достигли лица Юй, обнимающую маленького Синдзи.

— Я просто слишком много знаю, Аска, — пальцы непроизвольно сжались в кулак. — А во многих знаниях — многие печали…

— Кто это? — Лэнгли взглянула на снимок. — Ну, просто вылитая Рей! А мальчик похож на…

— Это моя мама, — фраза вырвалась на удивление легко и искренне. — А этот мальчик — это я.

— Ааа… А почему ты живёшь не с родителями, а с Мисато?

— Отец отдал меня на воспитание своему брату после смерти матери.

— Извини, я не знала… — прошептала Аска. — Мне очень жаль, Синдзи…

— Мне тоже, — несколько резковато произнёс я и добавил уже более мягким тоном. — Но прошлого уже не вернуть. И мы должны жить дальше, чтобы принесённые жертвы были не напрасными.

— В первый раз мне не хочется убить тебя за твой жуткий пафос, — призналась немка.

Некоторое время мы провели в молчании.

— Ладно, хватит уже предаваться унынию и печали, ибо это смертный грех, дочь моя, — нарочито напыщенно произнёс я, отчего Аска не сдержалась и насмешливо фыркнула. — Кажется, тебе требовалась моя помощь, о великая?

— О да, мой верный миньон. Будете ли вы так любезны, сударь, и… Тьфу ты! Икари, ты положительно невыносим! А твоя пафосно-средневековая зараза… заразна!

— Тавтология, mein schЖnes FrДulein, тавтология…

— Икари! — возмутилась рыжая. — Что ты забыл в нашем просвещённом двадцать первом веке? Вали к себе обратно в Средневековье!

Глупая, я тоже из двадцать первого века… Только гораздо более прогнившего и бесчестного, чем этот.

— Мне там нравилось, — слегка оскалился я. — Там меня называли "лорд Икари".

— Разве в Японии аристократов в древности тоже называли лордами? — удивилась Аска.

— Понятия не имею. История древней Японии мне неинтересна — в этом плане я предпочитаю Европу.

— Чудной ты, Икари…

— Какой есть.

Аска в отчаянье застонала.

— Ты невыносим!

— Увы, Лэнгли, но тебе всё-таки придётся терпеть меня рядом с собой. По крайней мере, ближайший год.

— Год? А почему год?

— Почему-то мне кажется, что судьба мира в Войне Ангелов решится в ближайший год. А каковы твои ставки? Может быть, устроим тотализатор?

— Икаааари!!!

О да, в последнее время я стал просто невыносим… Но, быть может, это только к лучшему?..

Глава 4. Прошлое, настоящее и будущее

Как ни странно, но после вечера воскресенья совершенно неожиданно наступило утро понедельника. А понедельник — это всегда день тяжёлый. И случиться он может в любой день недели и порой даже неоднократно, хе-хе…

— Ну, что, мальчики и девочки, готовы к новой трудовой неделе? — жизнерадостно произнесла Мисато, натягивая свою любимую красную кожаную куртку.