Обыкновенное чудо

— Хватит смеяться, — сказал юноша, растянув губы.

— Что-то мешает? Может, мне поправить? — потянулась она к его штанам.

— Нет, не надо, — резко дернулся он, молниеносно уходя вперёд. И Уэнсдей тоже ускорила шаг.

— Так, ну что, прямо в окна? — посмотрела она на Тайлера, и он кивнул. Они расставили пиротехнику прямо перед огромным панорамным окном того придурка и принялись зажигать всё по очереди.

— Потом беги за вон ту машину, — указал Тайлер пальцем, и они ринулись бежать, засев там в ожидании волшебства. Три секунды. Мёртвая тишина перед тем, как всё заполнилось яркими красками и громкими хлопками. Внутри дома закричал женский испуганный вопль, и этот уродец выбежал на улицу в панике вместе со своими родителями в одной пижаме с оленями. Взрывы продолжались, пока они всем семейством думали, что им делать, и бегали по лужайке, как сумасшедшие. Уэнсдей даже немного позабавило это. Жаль только, Пагсли этого не видел. Тайлер всегда и везде мог читать её мысли, ведь чувствовал её сильнее себя самого.

— Ты прекрасная сестра, — сказал он взяв её за руку.

— Ну, что… Наконец, домой? — посмотрела она на него с нетерпением. — Спасибо, мне понравился сегодняшний день.

— Поехали на такси… Чем раньше мы будем там, тем будет лучше… Для нас обоих…

========== *** ==========

Не успели ребята зайти на территорию поместья, ведь дальше водитель ехать отказался, их тела уже жаждали вновь ощутить друг друга. Уэнсдей напрыгнула на Тайлера прямо на улице, и ему пришлось нести её на руках, пока она целовала его. Раньше Тайлер бы и не подумал, что она настолько чувственна и открыта. Зато сейчас вдоволь в этом убедился. Уже на пороге её дома одежда полетела в разные стороны, и они с ним остановились у горящего камина прямо на любимом коврике её родителей. Тайлер не мог наглядеться красотой её тела. Столь изящные изгибы и идеальные пропорции, которые можно было сравнить со скульптурами эпохи Ренессанса. Она оседлала его сверху и целовала так, словно боялась, что он исчезнет. В камине раздавался приятный треск дров, ласкающий уши, и Тайлер чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

— Ты подарил мне столько всего… — провела она ладонями по его грудной клетке, периодически опускаясь к ней губами. — А я тебе совершенно ничего, мне стыдно…

— Ты подарила мне себя… И лучшее Рождество, что у меня когда-либо было, — промолвил он, нежно поглаживая её позвоночник. Они соприкасались телами в самых интимных местах, но пока что она просто тёрлась об него, пытаясь довести до точки кипения. Тайлер закатывал глаза он наслаждения, ощущая влагу, что из неё выходила и вынуждала их скользить друг по другу.

— Я тебя не отпущу, — выдохнула она скулящим голосом, чувствуя как весь живот сковывает тяжёлыми цепями.

— Я никуда не ухожу, — сказал он, аккуратно усаживая её на свой огромный член. Медленно. Томительно. Невероятно. Она вся выпрямилась, как струна, чувствуя как он наполняет её, как растягивает и заставляет чувствовать себя полноценной. Это именно то, чего ей хотелось последние сутки. Уэнсдей принялась раскачиваться на нём, словно танцуя свой этот танец, от которого у него кружилась голова. Дыхание обоих сбилось, любовь окутала всю гостиную. Тела чувствовали друг друга так тесно и так близко, что внутри всё взрывалось, как те самые фейерверки.

— Тайлер, — ощутила она последний импульс, который прошёлся от макушки до пят, покрывая её тело гусиной кожей, и она рухнула на него своим станом, зарываясь носом в мужскую напряженную шею.

— Я рад, что ты всё… — продолжал он медленно двигаться в ней, и она абсолютно обмякла на нём, вдыхая запах еловых веток, которыми пахли его волосы. Внезапно он ощутил, что она заплакала. Его совершенно выбили из колеи скупые слёзы на его шее, и он остановился.

— Ты чего? Тебе больно? Я сделал что-то не так? — испугался он, глядя ей в глаза, и касался кожи её лица кончиками пальцев.

— Я не знаю, что со мной. Похоже, что я плачу, когда думаю, что ты исчезнешь из моей жизни, — шмыгнула она носом, и он крепко обнял её своими крепкими мужскими руками.

— Я люблю тебя, Уэнсдей, — признался он, прижимая её к себе, но она тут же вынырнула из объятий, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Любишь? — спросила она тревожно. — Как ты это понял?

— Легко, — улыбнулся парень. — Мне безумно хорошо тобой. Я готов отдать свою жизнь, чтобы чувствовать твои объятия чуть дольше, чем нам с тобой отведено. И я никогда не встречал никого интереснее и прекраснее тебя.

Уэнсдей тяжело выдохнула, вытирая намокшие раскрасневшиеся щёки.

— Значит, и я люблю тебя, — сказала она, посмотрев на него серьёзным взглядом и нежно поцеловав в пухлые губы. — Тайлер…

— М? — спросил он, закрыв глаза.

— Ты шевелишься, — посмотрела она вниз, ведь он всё ещё был внутри неё.

— Знаю, — выдохнул он, пытаясь сдерживаться для серьёзного разговора. — Потому что хочу тебя…

— Я тоже хочу… — приподнялась она и вновь опустилась, чувствуя всю его приятную длину. — Не оставляй меня.

— Я не могу, Уэнсдей… Я должен ответить за свои поступки, — нежно приподнимал он её и насаживал снова, до безумных вспышек в своей голове. Столь яркие ощущения, которые могли быть у них только друг с другом.

— Уэнсдей, я сейчас кончу, — завершал он движения и резко приподнял её, уткнувшись головкой в её бедро и изливаясь теплым эякулятом на её нежную кожу. — Как же хорошо…

— Я никогда бы и не подумала, что секс так приятен… Во всех смыслах слова… Он лучше пыток, — констатировала она, задумавшись и прижавшись к нему голым телом.

— Давай укроемся, — накрыл он её пледом, что лежал рядом на отцовском кресле, и внезапно увидел знакомое лицо вдалеке, возникшее из ниоткуда.

— Твою мать! — укрылся Тайлер, уставившись на дядю Фестера, который стоял за окном. Уэнсдей тут же покраснела, осознав, в какую неудобную ситуацию они попали. Они моментально накинули на себя вещи, и она открыла дяде дверь, запуская его внутрь.

— Дядя Фестер… Думала, ты уехал на новое дело, — выдала она с безэмоциональным видом, словно ничего странного не произошло.

— Моя протеже с косичками, не мог же я оставить тебя без подарка на Рождество, — улыбнулся он, бросая взгляд на Тайлера. — А с Вами, молодой человек, мы, кажется, виделись. Чувствую своё электричество, — посмеялся он, протягивая ему руку.

— Да, это Тайлер, дядя, — сообщила она ему, уходя на кухню.

— А вы прямо как твои родители, — посмеялся Фестер. — Яблоко от яблони…

— Прекрати, — перебила его племянница, пока Тайлер пожимал ему руку и молчал в растерянности.

— Не бойтесь, юноша, я вас не выдам. Вы ведь не выдали меня, — подмигнул он ему. — Кроме того, я здесь ненадолго… Жизнь в бегах… Сами понимаете.

— Тайлеру может быть интересно… — зашла Уэнсдей обратно с подносом в руках. На нём был чай и имбирное печенье в виде ёлок и пауков. Фестер тут же принялся хрустеть им, и Тайлер тоже взял парочку.

— Расскажи Тайлеру о том, что жить в бегах не так уж ужасно… Он должен послушать, — намекала она на то, чтобы он не сдавался полиции, а остался с ней.

— Я бы так не сказал, юная леди, но… — чавкал он и ковырялся пальцем в зубах, отлепляя прилипшее печенье. — Это лучше, чем жизнь в тюрьме.