Обжигающая грань

— Всё хорошо, верь мне. По статистике самолёт — один из самых безопасных видов транспорта в мире, — продолжает успокаивать Илья, подгоняя меня сзади по тесному проходу между сиденьями. — Вот и наши места! Давай, проходи к иллюминатору. Венера, согни, пожалуйста, ноги в коленях, чтобы присесть.

Убедившись, что я не реагирую, ощущая себя задеревеневшим от паники Буратино, парень силой усаживает меня на нужное место.

— Я не смогу! Давай уйдём отсюда! — начинаю судорожно лепетать, вцепившись в руку парня мертвой хваткой.

— А как же борьба с твоей фобией? Поверь, после взлёта, когда самолёт наберёт нужную высоту, ты и не заметишь, что летишь.

— А, если замечу, то что? Можно будет сойти в любом понравившемся месте? С ноги дверцу открыть и выйти?

— Так, Венера! Посмотри на меня. Сделай глубокий вдох и выдох. Я, кстати, барбариски прихватил, чтобы уши меньше закладывало. Хочешь?

— О, классные у вас места: отдельные два! — в проходе неожиданно нарисовалась Лиля. — А у нас с Олегом через одно, там, где четыре рядом. Венерочка, ты в порядке? Какая-то бледная.

— Она немного волнуется, — бодро отвечает за меня Илья, поглаживая по дрожащей коленке.

— Ммм, барбариски. Возьму нам с напыщенным типом парочку! — подруга берет несколько штук и, пообещав, что скоро увидимся, куда-то удаляется.

— Кстати, — вдруг вспоминаю я, пытаясь отвлечься от пугающих мыслей, — а что значило твоё «как всегда», сказанное Лиле в здании аэропорта? Как будто она и до этого была с тобой заодно в каких-то авантюрах против меня?

— Ты правда хочешь знать, Венчик? — довольно прищурившись, подтрунивает Илья.

— Не называй меня так. И да, проясни, пожалуйста, этот момент. Что за общие секреты у вас за моей спиной?

— Да нет никаких секретов. Что ты себе там уже надумать успела? Я всего лишь имел в виду нашу с тобой случайно подстроенную встречу в кинотеатре, — слово «случайно» Илья выделил пальцами в кавычки.

— Ты типа благодарен им с Олегом или… Только не говори, что…

— Ну, я же говорю — смышлёныш! — парень уже вовсю смеётся. — Да, это я тогда попросил Лилю организовать встречу с тобой.

— Ах, ты! — толкаю парня локтем в бок и не могу скрыть улыбку, но в этот момент стюардессы просят пристегнуть ремни. Нервозность возвращается.

Илья держит меня за руку всё время, пока самолёт едет к взлетной полосе, разгоняется и взлетает. Страх сменяется бешеным восторгом. Он не врал. Высота действительно не чувствуется.

Когда я уже поняла, что всё будет отлично, осмелилась даже посмотреть в окно.

Как же круто парить над облаками! Слов нет, эмоции зашкаливают.

— Ты самый лучший! — пододвинувшись ближе к парню, шепчу ему на ухо и, не встретив сопротивления, долго целую в губы. — Спасибо!

— Оу, а ты не слишком разошлась? Мы всё-таки здесь не одни, — нехотя оторвавшись от меня, Илья в привычной манере причитает.

— И что? Я хочу, чтобы та брюнетка, которая сидит через проход от тебя, перестала хлопать ресницами в нашу сторону и раздевать моего парня взглядом, осознав, наконец, что ты занят.

— Ха-ха! Тогда тебе придётся постоянно со мной целоваться. В салоне этого самолета полно желающих взглянуть на мой голый торс, — и, усмехаясь, демонстративно поглаживает свой пресс через футболку.

— Ага. Особенно вон тот лысый мужик в бордовом трико жаждет познакомиться.

— Ты такая глупышка, когда ревнуешь! — Илья, отстегнув ремень, сгребает меня в охапку и нежно касается губами щеки. — Знаешь же, что отныне мне интересна лишь одна мелкая вредина, перед которой разрешило обнажаться сердце. И это — ты.

Бонус

Пять дней спустя.

— Нет, нет и ещё раз — нет! Как тебе в голову взбрело, что я могу на это согласиться? — пыхтя от возмущения, решительно развернулась и пошагала в обратную сторону от скалы. — Подумать только — целых три часа сюда ехали ради того, чтобы столкнуться лицом к лицу с высоченной каменной глыбой? Ну уж нет! Такие развлечения не для меня! Теперь понятно, почему Лиля с Олегом категорически отказались составить нам компанию на этой экскурсии. Они, как всегда, знали, что ты задумал.

— А, если я скажу, что там, наверху, тебя ждёт кое-что интересное? Высоченная глыба? Венера, здесь не больше пятнадцати метров. Маршрут для новичков. К тому же, я нашёл для нас самого лучшего инструктора. Знакомься, это Сомбун.

Вдруг откуда ни возьмись перед нами возникает подтянутый улыбчивый таец, волоча на спине огромный рюкзак. Подозреваю, что со снаряжением.

— Саватди кап! Хай! Прывиет! — здоровается мужчина и тут же принимается разбирать содержимое своего рюкзачища.

— Илья, ты что, забыл, как я тогда позорилась на скалодроме? Из меня альпинист, как из тебя балерина!

— Знаешь ли ты, что в детстве мама водила нас с Лизой в танцевальный кружок?

— Не продолжай! Я серьёзно не полезу.

— Сомбун проведёт подробный инструктаж на английском и всегда будет рядом, начеку. Тебе не о чем переживать. Особых навыков для восхождения по преимущественно пологой поверхности не требуется.

— А что там такого интересного наверху? Хотелось бы знать, стоит ли игра свеч? — уперев руки в бока, приоткрываю занавес бурлящего во мне любопытства.

— Сюрприз, который должен тебе понравиться.

— Подарок, что ли? Только не говори, что спрятал там новый смартфон. Я сто раз тебе говорила, что мне не нужен телефон. Нынешний меня вполне устраивает. Или что-то другое: очевидно невероятное? Огромные говорящие насекомые, щедро угощающие всех добравшихся чаем? Слоны, синхронно танцующие лезгинку? Карликовые крокодилы, оттачивающие мастерство игры в шахматы? Если нет, то это восхождение навряд ли стоит моих мучений.

— Может, не будешь гадать, а поднимешься вместе со мной и сама всё узнаешь?

Поругалась, поплевалась, повозмущалась, но, в конце концов, сдалась. Любопытство победило. Да и, повторно оценив масштаб и поверхность каменной стены, я вынуждена была признать, что она не такая уж высокая, страшная и, на самом деле, далеко не крутая.

И вот, спустя два с половиной часа моих трясущихся ножек и ручек, побед и разочарований, я, выжатая как лимон, но довольная собой, вместе с Ильёй и Сом… как-то там его, наконец, покорила эту вершину.

Обессилено повиснув на своём парне, я не могла поверить, что открывшийся вид — реальность, а не фантазия моего расплавившегося под головным убором мозга.