Очарованные

Вика с Таней смотрелись подружками, но Вика в своем офисном костюме теперь казалась Александру Васильевичу тяжелой и угловатой. Рядом с Таней она была какой-то стертой, неинтересной, пустой.

Таня взяла бокал и задумчиво посмотрела в него, точно собираясь произнести тост, но вдруг, озорно подмигнув Саше, лихо выпила вино. Вика угодливо захохотала и захлопала в ладоши. Александру Васильевичу показалось, что сейчас закричат «горько!», и он, торопливо допив, заговорил, обращаясь к бывшей жене:

– Я очень рад видеть тебя снова. Ты по-прежнему такая же. Время не властно над тобой. Нет-нет, хотя властно... – Он хотел сказать, что сегодняшняя Таня красивее, цельнее, неожиданнее той Тани, но сбился и запутался.

Все радостно заржали. Таня счастливо хохотала, присела на край бильярдного стола, держа бокал, в который Вика поспешно налила вино.

– Все хорошо, Саш, что хорошо кончается.

– Мам! Пап! – метался в ажиотаже Астерий. – Давайте пройдем в беседку! Вик, распорядись же там! А потом можно съездить в одно место. Тут совсем рядом. Я знаю!..

На него не обращали внимания.

– Вика!.. Лидия Алексеевна, ну где же вы?!.

Таня тихо улыбалась Саше, и от ее взгляда исходил мягкий, теплый свет. Несмотря на всеобщий гам и нервозность, Таня говорила негромко, но Саша слышал ее странно отчетливо.

– Для меня оказалось большим испытанием не видеть тебя. Я и сама не знала, Саш, насколько привязана к тебе. Представляешь, в мексиканской толчее я невольно искала похожих на тебя. И в Буэнос-Айресе, и в чилийской провинции... Мне так хотелось увидеть тебя. И представь, я находила похожих! У мулатов есть что-то общее с тобой... Не смейся!

Они рассмеялись.

Таня, такая изящная в тертых, с широким клешем джинсах и черной майке, сидела боком на бильярдном столе, болтала ногой в открытой босоножке и говорила, словно они с Сашей были одни.

– Вернулась, все позади, слава богу, – повторял он...

Только въехав в Москву, Александр Васильевич осознал, в каком сильнейшем угаре он находится. Руки дрожали, внимание расплывалось, он ехал на автопилоте, бессознательно маневрируя и тормозя на светофорах.

Чтобы хоть как-то успокоиться, собраться, Александр Васильевич остановился на обочине, выключил музыку, закурил и стал думать о Тане.

Глава 9

– Не волнуйтесь! Пожалуйста, не волнуйтесь. Причина появления этих прыщиков, их в медицине называют акне, обыкновенное воспаление сальных желез... Вы, может быть, заметили, что прыщики появляются чаще всего на лице и на спине?.. Заметили?! Именно в этих местах располагаются сальные железы. Акне возникает из-за того, что сальные железы становятся слишком активны и начинают в больших количествах вырабатывать подкожное сало. С годами кожа делается плотной – сало не может выйти наружу.

Профилактика?.. В первую очередь гигиена, более тщательный уход... Хотя, – Лиза сделала паузу, стараясь как можно деликатнее произнести следующую фразу, – существует еще такое понятие, как возрастное акне. Это уже не косметологическая проблема. Возрастное акне развивается вследствие гормональных сбоев или неполадок в работе желудка. Мы подчас равнодушно относимся к нашему рациону, а это ведет к зашлакованности организма.

– Вы хотите посадить меня на диету? Дохлый номер! У меня это, как вы говорите, не возрастное и не желудочное. С четырнадцати лет мучаюсь!

– У нас в салоне работает диетолог – зайдите к нему на консультацию. Что же касается косметологии... Давайте начнем с очищения кожи. Я советую вам умываться два раза в день – утром и вечером. Пользуйтесь мягким очищающим гелем, а после умывания протрите лицо тоником. Только не забывайте: тоник не должен содержать спирта! Спирт ведет к разрушению липидной пенки, а пенки, в свою очередь...

– Ну а ваш салон может конкретно помочь моей проблеме?

– Безусловно! Я как раз собиралась к этому перейти. Мы предлагаем комплексное лечение акне. Первый этап – нейтрализация воспалений. Для этого применяется специальный пилинг: удаляются пораженные воспалением клетки и, таким образом, улучшается работа нижних слоев дермы.

– Простите, еще разок перебью вас. А сколько такой пилинг стоит?

– Вот пожалуйста, взгляните на прайс... На втором этапе я посоветую вам заживляющую маску. В нашем салоне существуют и другие программы реабилитации кожи.

– Будем пробовать! Я-то перед Новым годом уже делала химический пилинг в одном салоне на Братиславской. Первое время – красота! Кожа стала такой чистенькой, гладенькой! Но месяца через два, знаете, примерно в конце зимы, – все сначала и даже хуже еще! Когда я могу начать... процедуры?

– Думаю, на следующей неделе. Программа называется антиакне, запишитесь у администратора... И все-таки я советовала бы вам показаться диетологу.

Пациентка, скептически пожав плечами, кивнула, то есть попрощалась, и вышла из кабинета, обдав Лизу волной дорогого и навязчивого парфюма.

Несмотря на завитые мелированные волосы, массивные украшения и крутые бедра, Лизе почему-то легко было представить ее девочкой-подростком, шустрой, шумной, черноглазой. Казалось, что и в медицинском кабинете ей приходится сдерживать свою непосредственную натуру. Но на родине, в молдавской или украинской деревне, как Лиза догадалась по акценту, сдерживаться не было необходимости. Девочка порхала, как бабочка или птичка, а вечерком любила навернуть поджаренной на домашнем сале картошечки, к утреннему чаю мазала маргарином белый хлеб и сверху выкладывала толстый слой джема. В переходном возрасте от такой диеты у нее начались прыщи, которые она прилежно выдавливала не очень чистыми ноготками, накладывая сверху дешевый, как тогда говорили, отечественный тональный крем и беззаботно мчалась на танцы.

С танцев начинаются все наши беды. Случайные беременности, скоропостижные браки и закономерные разводы. Наверное, впервые в Москву она приехала на заработки – надо было кормить оставшегося после развода сына Богдана (к чему-то она сказала в начале приема: у меня взрослый женатый сын?). А тогда он был маленьким, и приходилось стоять на улице – морозить больную кожу, продавая носки, бюстгальтеры и полотенца. А чтобы народ не брезговал и белье покупал, на щеки по-прежнему килограммами накладывалась розовая крем-пудра уже не отечественного, а какого-то сомнительно-турецкого или гонконговского производства.

К ее сорока годам сын вырос, а в принадлежащих ей рыночных палатках торговало новое поколение любительниц потанцевать – и вот она решила заняться проблемой, на которую раньше не обращала внимания.

Как ее зовут? – весь день пыталась припомнить Лиза, но так и не вспомнила. Открыла карту и прочитала: Ковачич Инна Григорьевна. Длинная цветастая юбка, приталенная голубая джинсовка, килограммы турецкого золота...

«Чего я к ней привязалась? – недоумевала Лиза. – Чем, интересно, грубоватая рыночная торговка вдруг так зацепила меня?» Но ближе к вечеру она догадалась. Ковачич стала одной из немногих пациенток, пришедших лечиться, а не прихорашиваться. Она страдала от болезни кожи, но в остальном была на удивление довольна собой. Не смущалась провинциальным акцентом и привезенными из гуцульской деревни манерами, а об одежде и макияже, кажется, вообще не задумывалась. Лиза предположила даже, что Ковачич чувствует себя намного моложе своих сорока. И это идущее от сердца, непосредственное ощущение молодости так резко – контрастно – отличалось от неистребимой тяги столичных дамочек сбросить пару-тройку лишних лет.