Очаровательное самоубийство в кругу друзей

Корпела попытался объяснить шоферу, что сейчас тот может совершить самую выгодную сделку в его жизни. Он окажется за баранкой шикарного туристического автобуса без всякой доплаты. Документы на машину в порядке, автобус оплачен без кредита. Неужели он не понимает, что ему представляется уникальная возможность разбогатеть прямо здесь, на трассе?

Мысль о внезапном обогащении никак не укладывалась у шофера в голове. Корпела предложил норвежцу осмотреть автобус. Заинтересованные пассажиры тоже отправились на экскурсию, после чего сочли сделку выгодной и стали злиться на нелепую трусость своего водителя. В кои-то веки предлагают удачный обмен — лови момент! Но местные жители хорошо знали своего водителя и только проклинали его глупость и бюрократизм.

Норвежец разозлился и заупрямился пуще прежнего. Он говорил, что никто не заключает сделки посреди тундры, что автобус ему не принадлежит, он собственность государства, и передавать его кому-либо он не имеет права, даже в обмен на первоклассную машину.

Между водителем и пассажирами разгорелся спор. Норвежцы хотели получить новый автобус на маршруте Алаттио — Хаммерфест, но остолоп-водитель никак не соглашался на сделку. Он только твердил про жесткое расписание и государственную собственность. Полный болван, решили все. В конце концов Корпеле все это надоело, и он взял назад свое царское предложение.

Они с переводчицей сели в свой автобус и скрылись из виду. Упрямый водитель местного автобуса молча поплелся в Хаммерфест согласно расписанию. Пассажиры всю дорогу его ругали.

После неполного часа яростной езды дорога резко повернула к океану. Подъезжали к фьорду Порсан-гин. По мере того как автобус продвигался вперед, у пассажиров стало пропадать желание общаться. При виде темно-серой волнистой поверхности океана самоубийцы окончательно потеряли дар речи. Итак, эта мертвая зыбь, по которой друг за другом катятся волны, станет их могилой, как только они въедут в устье фьорда и оттуда через десять миль морского пути — на остров Магерёюн, в северной части которого голый мыс Нордкап выдается в холодный океан.

Последний путь обрывался слишком быстро. Казалось, Нордкап сам движется навстречу автобусу, короткий миг на пароме — и они снова очутились на твердой земле. Корпела не мешкал, гнал без остановки из Хённингсвога к Нордкапу. На самый северный скалистый обрыв прибыли поздно вечером.

Корпела остановил автобус в километре от острия мыса Нордкап и приказал Ууле Лисманки и Сеп-по Сорьонену забрать свои вещи, дрова и попрощаться со всеми. Это было подходящее место для лагеря. Можно подойти к краю обрыва и посмотреть, как Корпела разгонит автобус и поведет его через предохранительные перила прямо в море.

— Да, была бы сейчас видеокамера, получился бы замечательный фильм! — сожалел Уула Лисманки, выбрасывая вместе с Сорьоненом дрова из автобуса на землю тундры. Провизии для двоих было достаточно.

— А водка? Может, ее не стоит топить в океане? — спросил Уула. И правда, из более чем сорока бутылок, которые добыл сухопутный капитан Хейкинен, почти ничего не выпили. Сам же он успел опустошить бутылочку и принялся было за вторую. Полковник согласился, что не стоит выбрасывать все запасы вина, и выгрузил бутылки в вересковые заросли на попечение Уулы. Глаза оленевода одобрительно заблестели.

К месту стоянки подъехали Релонен и автоторговец Лямся на машине полковника. Кемпайнен попросил передать Сорьонену ключи от машины. Он считал, что глупо разбивать две машины, раз все смертники помещаются в одну. Он сказал Релонену и Лямсе, что пришло время садиться в автобус. Мужчины медленно поднялись в салон.

Корпела завел автобус. Мощный мотор судьбоносно заворчал. Впереди открывалась узкая дорожка, которая шла по плоскому скалистому нагорью к самому мысу Нордкап. Они находились на высоте трехсот метров над уровнем моря.

Самоубийцы сидели на своих местах в безмолвном оцепенении. Наступил решающий момент. Некоторые закрыли глаза, другие обхватили голову руками. Лишь Хейкинен пил водку.

Уула Лисманки и Сеппо Сорьонен пустились трусцой рядом с автобусом к острию мыса. Им не терпелось увидеть последний полет своих друзей. «Такое не каждый день увидишь», — пыхтел Уула на бегу.

Полковник подошел к Корпеле и спросил его, может ли он теперь, когда миг смерти близок, открыть причину своего самоубийства. Корпела внимательно посмотрел в глаза полковнику и произнес:

— Мы, жители Пори, не любим болтать о личных делах… так что оставим это.

Два героя, трусивших следом, уже порядочно отстали. Корпела повернулся, взглянул на своих спутников и объявил в микрофон, что пришло время отправляться.

— Ну, прощайте, и спасибо за все. Я выжму из машины столько оборотов, сколько нужно, чтобы оторваться от земли. Крепко держитесь за сиденья, на краю обрыва наверняка тряханет. А потом мы полминуты пролетим по воздуху. Конец знаете.

Потом микрофон взял полковник и поблагодарил самоубийц за удачное путешествие. Ему захотелось процитировать известный приказ главнокомандующего Маннергейма: «Мы воевали на многих фронтах, но никогда раньше не видели таких борцов за жизнь, как самоубийцы». Но полковник промолчал. В минуту смерти не до красивых фраз.

— Напоследок я бы хотел еще раз подчеркнуть, что никто из вас не обязан идти с нами на смерть. Прошу каждого из вас, друзья, еще раз спокойно подумать о своей судьбе. Дверь автобуса открыта, и вы можете спокойно уйти. Снаружи жизнь продолжается.

Повисла напряженная тишина. Самоубийцы смущенно посматривали друг на друга. Кое-кому явно хотелось выйти из автобуса и остаться в живых. Но никто не встал со своего места, все остались сидеть.

Полковник сел рядом с госпожой Пуусари. Проректор сжала его руку. Она смотрела в окно на расстилающееся вдали море. На расстоянии километра от края обрыва под порывами ветра сгибались фигуры Уулы Лисманки и Сеппо Сорьонена. Уула махал рукой.

Автовладелец Корпела вдавил педаль газа и включил ручной тормоз. Он разгонялся. Мотор набирал обороты, стрелка зашла на красное поле. Корпела медленно отпускал сцепление. Автобус задрожал, как тяжело нагруженный бомбардировщик, что разгоняется на взлетно-посадочной полосе, готовый к полету.

Корпела отпустил сцепление и тормоза. Закрутились колеса. Автобус-люкс отправлялся в последний путь.

Стрелка спидометра отклонилась вправо, обрыв приближался с ужасающей быстротой. Корпела просигналил, весь Нордкап загремел и загрохотал, черные клубы выхлопного газа разлетались по ветру. Машина мчалась быстро, как никогда. Ледяная могила океана ждала их.

И тут в верхней части кабины зажглась красная лампочка, раздалось несколько тревожных сигналов. Жаждущие жизни руки потянулись к кнопке аварийной остановки. Корпела надавил на тормоза: автобус резко накренился, пассажиры слетели со своих сидений, колеса задымились. Океан приближался, изумленные фигуры Лисманки и Сорьонена промчались мимо. Впереди были стальные перила. На краю обрыва Корпела изо всех сил вывернул баранку и в последнее мгновение развернул машину обратно на дорогу. Автобус угрожающе взвился, как корабль в борьбе против бурного моря, в окнах промелькнул поджидавший их убийца-океан. Еще сто метров автобус по инерции проковылял вдоль края обрыва, потом остановился. В нутре автобуса все шипело и бурлило. Из двигателя пошел пар — вода в машине закипела.