Обжигающее чувство любви

Затем целуя и прикусывая ее кожу на теле я стал спускаться ниже к киске Маринетт, чтобы седлать свой первый куни. Я провожу своим пальцем по вагине девушки и убираю прищепку. Встаю на коленях перед девушкой, но мне без разницы. Хочу довести до оргазма и потом, как следует поиздеваться над Маринетт.

Киска Маринетт была мокрой, значит я доставил ей удовольствие. Эту мокроту я слизываю своим языком. Мне это не очень нравится куни. Теперь я понимаю почему многие не делают куни девушкам. Проводя языком по половой губке, поднимаясь к клитору. Я захватываю его губами и прикусываю зубами. Маринетт вздрагивает. Я продолжаю делать , чтобы она кончила.

Выделяется жидкость. Маринетт перевозбуждена. это можно понять по тяжелым вздохам и по ее усталости. Беру шлепалку и начинаю ударять Маринетт по коже. По ягодицам, бокам, животу. Маринетт кричит от боли. Меня это ужасно возбуждает, но это далеко не все, что я хочу сделать с ней.

========== Глава 8. ==========

Мне нравилось ощущать власть над Маринетт и буквально чувствовать вкус её страха. Черти внутри радовались и питались беспомощностью и беззащитностью такой желанной жертвы. Я дрожал от предвкушения. Сердце частило в груди, а губы у меня пересохли. Я облизнулся и двинулся в сторону, опасно прищурив глаза. Со столика я взял кнут, который был скручен.

Кнут со свистом разрезал воздух, обжигая спину Маринетт острой, ни с чем не сравнимой болью. Девушка захлебнулась собственным криком. Мне очень хотелось овладеть своей любовью, но желание растянуть удовольствие всё-таки победило. Я осознавал, что здесь нам никто не сможет помешать.

Выступающие косточки ребер манили пересчитать их языком и пальцами, при виде красных тянущихся полос от кнута, у меня текли слюнки, а внутри поднималась бушующая волна желания. Девушка была прекрасна, как фарфоровая кукла: тонкие ключицы, высокая упругая грудь с розовыми ореолами сосков, изящная талия, округлые бедра и длинные стройные ноги. Мой идеал. Моя страсть. Наконец-то — моя.

Сейчас я наслаждаюсь ее громкими, пронзающими слух вскриками и возбуждающим зрелищем: кнут со свистом рассекал воздух, раз за разом обвивая тонкий девичий стан, жалящим кожаным языком. Едва заметные, но быстро набухающие кровью следы на глазах становились красными, они расползались по коже. Я буквально упивался собственным превосходством, но я все же контролировал силу удара, чтобы не причинить слишком больно своему обожаемому объекту воздыхания.

Очередной громкий стон, слетевший с губ Маринетт, звучал музыкой для моих ушей. Мне было мало просто наказать, мне хотелось сломать девушку, подчинить себе, доказать, что только я смогу доставить ей удовольствие, граничащее с болью.

— Ты мне так и не дала ответа… Ответь и проси меня остановится. Я сразу же прекращу, принцесса. — произнес я, стоя на против того самого креста, где и была зафиксирована Маринетт.

— Не надейся. Я не произношу этого, — сквозь зубы прошипела девушка, всматриваясь в маленькие капли крови на белоснежной плитке пола. — Зря стараешься…

Мне надоело ждать ее ответа и просьбы. Я вновь ударил ее за это. Снова тот нежный, ласкающий слух ее обожаемый мной голос. Снова и снова удары. Я прекратил и стал смотреть на сокращения ребер девушки. Глубокие вдохи и организм Маринетт насыщается кислородом, который ей так необходим. Девушка поднимает свой взор на меня. Ее растрепанные волосы слиплись вместе с кровью возле губ, видимо кусала свой губы от боли. Губы и глаза дрожали. Девушка что-то пытается сказать, но боль отнимала силы. Маринетт сжала руку, чтобы найти в себе хоть чуток силы и кровь потекла с руки вниз на плитку.

— Прошу… Остановись. — со слезами произнесла Маринетт в надежде на то, что я прекращу свое издевательство над ней.

Отбросив кнут в сторону, я подбежал к Маринетт и расстегнул фиксаторы с ее конечностей. Девушка упала прямо мне в руки. Маринетт открыла глаза и взглянула на меня. Мне было ужасно стыдно за содеянное. Носом я уткнулся в ее ключицу и обхватил ее хрупкое тельце в своих объятиях, сидя на холодной плитке. По моей щеке начали скатываться слезы. Я виноват, я не знал почему я так сделал.

Маринетт обвила мое тело руками и прижала к себе. Наши тела соприкасались. Между нами было тепло, которое обжигало нас. Я даже не могу понять почему она меня обняла… Я ведь такой подонок. Но мои чувства были не удовлетворены.

Я обхватываю ее бедра, а она обхватывает мою спину. Доношу Маринетт до кровати. Раздвигаю ее ноги своими и вставляю в нее свои член. Она девственница. Такие прекрасные ощущения. Я как-будто первооткрыватель. Наступил на никем не тронутую землю. Я побывал здесь первым. Прекрасные ощущения. В девушке влажно и узковато. Своим крепким и каменным членом я разрушаю плеву, такой процесс называется “дефлорацией”. Соединительная ткань была не слишком толстой и из-за этого у меня получилось с первого раза.

Маринетт с удовольствием обхватила своими ногами меня за ребра, нависая сверху, углубляя поцелуй, кусая мои губы. Она тут же пустила свои руки в мои светлые волосы, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью.

Меня жутко мучал вопрос почему она не оглушила меня и не убежала? Ах… Да, она ведь меня любит. Или ей жалко меня? Главное теперь, что она будет моей и другого выхода у нее не будет.

Маринетт застонала, прогнулась в спине и обессилено двигалась навстречу, моим ласкающим пальцам. Наши руки закрылись в замочек. Сочетание боли, обжигающей, горячей, бьющей прямо по нервам, и ласк, мучительно-медленных, на самой грани чувств, толкали её в объятия темноты, в которой, растворившись однажды, больше невозможно было обрести себя.

Нависнув над ней на полусогнутых руках, я с трудом сдерживал себя от резких движений. Хотелось просто проникнуть в неё, насадить на свой каменный член, заполнить её до самого конца и трахать всю ночь, пока она не запросит пощады. Мои черти внутри моего тихого омута, глухо смеялись, требуя немедленно исполнить пожелания. Я находился между широко разведённых ног своей любви и одним сильным толчком погрузился внутрь её тела, желая проникнуть в неё как можно глубже.

Тихий всхлип девушки разорвал тишину комнаты и мое сердце в клочья. По щекам любви моей покатились крупные слёзы, а в глазах застыл страх девушки, который пробирал меня до мурашек по коже.

Я стал покрывать мелкими поцелуями высокий лоб и щеки Маринетт, проводя кончиком языка по пересохшим губам, целуя ласково, подхватывая нижнюю и верхнюю часть губ, засасывая в свой рот и очерчивая контуры языком. Я старался заглушить боль, причиненную моим влечением к ней, я вымаливал прощение своею ласкою, возбуждая свою принцессу до тех пор, пока с ее губ не слетел стон удовольствия.

Дальше я не помню… Это было, как в сказке. Помню, то что я уснул, обняв ее, зная, что она только моя и больше ничья. Я открываю глаза и она спит. Это так мило. Ее милое сопение и нежные воздыхания. Я убираю с лица прядь волос и целую в ее обсохшие губы. Нахожу свою одежду и надеваю на себя, чтобы сходить за водой.

В клубе тишина и никого нет, кроме уборщицы и пару охранников. Беру стакан и наливаю туда воды. Я надеюсь, что Маринетт будет рада. Быстро поднимаюсь по лестнице и вновь захожу в комнату.

Девушка сидит накрытая одеялом. Мне нравится, как на ней лежат непослушно локоны волос и, как она смотрит на меня. В ее взгляде ощущается страх и непонимание ситуации. Я протягиваю стакан воды. Она легко протягивает руку и берет в свои руки.

НО Я НЕ МОГУ СМОТРЕТЬ НА НЕЕ! Мне больно… Стыдно… Жалко девушку… Я виноват перед ней. Сидя на диване, я припал к ее ногам и начал плакать, как девчонка. Маринетт стала гладить меня по моим волосам. Лучше бы ударила мне бы стало, так намного легче.