Обыкновенные инопланетяне
Шрифт:
Наверно, он терял сознание. Конечно, терял, если пришлось очнуться да вернуться в мир боли.
Крепкая ладошка ухватила его и помогла подняться.
– Госпожа Тан? – прохрипел он облегченно.
Она все же прилетела, не побоялась. Одетая в непривычный закрытый костюм, с богатым набором анализаторов на груди, со смертобоем в скрытом креплении, она принесла с собой неожиданное ощущение безопасности и уверенности. Госпожа Тан точно знала, что делать!
Она вывела его из дворца. Цайпань сам идти не мог, висел на нюйке, пачкал ее странный костюм тягучей кровью.
Госпожа референт затащила его в свою колымажку, не постеснялась светлый салон вымазать. Затащила, опустила броневую ветрозащиту, дала смягчители боли, и легче стало Цайпаню.
– Куда летим? – спросил даже он.
– Ко мне, – отозвалась нюйка спокойно. – Поговорим.
Цайпань содрогнулся от страшного слова. И эта собирается поговорить. А целых ребер-то и нет, как разговаривать? Пусть сразу убивает нюйка. Вот только Дяньчи…
– У тебя говорить нельзя, слушают твой дворец, – пояснила нюйка.
– А твой?
– Мой слушает разведка Южного континента, и корпорации слушают, – усмехнулась она. – Много кто слушает. Но они – враги. А тебя слушают свои. Свои опасней.
Цайпань вспомнил сокрушительный протектор и согласился.
– Говорить – не надо, – с усилием сказал Цайпань. – Моя команда – могучая команда. И твоя – тоже. А хотят от Цайпаня разного. До смерти влип Цайпань. Как женщину прошу – спаси Дяньчи. Ничего больше не надо. А Цайпань… кто вспомнит о Цайпане? Вот он был – и не будет его, и не вспомнят…
– Дяньчи? – деловито переспросила референт. – Дяньчи-молния? Одаренная нюйка, знаю ее. Почему спасать?
– Командир силовой полиции сказал – забьет Дяньчи, если прежние порядки не верну.
– Силовая полиция, да?
– Силовая полиция – она очень особая полиция, – пробормотал Цайпань. – Силовая полиция за своими поглядывает. А скажут – то и бьет.
– Ах как интересно, – холодно отметила нюйка. – Ничего ты, Цайпань, прежде про силовую полицию мне не говорил. А должен был. Нехорошо, Цайпань.
– Думал, тронешь силовую полицию, и поломают тебя, – признался Цайпань. – Думал-надеялся, да.
Нюйка покосилась на его разбитое лицо и презрительно повела пальцем. Цайпань мысленно с ней согласился. Лоботомник, что еще сказать.
– Чего хотят-то в твоей команде?
– Чтоб в торбу кидали, хотят, – безнадежно сообщил Цайпань. – Чтоб станцией перемещений распоряжаться, тоже хотят. А как? Что в торбу им кидал, все идет полицаям в плавни! А на станцию перемещений госпожа Тан пальчики наложила и не пропускает никого!
– В плавнях порядок нужен, и чтоб работали, нужно тоже! – отрезала нюйка. – Полицаи-следаки премии за порядок получают, бойцы-дозорные за премии жизнями рискуют! Так и будет. К станции перемещений охрана шпионов не пускает – и так будет тоже!
– Тогда убьют Цайпаня, и Дяньчи убьют.
Нюйка-референт недовольно задумалась.
– Не бойся, Цайпань, спасу тебя, – наконец сказала она. – Ты нужен моей команде, своих не бросаю.
Цайпань недоверчиво повел пальцами правой руки, той, что не поломана была.
– Твоя команда – не очень сильная команда! – сказала нюйка. – Им
в торбу кинь побольше – и заткнутся они. Скажу своей команде, чтоб кинули им. И пусть заткнутся.– Силовая полиция…
– А силовая полиция не нужна. Проживет округ плавней без силовой полиции. Охраняют в морском концерне – вот пусть поохраняют.
– Они придут ко мне и поломают ребра, – безнадежно сказал Цайпань. – У силовой полиции бронированные колымажки, еще отравные газы есть, и метатели спецсредств очень мощные – силовая полиция сама решает, кто нужен, а кто не очень!
А на Арктуре убийцы Аспанбека есть, – спокойно напомнила нюйка.
Цайпань замолчал. Про убийц Аспанбека он не думал. Боялся, страшился даже, но не думал. Убийцы Аспанбека – с той стороны баррикад, разве нет?
– Есть законы, Цайпань, мировые законы. Убийцы Аспанбека на страже законов стоят. И мы стоим тоже. Должны стоять, если полицаи, да-нет? Они – с той стороны баррикад, мы с этой. Так и правим. Не трясись, Цайпань, не страшна силовая полиция. Их командир нарушает закон? Поломать Дяньчи грозится? Забыл командир, что дети вне войны? Вот пусть получит пулю в затылок их командир. А силовая полиция пусть рыбозаводы охраняет, точно для них дело.
– Мы все такие, как командир силовой полиции. И главный полицай, и я, и бойцы-дозорные, и все-все-все. А всех не перебить, – безнадежно сказал Цайпань.
– Зачем всех? – удивилась нюйка. – Убьем командира силовой полиции, без жалости убьем – остальные забоятся, немножко умнее станут, про законы вспомнят и не забудут. И бойцы-дозорные вспомнят, и полицаи-следаки, и даже ты, Цайпань. Вспомнишь, Цайпань? Тебе лучше, чтоб вспомнил!
И нюйка уставилась на него страшным взглядом, даже за дорогой перестала следить. Цайпань сглотнул.
– Вспомню, – признался он еле слышно.
– Вот вспомни. А еще кого задавишь на переходе, Давильщик Цайпань, и по твою жизнь придут. Попрошу Кошку Мэй, с охотой придет Мэй Мао. Пропуск в штаб от меня получит – и придет. Понял, Цайпань?
Цайпань посмотрел в ее ледяные глаза и вдруг почувствовал, что действительно понял. Понял, что не так страшен командир силовой полиции, нюйка-референт страшнее. Чтоб лучше выразить понимание, он даже пальцы развел, и на той руке, что сломана, развел тоже, про боль забыв.
– Убить бы тебя, да нравишься мне, Цайпань, – вздохнула нюйка. – Вот, о дочке заботишься. Любишь дочку-то?
– Закон не запрещает! – огрызнулся Цайпань. – Силой нельзя. По взаимному согласию и без детей – можно. Это древний закон, наш закон, господарский! Говорят, сама принцесса Дома Крылатых Властителей с отцом жила-поживала!
– Гниль-неправду говорят. Принцесса жила, да, но не с отцом, а с капитаном гвардии! – возразила нюйка уверенно. – Еще говорят, он из любимых сынов Болдуина был. Дети Болдуина – сказка, но вдруг нет? Как-то же он спрятал принцессу, что не нашли? Хорошо прячутся сыны Болдуина, еще лучше прячут, так получается. Наверно, до сих пор живет-поживает, тварь опасная… Выходи, Цайпань, приехали. Тут тебе и дом будет, и охрана, и лечебники – хорошие лечебники, военные!