Обычный день

– Привет, – сказали они. – Приятно провела время?

– Конечно.

– Нинки окотилась в корзине для белья, – поведала дочь.

– У меня воротник на белой рубашке еле держится, – пожаловался муж.

– Звонили из мастерской, – сообщил мой сын. – Говорят, пылесос чинить бесполезно, лучше купить новый.

– Мы убрали твои пластинки, – уведомила дочь. – Папа съел три бургера с ветчиной, а с моей сандалии отрывается подошва, белая.

– Где ты была? – спросил меня муж.

– Не знаю, – ответила я. – Прошлась по свету.

Встреча влюбленных

Это никак не мог быть несчастный случай; или сон, или краткий приступ сумасшествия – она слышала музыку. Радио она не включала, пластинку на фонографе не ставила и все же слышала пение, нежное и мелодичное; слова звучали невероятно ясно и четко: «Завтра – ненадежный дар, полно медлить, счастье хрупко…»

Так наступила длинная и ужасная ночь, в которую Филлис довелось пережить приключение, которое закончилось… Однако прежде всего следует рассказать, как оно началось. А началось все очень логично, ибо Филлис была разумной девушкой. Она взяла чистые перчатки, стянула волосы в узел и положила в сумочку носовой платок. Вот только из квартиры она вышла, не погасив свет и не оглянувшись.

Если она и слышала шаги, направляясь к лестнице, то не придала этим звукам значения, а может, они слились с резким постукиванием ее собственных туфель на высоких каблуках, когда она шла по коридору; во всяком случае, шаги за спиной она услышала, только выйдя на пустынную улицу.

Ничего. Ничего, кроме шагов. И Филлис шла, не останавливаясь, мечтая услышать, о чем поется дальше. «Ненадежный дар, – подумала она, но тут же сказала себе: – Все надежно, все так и будет. Он знает». И потому она ходила по улицам в толпе, в безликой толпе, безмолвной, а он выдавал в ней себя лишь шагами.

«Если он следит за мной, идет за мной, – подумала она, стараясь мыслить разумно, – если все так, то, возможно, он пытается сообщить мне, что делать? Быть может, я поступаю неправильно? Иду к тому, от чего должна бежать? Или мне стоит бежать от него?» Как ни странно, но, погрузившись в размышления, Филлис очень вовремя остановилась на углу и почти без удивления увидела, как таксист из остановившейся неподалеку машины, размахивает руками и зовет ее:

– Дамочка, дамочка…

– Да, – прошептала она. – Да. Конечно.

Ее губы осторожно складывались, превращая звуки в слоги. Согнувшись в талии, она посмотрела на таксиста. «Знакомые черты», – подумала она.

– Да, зна… – Она дотронулась до холодного металла такси, и лицо водителя изменилось.

– По этой улице не стоит ходить в одиночку, – проговорил он.

Филлис села в такси, не оглядываясь, и подвинулась на середину заднего сиденья.

– В бар, – попросила она.

– В какой бар, дамочка?

– Как в какой? В «Занзибар», конечно!

Водитель бросил на нее мимолетный взгляд в зеркало и сосредоточился на дороге; такси выехало на середину улицы и слилось с потоком машин, направлявшихся от центра города к окраине.

– Дамочка, – наконец произнес водитель, – не возражаете, если я отвезу вас в другое место? Обычно, конечно, пассажиры говорят мне, куда ехать, и я их туда везу. – Он коротко усмехнулся, без капли веселья. – Только сейчас, дамочка, я думаю, лучше бы вам позволить мне отвезти вас куда-нибудь еще. Хоть попробуем стряхнуть его, а то он так и висит у нас на хвосте.

Слова водителя столкнулись в ней с другими словами. Они не совпадали. Эти звуки означали, что на самом деле кто-то говорит:

– Привет, Филлис, привет. Постой, это Джек. Я хотел пригласить тебя на концерт.

Нет, не то, этого не могло быть. «Завтра – ненадежный дар…» Ненадежный. «Ладно, дорогуша, – сказала Филлис сама себе. – Посмотрим. Посмотрим, кто победит».

– Давайте попробуем от него оторваться, если получится, – ответила она.

– Хорошо, дамочка, – согласился водитель. Машина стала набирать скорость, постепенно перестраиваясь к обочине, а затем внезапно, неожиданно, повернула на красный свет не в ту сторону по улице с односторонним движением. – Если мне выпишут штраф, вы его оплатите, дамочка. – Он сильно вывернул руль, и они поехали в центр города, а с улицы с односторонним движением за ними не последовало ни одной машины.

Филлис, покачнувшись на резком повороте, едва не засмеялась. Подумать только, они бежали от… бежали от…

– Как ты догадался, что за мной следят? – вдруг спросила она, и водитель, посмотрев на нее в зеркало еще раз, коротко ответил:

– Увидел его.

– Кого увидел? – уточнила Филлис.

Такси остановилось у обочины.

– Теперь вы в порядке, дамочка, – сообщил водитель. – Здесь мы и остановимся. – Филлис протянула ему купюру, однако он отмахнулся. – От вас я ничего не возьму. Так лучше будет.

Значит, он знал.

Филлис пошла по улице. Подпрыгнула на одной ножке. Пропела: «La ci darem la mano… Дадим друг другу руки…» И мелодия снова подошла к голосу, звучащему внутри. Проклятье. Черт возьми, черт возьми, черт возьми! Она сбилась с шага. Ничто ее не остановит. Скоро она его отыщет. Он откроется перед ней, как магазин игрушек, и она войдет туда, как в облако сирени. А он будет в доспехах, черт возьми! И она засмеялась своей смелости. И остановилась у двери.

Высокий швейцар в винно-красном бархате спросил:

– Сколько вам, мадам?

И она ответила:

– Один.

Один. Почему бы ей не купить два, семь, пятьдесят четыре, все огромное здание с его огнями и ликующими криками и высокого красно-бархатного швейцара, который поклонился ей и вежливо улыбнулся; почему бы ей не пройти по темному проходу в одиночку, обладая всем, чего она не могла видеть?

Внезапно Филлис поняла, что ей нужно уйти, возможно, уйти домой, лишь бы не оставаться здесь, где высокий швейцар в красном бархате поклонился ей и снова улыбнулся, когда она выходила наружу, будто не видел, как она только что вошла… вдруг он мягко прикоснулся к ее плечу, и Филлис повернулась, ощутив стремительное движение за спиной.

– Простите, мадам, – сказал швейцар. Его голос звучал очень мягко, как и подобает голосу человека, который весь день воздействовал на толпу на грани слышимости. – Простите, но вам лучше поторопиться. За вами следят. Если желаете, можете воспользоваться боковой дверью. – Он поклонился и с равнодушной улыбкой добавил: – Но поспешите. Пожалуйста, поспешите.

Филлис кивнула и прошла мимо него. Она чувствовала, как он следит за ней взглядом, пока не свернула и не направилась вверх по лестнице, туда, где он не мог ее видеть, и опять услышала шаги. На ковре они звучали мягко, но отчетливо. И музыка тоже. Филлис замедлила шаг, будто прогуливаясь. Слева появилось высокое зеркало, затуманенное, точно глаз старухи. А у правой стены – мужчина с насмешливым взглядом.