Обжигающий огонь страсти

Джон между тем продолжал настойчиво убеждать ее:

– Когда-то мы любили друг друга. Теперь между нами стена. Должен тебе признаться, Адди, что паралич повлек за собой импотенцию. Поэтому наш брак будет, если можно так выразиться, чисто платоническим, основанным на взаимной привязанности, дружбе и любви к детям, которых мы станем вместе воспитывать. У них-то по крайней мере будет нормальная жизнь. Что скажешь, дорогая? Выйдешь ли ты за меня замуж?

Адди сделала над собой поистине героическое усилие, чтобы осмыслить то положение, в котором она оказалась. Все, что было, безвозвратно кануло в прошлое. А в словах Джона – много разумного. Со смертью родителей не только она сама, но и ее дети будут обречены на одиночество. И, конечно же, мальчику нужен отец. И они действительно когда-то любили друг друга.

Теперь, после долгого отчуждения, они снова стали друзьями. А она, тут он прав, нуждается в дружеской поддержке, привязанности. Импотенция же Джона, такова уж ирония судьбы, и в самом деле сулит ей неоспоримые преимущества. У нее и у детей появится новая семья, и в то же время она сможет навсегда остаться верной своему единственному любимому – Крегу. В ее нынешнем положении доводы Джона казались весьма разумными.

В глубине ее души таилось и еще одно соображение, хотя она не решалась признаться в этом даже самой себе. Замужество должно было в какой-то мере успокоить болезненно ноющую совесть, ведь именно она истинная виновница драки, в которой так жестоко пострадал Джон. Она же является и косвенной виновницей смерти Крега.

Чем больше Адди раздумывала, тем заманчивее казалось ей предложение Джона. Ведь с его помощью можно было решить столько серьезных проблем. Она взглянула на него с робкой улыбкой:

– Хорошо, Джон, я согласна.

Он взял ее за руки и привлек к себе:

– Спасибо тебе, дорогая. Сегодня – один из счастливейших дней моей жизни.

«Прости меня, Крег, моя любовь, пожалуйста, прости меня», – стонало ее сердце.

Глава 8

После переливания крови выздоровление Крега пошло так быстро, что походило на чудесное исцеление. В тот же день, очнувшись от долгого сна, он почувствовал, что ужасно проголодался.

– Ну и нагнал же ты на нас страху, приятель, – сказал ему Флинн. – Ты уже был, можно сказать, на том свете, и скажи спасибо старине Эйбу, что он тебя оттуда вытащил.

Крег был невероятно удивлен, когда ему рассказали, как Суэйлз, Рэнд и Абару совершили медицинское чудо – и где? – в австралийском буше.

– Никто в Лондоне даже не поверил бы, если бы я рассказал, что нам удалось сделать, – с вполне оправданной гордостью заявил Суэйлз.

Рэнд скорчил гримасу:

– Смотри, не вздумай об этом рассказывать, не то тебя сразу же упекут в Бедлам.

Крег протянул Абару руку, и тот с удовольствием ее пожал. Туземец и белый переглянулись, остро сознавая, какие узы связывают их отныне.

– Ты спас мне жизнь, Эйб. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь расплатиться с тобой.

Абару улыбнулся:

– Ты мне ничего не должен. Если кто-нибудь из нас и обязан чем-нибудь другому, то это прежде всего я.

Все с любопытством обернулись в его сторону.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Крег.

– Есть старинное китайское речение, оно гласит: если один человек спасет жизнь другому, то тем самым он принимает на себя ответственность за благоденствие спасенного до самой его смерти.

– Замечательная мысль, – заметила Анни Патни. – И если подумать, то очень глубокая.

– Китайцы – умный народ, – ухмыльнулся Абару.

– Я освобождаю тебя от этой ответственности, Эйб, – сказал Крег. – Но я хотел бы, чтобы в трудное время ты всегда находился рядом, мой друг, мой брат.

Они и не подозревали, как скоро для них наступит трудное время.

На другой день в контору Анни вбежал погонщик с тревожными новостями:

– В Батхёрст направляется военный патруль. Они хотят задержать парня, которого ранили, и всех остальных.

Не теряя ни мгновения, Анни собрала всех друзей в комнате Крега.

– Вас снова ищет закон, – заявила она тоном судьи, оглашающего смертный приговор.

– Как они могли узнать, что мы здесь? – удивился Флинн.

– Вероятно, им рассказали овцеводы, которые вас спасли, – ответила Анни.

Флинн ударил кулаком по ладони.

– Наверняка нас выдал возчик. Ведь он знает наши имена. За наши головы, вероятно, назначены награды.

– Они около часа езды отсюда, – сказала Анни. – Вы должны немедленно уехать. Лошадей я вам достану. У вас есть… – Не договорив, она посмотрела на лежащего в постели Крега. – Господи, помоги нам. Что будет с моим дружком? Он еще не в состоянии путешествовать.

– Ничего, я рискну. – Крег попробовал подняться.

– Не смей двигаться, черт бы тебя побрал. – Суэйлз быстро подошел к постели и снова уложил друга. – Тебе не только садиться на лошадь – ходить пешком нельзя. Неужели ты хочешь погубить все, чего нам удалось достичь с таким трудом?

– Пойми, Рон, я лучше умру со своими друзьями, чем в тюрьме на Норфолке.

Пятеро мужчин и Анни Патни переглянулись.

– Что делать? – спросил Рэнд.

Выпятив свои полные губы, Анни поглаживала ладонью родинку на подбородке.

– Я думаю… я думаю… Пожалуй, у нас есть выход.

– Какой выход? – спросил Флинн. – Говори, женщина. Время не ждет.

– К их приезду ты уже будешь мертв, – сказала она Крегу.

Он ухмыльнулся:

– Тогда разом будут решены все наши проблемы.

– Нет-нет, мы только скажем, что ты мертв, – пояснила Анни. – Даже выкопаем могилу на местном кладбище за холмом. Собери все свои вещи, мы передадим их солдатам как подтверждение твоей смерти.

– Неплохая идея, – согласился Флинн. – Возможно, нам и не удастся их одурачить, но другого выхода у нас нет.

– А как поступить с Крегом? Что, если они захотят обыскать весь трактир?

– Его придется перевезти в другое место.

– И куда же? Ведь они могут обыскать весь город.

– Надо спрятать его в фургоне Джэкоба Леви, – предложил Мордекай.

– Неизвестно еще, что скажет Леви.

– Это идеальное место, чтобы спрятать нашего друга.

– Да ты просто с ума спятил, – фыркнул Флинн. – С какой стати этот старый еврей будет нам помогать?

– Он уже нам помог, – напомнил Абару.

– Да, конечно. Я не хотел сказать ничего такого… – с виноватым видом проговорил Флинн. – Но имеем ли мы право просить, чтобы он рисковал своей шеей? Полагаю, что укрывать осужденного убийцу считается тягчайшим преступлением.

– Но он это сделает, – заверил Мордекай.

Десять минут спустя Флинн и Абару уложили Крега на носилки, закрыли простыней и понесли через трактир. В зале сразу же водворилось гробовое молчание.

– Боже! Неужели этот бедняга умер? – запричитала Делла, рыжая служанка. – А ведь он уже выглядел так хорошо.