Обыкновенная трагедия

Иногда после особо тяжелых запоев отец словно просыпался из темного забытья. Он переставал пить, обещал матери исправиться и снова говорил им нежности. Прежний, настоящий отец, к их робкой радости, возвращался, и зыбкое спокойствие приходило в дом. Мать, окрыленная надеждой, готовила ужин, пытаясь сделать его как можно вкуснее в попытках угодить мужу. Дочь, стараясь не шуметь, выметала и вымывала комнаты, будто стараясь очистить их от гадкого прошлого и впустить хорошее новое. Но через несколько дней все начиналось снова, отец вновь начинал пить и липкий тревожный мрак снова смыкался мрачными сводами над их маленькой и несчастной семьей.

Через несколько лет, когда девочке было одиннадцать, отец умер от приступа. Мать, скромная, тихая и добродушная женщина, безропотно и умело провела небольшие похороны. На ее исхудалом бледном лице с огромными темными кругами под глазами, несмотря на горе и обрушившиеся хлопоты, появилось неожиданное выражение едва заметного облегчения. Изможденная, оцепенелая, истерзанная внутри и снаружи, она как больной после долгой схватки с тяжелой болезнью встречала первые дни долгожданной ремиссии. Мария ясно ощущала этой новое состояние матери и не могла подавить в себе настойчивый голос осуждения. Но в то же время она почти по взрослому понимала, что осудить свою мать ей не за что, и со временем примирилась с утратой.

Думая о матери, брате и о прошлом оставленным далеко дома, Мария задумчиво смотрела на мельтешение зданий, машин и лиц за окном автобуса. Внезапно ее мысли прервались картиной, разыгранной прямо напротив нее, как в экране большого телевизора. Мария увидела салон большого автомобиля, остановившегося рядом с автобусом. Молодой мужчина держал одну руку на руле, а другой накрыл ладонь девушки, сидевшей справа. Она, обернувшись назад, с нежной улыбкой смотрела на двух маленьких девочек. Мария не могла слышать ни звука, но было ясно, что девочки, не старше пяти лет, наперебой рассказывали что-то родителям и смеялись. Пухлые ручки описывали в воздухе фигуры, глаза театрально выпучивались, а ножки подергивались от возбуждения. Мужчина переводил взгляд между зеркалом заднего вида, где отражались девочки, и девушкой справа, и нежно поглаживал ее руку. Мария, оцепенев, заворожено смотрела на неожиданную сцену, на случайно вырванную открытку из чужого мира с мгновениями подсмотренного счастья. Но тут перекресток ожил, машины пришли в разбуженное движение и картинка уплыла вперед, исчезнув в потоке железа и выхлопных газов. Видение было мимолетным, но сильнейшее ощущение разлившегося внутри тепла охватило Марию. Ее переполнила радость за тех людей в автомобиле. Это существует, подумала она. Полюбить, стать женой, матерью, вот оно главное. Ради этого стоит жить и к этому стоит стремиться. Мысли девушки прояснились, мир вокруг приобрел поразительную четкость и Мария почувствовала невероятное возбуждение и воодушевление. Она вдруг поняла, без сомнений и неуверенности, что у нее все получится. Она будет счастлива и ее ждет светлое будущее. То, что случилось с ее родителями, не должно случится с нею, и она сделает для этого все от нее зависящее.

2. Ничего личного, только бизнес

Как только автобус с усталым выдохом натруженных двигателей наконец остановился на городском вокзале, все вокруг Марии пришло в неистовое движение: пассажиры принялись торопливо собирать вещи, наперегонки вытаскивать из автобуса тяжелые тюки и взволнованно выкрикивать имена встречающих. Водоворот из суетящихся людей и вещей наконец выкинул девушку на гудящую улицу, где она почти сразу отыскала нужную маршрутку, которая направлялась к центральному базару, где жила и работала ее тетя.

На одной из остановок в маршрутку зашла смуглая женщина в серой грязного цвета куртке с маленькой девочкой за руку. Мария уступила ей свое место. Женщина без слов благодарности посадила на кресло девочку, оттолкнув девушку в сторону своим грузным объемным телом. Они с девочкой были похожи, как походят мать и дочь. Но девочка, в отличие матери, была само изящество и нежность. На ней было одето приталенное красное платье, а в волосах блестела заколка в виде парящей бабочки. Женщина то и дело заботливо наклонялась к дочери, поправляла большими руками оборки кружев, что-то нежно шептала ей на ухо, на что девочка звонко смеялась. Угловатые массивные черты лица матери выражали нежность и любовь, а голос переливался мягкими интонациями. Но стоило женщине оторвать взгляд от дочери, ее лицо становилось суровым и неприветливым, она тяжело косилась на окружающих из-под нависающих век и всем своим видом демонстрировала готовность защищать себя и дочь от любого посягательства со стороны.

Когда автобус в очередной раз свернул с одной улицы на другую, женщина внезапно дернулась, подозрительно осмотрелась в окно и резко протянула громким рыком.

– Эй!!! Ты куда едешь, баран?!!

– На базар, по маршруту, – хладнокровно ответил под нос водитель, пропуская оскорбление, но яростно пнув на газ, отчего стоящие пассажиры опрокинулись назад и еще сильнее вцепились в поручни.

– Сорок шестой прямо ходит, ты что выдумываешь?!! – продолжала свое женщина, еще сильнее повышая голос.

– Сестра, я не знаю на чем едешь ты, но я с утра вожу сорок пятый, – с самодовольной издевкой ответил водитель и резко остановил маршрутку, – ты бы на номера хорошо смотрела, сестра… выходи тут, сорок шестой следом идет…

– Вокзальная девка тебе сестра. Номера свои как попало пишут, ничего не разберешь, не поймешь, что там у него, «шесть» или «пять»!!! – она возмущенно оглянула других пассажиров, ища поддержки, но нашла лишь безразличные спрятанные по сторонам взгляды.

Женщина решительно, как ледокол, растолкала плотно стоящих на проходе людей и пробралась к двери, крепко держа девочку за руку.

– Открывай! – она с силой дернула за неподдающийся рычаг пневматической двери.

– Деньги за проезд заплати, потом открою, – ответил водитель и повернул голову в сторону женщины.

– Какой проезд, скотина?!! Мне на сорок шестой нужно!!! Зачем я тебе платить буду?!! – вскрикнула та.

– Половину города проехала и платить не хочешь?!! Я что, тебя бесплатно возить должен?!! Дверь не открою, пока не заплатишь, – отрезал мужчина, упрямо отвернувшись в сторону.

– Если я каждому дураку платить буду, то что самой останется?!! Я может эти деньги сама сегодня не заработаю! Я сказала, что не буду платить!!! Открывай, сейчас же!!!

Водитель демонстративно выключил двигатель и автобус замер. Внезапно в переполненном людьми салоне автобуса стало неестественно тихо, чтобы через несколько мгновений взорваться гвалтом людского возмущения. Пассажиры принялись наперебой выкрикивать недовольства, усиленно жестикулировать руками и хмурить лица, пылающие праведным гневом.

– Заплатите ему, ехать нужно, на работу опаздываю! – вопила молодая девушка с задних рядов, кривя ярко накрашенные губы на прыщавом лице.

– Он прав! Плати! Проехала половину маршрута! Сама виновата, что не на тот автобус села! Теперь других крайними делаешь! – высоким истеричным голосом кричала другая.

– Брат, отпусти ее! Что тебе эти копейки, богатым сделают что ли?!! – уговаривал водителя худой мужчина, стоящий в проходе.

Водитель молчал. За прикрытой тканью перегородкой была видна только его заскорузлая рука с темными от автомобильной сажи пальцами. Рука в нервном тике подергалась на рычаге смены передач.

Виновница скандала крепко прижала к себе дочь. Ее, кажущееся высеченным из камня, лицо выражало непреодолимую злобу и настойчивость.

– Пусть хоть треснет тут, но платить не буду!!! Пусть весь день стоит, мне все равно!!! – как вердикт медленно и громко отрезала женщина, широко расставляя крупные, как столбы, ноги.

Почти физически ощущалось как электрические импульсы с нарастающей силой проходили по воздуху в тесном и душном салоне. Люди возмущались все сильнее, выкрикивали ругательства и просьбы то в адрес водителя, то к упрямой женщине. Но обе стороны оставались непреклонны. Мария была зажата между женщиной с девочкой и остальными пассажирами, словно застигнутая врасплох на арене чужого боя, и яростные реплики, выкрикиваемые сторонами, проходили сквозь нее как пули, заставляя ее почти физически чувствовать страдания от каждого проносившегося мимо слова. Девушка поймала взгляд округлившихся от испуга глаз девочки, прижимающейся к плотному телу матери. Они смотрели друг другу в глаза, без слов обмениваясь мыслями и понимая, как катастрофически дискомфортно им обоим было находится в раскаленной агрессией атмосфере.