Обыск с раздеванием

Девушка обнаружила, что её тело стало ещё более чувствительным, чуть припухшее от возбуждения и слегка саднящее в некоторых местах после первого «танго на простынях». Она сжалась вокруг твердой длины его требовательного члена, когда он толкнулся в неё снова, в третий раз, четвертый, затем...

— О, Боже! Марк!

Он замедлился, продлевая её агонию, доминируя.

— Кто ещё заставлял тебя чувствовать себя так хорошо?

Никки в молчаливой просьбе подалась бедрами к нему навстречу, чтобы он мог снова заполнить её до отказа. Вскоре она поняла, что Марк спешит только тогда, когда хочет этого сам.

— Кто? — прорычал мужчина, пытая её неспешными точками, доставая головкой члена до одной и той же точки... наращивая её удовольствие, но не давая достаточно, чтобы рухнуть за край.

— Марк, — выдохнула она, умоляя.

— Кто еще заставлял тебя чувствовать себя так?

Еще один медленный толчок, еще одно скольжение его эрекции именно в ту сладкую точку, где исчезали границы её рассудка.

— Никто, — прошептала девушка, пытаясь отдышаться. — Никто.

— Помни об этом.

Затем он превратился в дикаря, погружаясь в неё с неимоверной скоростью, что подтолкнуло на невероятные высоты, и ещё выше, пока она не затаила дыхание, находясь на пике удовольствия.

Биение сердца отдавалось в её ушах, Ники отдалась экстазу. Девушка содрогнулась вокруг твердой плоти Марка, сжимая его и пульсируя. Пока мужчина продолжал вбиваться в неё, вознося ещё выше, она потеряла разум и могла лишь бессвязно кричать.

По мере того, как удовольствие медленно утихало, Ники осознала, что удары Марка также замедлились. Она открыла глаза, чтобы увидеть ручеек пота, бегущий от его виска вниз по шее, и чтобы увидеть его глаза бушующие похотью, злостью, потребностью и страхом. Всё это казалось бессмысленным.

Поскольку девушка не могла освободить руки из захвата, она потянулась к его губам и нежно поцеловала.

— Марк?

Он не ответил.

Вместо этого он вышел из её тела, перевернул девушку на живот и засунул под неё пару подушек. Схватив за бедра, Марк расположил Ники именно так, как сам хотел, а затем снова толкнулся глубоко внутрь.

Он вел себя как одержимый.

Контроль, который он держал до этого момента, был полностью отпущен. Марк лег сверху и прикусил кожу на шее, горячее дыхание заставило девушку задрожать от восторга, когда он начал вколачиваться в нее. Ники утонула в новых ощущениях. Жар от тела, прикасающегося к её спине, его огромный член, растягивающий лоно, которое ощущалось более узким в этой позе, затем, о да, его пальцы, кружащие по её припухшему клитору.

Одной рукой Марк удерживал Ники за бедра, чтобы она оставалась на месте, пальцы впились в её кожу, когда он вколачивался в неё под прямым углом, чтобы каждый раз попадать в ту чувствительную точку, которая гарантировала разрядку. Возбуждение быстро расцвело, обрушиваясь как приливная волна, пока девушка не смогла ни дышать, ни здраво рассуждать. Предательское оживление ноющей потребности стало расширяться внутри, как только мышцы лона сжались, стискивая до тех пор, пока Марку не пришлось превозмогать сопротивление с каждым толчком.

Глубже, быстрее, жарче, выше – Марк двигался в ней, его непрерывные толчки внутри её тела были неумолимы. Ники некуда было спрятаться от огромной волны собственного желания готового смести, словно сильный поток. Член мужчины увеличился, прижимаясь к стенкам её лона, пока не убедился, что она больше не может растягиваться.

— Марк...

— Кончи для меня, — потребовал мужчина хрипло ей на ухо. — Давай!

Его требование и последнее неумолимое погружение толкнули девушку за край. Ники взорвалась всплеском света и красок, дыхания, пота и огня. Когда она кончила, Марк простонал ей в ухо, острым охрипшим звуком, граничащим с болью, получив собственное освобождение.

Прошла минута. Сердцебиение замедлилось. Дыхание стало более размеренным. Никто не проронил ни слова.

Марк, возможно, израсходовал все силы, за эти два раунда сегодня вечером, но он удерживал себя над ней, напряженный и неподвижный. Ники просто думала, что он не в настроение общаться.

Но он колебался, видимо, не желая двигаться. Ники понятия не имела что делать с его поведением. Теперь, когда она вновь мыслила рационально, то не могла не задаться вопросом, почему он сошел с ума. Особенно с ней.

«Почему это имело значение? Итак, у них был секс. Удивительный, потрясающий, до звона колоколов в ушах, секс. Но это совершенно не значит, что она должна заботиться нем».

На самом деле, будет намного лучше, если она не станет этого делать.

Жаль, что Ники не прислушивалась к голосу разума. Отрицать, что ей не было дела до его странного настроения было бессмысленно. Она никогда не была способна к самообману. Почему сейчас?

Происходящее было важно, потому что он был важен.

Ники повернула голову и обнаружила, что Марк нависает над ней, с суровым выражением лица и загнанным взглядом, находясь все еще внутри.

— Марк, поговори со мной. Что не так?

Мужчина моргнул. Когда он снова открыл глаза, то выражение, что отражалось в них, исчезло. Его лицо было суровым, словно безлюдный пейзаж, и безжизненным, как пустыня.

Напрягшись, Марк отстранился, вышел из неё и поднялся на ноги. За тридцать секунд он избавился от презерватива и оделся. Он больше не смотрел на девушку. Ники схватила простынь, чтобы прикрыться, так или иначе испытывая непреодолимое желание спрятаться. Слезы обожгли глаза. Она сморгнула, сдерживая их.

Это был не очень хороший знак.

— Черт возьми, Марк! Что происходит?

Он закончил завязывать шнурки и пренебрежительно посмотрел на девушку:

— Спасибо за... интересный вечер.

Ники не успела сказать ни слова, прежде чем он покинул спальню и захлопнул за собой дверь.

Глава 7

На следующий день Марк бесповоротно осознал одно: он, мать его, по-крупному облажался. Вышагивая по пустой гостиной своей квартиры, он пытался понять, как исправить то, что натворил в порыве слепой ярости. Мужчина игнорировал боль, поселившуюся в груди, заставляя себя пересмотреть факты.

Во-первых, Ники скорее всего знала о махинациях Бочелли с ее счетами и липовыми книгами учета. Какая-то часть Марка, выдавая желаемое за действительное, не «слушала» голос разума и заставляла надеяться на обратное. Ники стольким выделялась: внешностью, остроумием, характером и проницательностью. «Почему она разменивалась на такого придурка как Бочелли и помогала ему совершать преступления, подвергавшие опасности клуб, ради которого она так усердного работала? У нее финансовые проблемы? Должна быть причина, толкнувшая ее на такой риск».