Обжигая льдом, замораживая огнем

ГЛАВА 14.

Я не люблю больницы. Вечные очереди, толчея, "я только спросить", ругань в духе "вас тут не стояло". Но больше приемного отделения я не люблю палаты "смертников". В таких доживают свои отмеренные минуты безнадежно больные. Тут как раз царит тишина и покой. Вечный. Здесь сиделки особо милы и удушливо пахнет лекарствами. И смертью.

Нас, на удивление, ждали. Женщина за стойкой регистрации с рыжими кудельками обрадовалась нам: как родным.

— Какие вы молодцы, — она расплылась в теплой улыбке. Сладость ее голоса можно смело было добавлять в чай. Интересно, а им доплачивают за дружелюбие? Нет, будь оно направлено на Эрика, удивления бы не вызвало. Но порция доброты в глазах, адресованная нам с Яром, ставила в тупик. — Я только собиралась связываться с вашим начальством. Господин Лорсен настоятельно просил о разговоре. Пойдемте.

— Он правда плох? — сухо поинтересовался Линт, пока нас вели по коридорам в царстве безмолвии.

Активная опухоль на сердце. С таким не то, что не выживают — не живут. Вроде небольшой нарост, появляющийся, когда ребенок не смог справиться с проснувшимися стихиями, и те уснули. Влечет за собой ослабление иммунитета, но медикаментозная поддержка выравнивает ситуацию. Ровно до момента активности ее. Жизненные силы всасывает, как губка, и человек чахнет прямо на глазах. Несколько дней и все, отмучился.

По дороге нам попалась еще одна сиделка, которая везла в кресле на колесах старичка. Тот смотрел перед собой застывшим взглядом.

Да, тюрьма место куда жизнерадостнее, чем это.

— Доктора дают в лучшем случае неделю, — медовым тихим голосом бросила женщина через плечо. — Пока он в сознании, но это ненадолго. Постарайтесь говорить кратко.

Эдрен Лорсен сейчас вовсе не походил на того франтоватого уверенного в себе человека, которым он запомнился мне на вечере у мэра. Его желтая копия с сушеной кожей приоткрыла бескровные губы.

— Вы пришли, — еле слышно прошелестел уже бывший модельер. — Вместе. Отлично.

Я крепче стиснула зубы, чтобы не разразиться бесполезными словами сожаления.

 — О чем вы хотели поговорить? — Эрик оттеснил меня плечом от койки.

— О брате, — тихий ответ. — Я не хочу, чтобы все оставалось так. Он медленно сходит с ума, и это пора прекратить. Тем более, я больше не смогу его сдерживать. Позвольте рассказать все по порядку. Лорсен — это псевдоним. Настоящая фамилия — Динтс. Мы с Олдреном двойняшки. Внешне не похожие, но поделили болезнь матери пополам. Мне досталось слабое сердце, брату — разум. Отец погиб в ледяной пустыне буквально спустя год после нашего рождения. И мама окончательно сошла с ума. Нас определили в детский дом. — Он взял паузу. Чувствуется, как слова драли его сухое горло. — Естественно, ни о каком дорогостоящем лечении ни для меня, ни для брата речи не было. А еще у меня появилась опухоль. Из-за слабого здоровья не справился с проснувшейся водой. Я всегда хорошо рисовал. Даже хотел поступить в художественную школу, но директор отговорил. И я отучился на портного. Потом попал к одному модельеру… Так и сложилась моя карьера. Олдрен умел отлично стрелять и хотел попасть в спецотряд "Рейд", но…

— Слабоумным не место в ледяной пустыне, — закончил за него Яр.

— Именно, — красные глаза с лопнувшими капиллярами смотрели будто сквозь нас. — Пристроил брата куда смог. Но…, - пауза на попытку перевести дыхание или собраться с силами. — О первом заказе, который брат чудом не провалил, я узнал, лишь когда он принес лекарства для сердца за баснословные деньги. Поймите, мы были молодыми. Амбициозными. А тут такие суммы. Я взял дело в свои руки. Находил клиентов. Ведь дамы так любят жаловаться на всех подряд. Я шантажом и вымогательством заставил с нами сотрудничать ряд лиц. Да, да. Буря — это не один человек, а целое товарищество. Даже в службе безопасности у нас был свой шпион. Жалко, его перевели в другой город. Кстати, на освободившееся место пришел молодой парнишка. Далек, кажется. Была мысль надавить и на него, но не успел. Я придумал, как отвлекать внимание от брата. И даже заставил Олдрена работать в чертов снегопад. Но в последнее время лекарства мне совсем перестали помогать. Брат из-за этого злился и часто выходил из себя. В порыве гнева он даже прирезал одного из своих. Я боюсь, что, когда умру, Олдрен совсем слетит с катушек. Заказ на вас, Эрик, я категорически запрещал брать. Вы слишком умный противник, а заказчик — законченный наркоман. Вы же в курсе, да? Но он меня не послушался. — Голос Лорсена окончательно затих, и он прикрыл глаза.

Мы дали пару минут передохнуть человеку на пороге смерти, и Яр задал главный вопрос:

— И кто же все-таки ваш брат?

— Олдрен Динтс. Оператор модного канала. Работает в паре с Эльваром Гиолом.

Если сопоставить факты, то получается…

— Желтые штаны?! — я чуть громче, чем положено, выкрикнула из-за плеча Эрика.

Бесцветные губы сложились в усмешку:

— Хороший ход; правда? На фоне этого разодетого павлина брат в темной одежде теряется. Его лицо никто не запоминает. И подмену в случае необходимости совершить легко. Опять же — алиби. Только вы его все равно не найдете.

Он окончательно закрыл глаза и еле заметно задышал.

— Все-все! — в палату влетела сиделка. — Посещение окончено. Больному требуется покой.

Скорее, она хотела сказать "умирающему", но врачебная этика не позволяла. Я не должна его жалеть. Он преступник. Убийца. Хоть сам и не нажимал на курок. Но не могла смотреть на мучения так же равнодушно, как Яр. Возможно, шеф прав — не место женщине в безопасниках.

— А кто будет вестником инфаркта у Клауса? — осторожно уточнила я. Второй раз за день под раздачу попадать не хочется.

— Я, — мужественно решил Линт и достал дрогнувшей рукой лейп.

На свое счастье, аппарат Клауса был отключен. Но Яра не смутили трудности на пути к добиванию нервных клеток начальника. Эльвира недовольным тоном пояснила, что ее несравненный, но еще не прощеный любимый шеф отбыл для личной беседы с женой мэра. И ее тоже пугает отсутствие связи с Клаусом.

— Едем? — Яр с серьезной миной посмотрел на нас.

— Конечно, — я всплеснула руками. — От этой семейки можно чего угодно ожидать! А вдруг они его… убили и съели. А что? Хороший способ замести следы.

Мужчины выразительно хмыкнули. И даже водитель. У-у, главный предатель.

У ворот дома четы Знарх было тихо. Подозрительно тихо.

— А давайте выбьем их, — я с неуместной радостью пнула кованые створки. Чего скрывать — не люблю я это семейство.

 Яр закатил глаза и трагично вздохнул:

— Зачем с такой помпой? Вдруг там все тихо-мирно. Эрик, заморозь замок.

Я лишь выразительно сложила руки на груди и недовольно цыкнула. Такой простой способ был чуточку… оскорбительным, что ли.

Эх, ворота даже не заскрипели, когда мы с ловкостью уличных воришек скользнули внутрь.

Розы все также вызывающе цвели и, наверное, пахли под стеклянными колпаками. На засыпанной снегом алее никаких следов не было.

— Гараж, — одними губами проговорил Яр, указывая пальцем направление движения.

Статуи укоризненно смотрели на нашу крадущуюся группу.

Кирпичная постройка с красной крышей хоть и стояла особняком, имела ход в дом через небольшой рукав. Видимо, Яр…

Додумать мне не дали. Линт уже распахнул неприметную боковую дверь и застыл, удивленно созерцая неприличную картину. А что приличного в том, что нашего дорогого Клауса тащат за руки и за ноги без сознания? Возможно мертвого.

— А ну стоять! — рявкнул Яр так, что с веток деревьев позади нас рухнули снежные шапки.

Мэр с женой испуганно вскинулись… и завизжали. Хором. Пухляш тащил шефа за

подмышки, жена держала ноги. И первым разжал руки представитель власти.

— Ой! — прокомментировал он смачный удар затылка Клауса о пол.

— Вот теперь вы его точно убили, — зло вынес вердикт Яр и закатал рукава.

Дверь, ведущая в дом, распахнулась и на родителей налетела Кайра с чемоданом.

— Мама? Папа? Вы почему еще не в самоходке?