Очаровательная смертная Самсона
Шрифт:
Кто в здравом уме будет принимать лекарство, когда болезнь излечена? Действительно, кто?
Глава 7
Далила остановилась перед картиной, висящей над камином в комнате Самсона. Изображение величественного дома, окруженного обширной территорией и небольшим прудом привлекло ее внимание.
В нём было что-то странно знакомое, как будто она знала это место.
Она почувствовала, как Самсон остановился позади нее.
– Когда ты это нарисовал? – спросила она его не раздумывая.
– Как ты узнала, что это моя
По какой-то необъяснимой причине она была уверенна, что это его картина. Она могла с легкостью представить Самсона, стоящего перед мольбертом с кисточкой в руке, в штанах и рубашке, измазанных масляными красками всевозможных цветов.
– Я не знаю. Но, когда я взглянула на нее, то поняла, что это ты нарисовал. – Далила сама поразилась уверенности, с которой произнесла эти слова.
– Да. Её написал я. Это родовое имение. Моя семья приехала из Англии.
– Очень красивый дом. Он всё ещё принадлежит твоей семье?
Строение больше напоминало замок, чем уютное жилище, но то тепло, которое почувствовала Далила, разглядывая картину, заставило ее понять, что это было настоящее семейное гнёздышко, полное смеха и веселья.
Она повернулась к Самсону и на секунду увидела боль в его глазах, которую он поспешил скрыть за улыбкой.
– Нет, больше нет. Они всё потеряли после нескольких неразумных вложений. Семья осталась без гроша, и всё продали. Вот что привело меня – хм, моих предков – в США. Их единственный сын приехал в страну в конце XVIII столетия, чтобы прославиться.
– У него получилось? Он стал известным? – заинтересованно спросила Далила. Ей нравились исторические рассказы, особенно если они касалась того, кого она знала лично.
– И да, и нет. В конце концов, он стал успешным бизнесменом, но больше никогда не видел своих родителей. То, что ему пришлось их оставить, было самым большим сожалением его жизни. Его глубоко опечалило, что он никогда не сможет обнять свою мать, и больше не поговорит с отцом о вещах, которые волнуют молодых парней.
В его голосе слышалась боль. Она ощутила, как чувство утраты ударило ей в грудь.
– Ты так говоришь, будто знал его. Это ведь произошло более 200 лет назад.
Самсон моргнул и снова ей улыбнулся.
– Мне нравиться думать, что я знал его. Это то, что бы чувствовал я на его месте. Потеря семьи – самое тяжелое испытание.
Она слишком хорошо все понимала.
– Когда ты потерял свою?
– Много лет назад.
Самсон притянул ее в свои объятья и поцеловал в макушку. Далила почувствовала, что он нуждался в нежности, и обняла его, обвив руками за талию.
– Пошли, присоединишься ко мне в моем любимом месте.
Самсон потянул ее вниз к большим подушкам, лежащим перед камином. Далила перевернулась на живот и смотрела на огонь. Тени, отбрасываемые пламенем, танцевали на ее обнаженной коже. Ее темные длинные волосы рассыпались по плечам. Некоторые из прядей были влажными после душа.
Он повернулся к ней, и положил голову на руку. Самсон восхищался красотой Далилы, играя с ее волосами.
Ему нравилось проводить рукой по ее обнаженной попе, ласкать ее более нежно, чем когда-либо ласкал
женщину прежде. Ее кожа была восхитительно мягкой и безупречной.– Ты сказала, что в командировке. Как долго ты будешь в Сан-Франциско?
Самсон опустил голову, чтобы поцеловать восхитительную впадину на пояснице.
– До среды. Я улетаю в Нью-Йорк ночным рейсом.
Он почувствовал внезапную острую боль в груди. Расстройство желудка? Не похоже – вампиры не страдают этим недугом.
– Нью-Йорк? Я раньше там жил. Скажи, чем ты там занимаешься?
Самсон хотел, чтобы она продолжала разговаривать и немного отвлекла его. Тогда он перестал бы думать о том, чего действительно желал – погружаться в неё снова и снова, и снова. Возможно, прокладывая дорожку из легких покусываний на ее попке, он снял бы напряжение. Он поддался импульсу и просто позволил своим губам слегка касаться ее нежной кожи.
Благодарный стон был ее ответом, прежде чем она снова заговорила.
– Я работаю независимым консультантом. И много времени нахожусь в командировках по работе.
– Какого рода консультант?
Ему на самом деле не было интересно, но он все еще не слышал возвращения Карла и знал, что ему нужно как-то убить время.
Как бы он не желал ублажить её своим языком, он не думал, что у него осталось достаточно самообладания, чтобы остановиться, и в этот раз не взять ее. Он ни в коем случае не хотел разозлить ее, занимаясь с ней сексом без презерватива, поскольку он сразу понял, что Далила просто бросит его, если он что-то сделает против ее воли.
Конечно, как вампир, он всегда мог заставить ее, но не хотел. Он хотел, что она по собственной воле пришла в его объятия. У него было чувство, что секс с Далилой приносил куда больше удовольствия, когда она его хотела.
Мысль о том, чтоб заставить ее, вызвала у него странное чувство вины.
– Финансовая чепуха. Это на самом деле не очень интересно.
Звучало так, словно она не хотела об этом говорить. Внутри него проснулся охотник, который, во что бы то не стало, должен был добыть ответ.
– Попробуй снова.
Чтобы мотивировать Далилу, он начал целовать ее сексуальную попку.
– Что?
Она повернула голову назад и посмотрела на него с любопытством.
– Позволь мне разобраться в этом. Ты не хочешь рассказывать, чем занимаешься? – спросил Самсон и приподнялся на локтях.
Она съежилась.
– Потому что это и вправду не так интересно. И как только я скажу тебе, ты будешь считать меня скучной из-за мое роботы.
– Отговорки, отговорки. Разве можно посмотрев на тебя сказать, что ты скучная.
Его взгляд демонстративно переместился на её спину и задницу. Нет, скучная – это точно не то выражение, которым можно назвать эту девушку. Сочная, горячая, чувственная… но даже такие слова не могли и близко описать то, что он видел.
– Ты будешь смеяться.
– Немного веры в мои возможности самоконтроля.
– Я – аудитор.
– Аудитор? – повторил он прежде, чем почувствовал сдавленный смех, зарождающийся в груди. Он пытался подавить ухмылку, но было поздно. Она боялась, что он сочтет ее скучной потому что она была аудитором? Это было так смешно.