Очаровательная мстительница

Когда впереди наконец показался знакомый залив, Николас едва не закричал от облегчения. И тут же вспомнил, что по местным извилистым горным дорогам врач будет ехать к ним не меньше двух часов. И неизвестно еще, можно ли вообще к нему обращаться, если они скрываются. Ладно, это он узнает. В конце концов, в доме есть Иван, он наверняка проинструктирован, что делать в таких случаях.

Когда лодка ткнулась носом в берег, Николас соскочил в воду, подхватил Ольгу на руки и побежал с ней в дом. Иван, с его свирепой физиономией, будто на расстоянии чувствовавший свою хозяйку, как верный пес, встретил их у входа. Яростно глянув на Ника, которого, видимо, считал причиной всех бед, тут же подступил вплотную.

– Что с ней? Ранена? Огнестрел?

– Нет, она… Ей плохо стало в лодке. Я не знаю… – забормотал Николас, ненавидя себя за растерянность.

Неудивительно, что люди Ольги считали его никчемным приживалом.

– Со мной все хорошо, – неожиданно ясным голосом произнесла Ольга. Мягко высвободилась из рук Николаса и нетвердо встала на ступени крыльца. – Мне просто нужно полежать немного. Николас, проводи меня в спальню.

Уложив ее в кровать и задернув шторы, он сбегал в ванную, принес стакан воды и решительно заговорил:

– Ольга, так нельзя. Нужно вызвать врача, понять, что с тобой такое. Может быть, в больницу.

– Я знаю, что со мной такое. Не нужно в больницу, – тихо, но твердо возразила она. – Ник, уверяю тебя, со мной все в порядке.

– Хватит! – гаркнул он. – Не держи меня за идиота!

– Николай, – позвала она. – Иди сюда. Присядь рядом со мной, пожалуйста.

Ее голос с русским акцентом, манера обращаться к нему сводили его с ума. Он опустился на край кровати, готовый в любую секунду вскочить на квадроцикл и мчаться за врачом, ехать хоть в самый Ираклион, поднять на ноги весь остров…

В спальне было полутемно, немного пахло лавандой и еще какими-то травами. Ольга, утонувшая среди белоснежных перин и подушек, показалась вдруг маленькой и хрупкой. Впервые со дня их знакомства именно она нуждалась в защите, в помощи…

– Николай, милый, – повторила она.

И снова это «Николай», от которого у него мурашки бежали вдоль позвоночника.

– Я вынослива, как дьявол, ты же знаешь. У меня не бывает морской болезни. И солнечного удара не бывает. Я могу спать на голой земле и питаться подножным кормом, и на моем здоровье это никак не скажется.

– Но что тогда? Что тогда с тобой такое?

И Ольга, коротко грустно улыбнувшись, отозвалась:

– Я просто беременна, вот и все.

* * *

Мистеру Берише она понравилась, это Ольга поняла сразу. Пожилой албанец, увидев ее в холле лондонской гостиницы, весь подобрался, расправил плечи и церемонно склонился к ручке:

– Я ослеплен, моя дорогая. Вы прекрасны!

От Ольги не укрылось, как старый ловелас исподтишка бросил Николасу восторженный взгляд и понимающе покивал. Что ж, пылкий мистер Бериша, некогда сам ставший жертвой порицаемой обществом любви и сумевший, несмотря ни на что, отвоевать свое счастье, должен был с пониманием отнестись к выбору сына.

С миссис Беришей-Казантакис, разумеется, ситуация обстояла иначе. Гречанка из аристократической семьи смерила Ольгу высокомерным взглядом, однако обратилась вежливо, тем самым лишний раз подчеркивая, что проявлять свои истинные чувства при какой-то приблудной дворняжке считает ниже своего достоинства. Ольга же, не боявшаяся ни Бога, ни дьявола, испытывала некоторый трепет перед высокородной матерью Николаса. Слишком уж величава и классически красива, несмотря на преклонный возраст, была урожденная мисс Казантакис.

В Англию они с Николасом приехали, когда мистер Уокер, адвокат семьи Бериша, смог с уверенностью сказать, что все вопросы к Николасу сняты и имя его в деле об убийстве беглого российского бандита больше не фигурирует. Ольга к этому времени была уже на сносях и, расценив риски, приняла решение рожать в Великобритании. В конце концов, в международном розыске она не находилась, если у безумного Олежека и была надежда благодаря неожиданно вляпавшемуся в ее дела Николасу натравить на нее Интерпол, она не оправдалась. И в данный момент для Ольги качественное медицинское обслуживание было в приоритете, ради него она готова была даже пойти на небольшой риск – что офицеры пограничной службы привяжутся к ней при попытке пересечь границу.

Когда они прибыли в Лондон, наконец состоялось ее знакомство с родителями Николаса, о которых она так много слышала еще в первые дни на Миконосе и встречи с которыми подспудно опасалась. Сойдись они с Николасом при других обстоятельствах, Ольга сумела бы разработать убедительную легенду. Его семья узнала бы, что сын встречается с крупной бизнесвумен, руководительницей транспортной компании, осуществляющей грузоперевозки по всему миру. Может быть, эта связь и не обрадовала бы миссис Беришу, конечно, желавшую видеть сына рядом только с гречанкой из аристократического рода, но слишком яростно возражать против союза с богатой самостоятельной женщиной, владелицей прибыльного бизнеса, она бы не стала. Однако ситуация сложилась так, что родители Николаса с самого начала понимали, что Ольга связана с криминалом. Может быть, не представляли себе масштабов ее фигуры, но обмануть их и прикинуться невинной овцой, разумеется, не удалось бы.

Это было смешно и нелепо – женщина, без страха смотревшая в глаза бандитам и убийцам всех мастей, стрелявшая не раздумывая, виртуозно ускользавшая от полиции, боится встречи с матерью своего… жениха? любовника? Узнав о беременности, Николас не раз предлагал ей выйти за него замуж, но Ольга только отшучивалась:

– И на ком конкретно ты собираешься жениться? На Ольге Котовой? Или на Ольге Дэвидсон, гражданке Турции? Или на Ольге Ямагути? Такой паспорт у меня тоже есть…

Объяснять, что просто не может выйти за него, потому что ее элементарно не поймут подельники, она не хотела. К тому же к этому аргументу примешивалось еще и соображение, что, распишись она с ним по любому из существующих у нее паспортов, она тем самым и его подставит, превратит в идеальную жертву для любого своего недруга. Ольга понимала, что Николас, услышав об этом, примется возражать и доказывать, что он может за себя постоять. И не хотела унижать его, давая понять, что не верит в это.

В общем, вопрос о том, в качестве кого рядом с ней находится Николас, оставался открытым. Между тем Ольгин спутник успокаивал ее во время полета:

– Не переживай, мама во мне души не чает. Даже если бы я решил жениться на подзаборной наркоманке, она бы побушевала, конечно, но в конце концов смирилась.

– Что ж, радует, что в глазах твоей мамы я все же рангом повыше подзаборной наркоманки, – фыркнула Ольга.

Она сама не понимала, почему ей важно, чтобы родители Николаса ее приняли. Никогда в жизни она не представляла себя частью чьей-то семьи, примерной женой и матерью. Весь опыт ее учил тому, что каждый человек – одиночка, которому не на кого надеяться и не перед кем отчитываться. Да, порой встречаются люди, которым с тобой по пути, вы вместе проходите тот или иной отрезок дороги, но затем кто-то из вас непременно свернет – либо они, либо ты. А значит, нужно быть начисто лишенным инстинкта самосохранения, чтобы связывать с ними какие-то планы, надежды и душевные чаяния. Однажды ты все равно снова окажешься один, только еще и придавленный тяжестью разочарования и болью утраты.

И когда Николас неожиданно вернулся к ней в тот грозовой вечер и объявил, что останется с ней, кем бы они ни была, Ольга ни минуты не рассчитывала на то, что это положение вещей станет чем-то постоянным. Не загадывала на будущее, не строила планов. Сегодня Николас пожелал лететь с ней, пусть будет так. А завтра… Завтра может произойти что угодно. Он может передумать, может пожалеть о своем решении. За ней может явиться полиция, конкуренты, недавние бизнес-партнеры. В конце концов, спятивший Олежек Рогов может все-таки умудриться выследить ее и сцапать. Так чего ради морочить себе голову и строить долговременные прогнозы?