Очень быстро
Шрифт:
— Закрываться надо, — недовольно буркнул Миха, но «жопа» не отреагировала, и даже струя с ритма не сбилась — как журчала, так и продолжила.
Во второй кабинке кто-то нагадил рядом с «очком». Миха выматерился и шагнул к третьей. Там все было более или менее. И даже туалетная бумага каким-то чудом имелась. Миха расчехлился и, пока отливал, думал о каком-то забавном, даже детском несоответствии между тем, что творилось там, у сцены, и здесь, в сортирах. Глянешь — все такие крутые, взрослые, «лютые», блин; а сходить в туалет так, чтобы в дырку, а не рядом, не могут. Да и убрать за собой не способны. Уроды, прости господи…
Тут со сцены грянуло словно
— Отож! — пробурчал себе под нос Миха и отправился спать.
Глава 4
Палатку в темноте найти удалось с трудом, а постель в ней противно отсырела, хоть ничего ниоткуда на нее не лилось совершенно точно. Ну так что ж теперь? Или Миха нонче не настоящий «лютый байкер»?
Он героически разделся и нырнул под одеяло, после еще и замотавшись в него так, словно изображал окуклившуюся гусеницу. Прекрасная бабочка, конечно, из получившегося кокона утром точно не вылупится, но и кто-то типа Чужого вроде вылезти не должен. Будет обычный утренний Миха: немного небритый, чуть-чуть похмельно-мутный, зато весь из себя «настоящий»… Интересно, где тут люди умываются, не говоря уж о других гигиенических процедурах?..
Со стороны сцены по-прежнему адски бухало, но пива в организме оказалось достаточно, чтобы усталость взяла свое. Угревшись, Миха действительно заснул. И замечательно дрых бы до самого утра, если бы ему дали. Но нет в мире счастья!
Разбудил его какой-то дебилоид, который зацепился за растяжку палатки, едва ее не свалив, грохнулся, а после вдруг грянул песню и, с трудом поднявшись, отправился дальше, спотыкаясь и выслушивая во след экспрессивные матерные рулады тех, кого он тоже разбудил.
Ну и все! Больше Миха так и не заснул. Слишком сильно мешала музыка, но апогеем стало другое: кто-то, видимо, решив, что колонки в недостаточной степени передают ритм, завел прямо над Михиной головой мотоцикл, чтобы в такт ручкой газа подрыкивать. И трындец котенку.
Остаток ночи Миха лежал, старался беситься как-то поменьше и без последствий для себя и окружающих, ну и думал предсказуемое: «Чтоб я, да еще хоть раз! Нет! Только гостиница, только нормальная кровать, нормальный (чистый!) сортир и тишина, мать его!»
«Лютые» байкеры угомонились только утром. Стихли колонки и пьяные песнопения, в «музыкальном» мотоцикле к полному удовлетворению Михи еще раньше что-то то ли отвалилось, то ли просто бензин кончился — в любом случае двигло у него потухло и заводиться снова не пожелало. Мстительно счастливый Миха потерся щекой с уже начавшей отрастать щетиной о подушку и приладился все-таки еще хоть немножко поспать. «Чтоб
еще, да когда-нибудь…»Перед началом мотопарада на продувку к передвижной медлаборатории предсказуемо стояла очередь в пару сотен человек. Миха подумал-подумал и присоединяться к ним не стал. По ощущениям все было норм, если не считать жестокого недосыпа. Да и действительно пить он вчерась прекратил рано.
Дальнейший план был таким: проехаться с толпой «лютых» в колонне мотопарада, а после вместе со всеми зарулить на расположенный достаточно удобно для задуманного (не далеко и не близко) стадион. Как раз здесь сам Миха должен был прочитать свой ужатый до пары часов курс формата «помоги себе сам», а организаторы обещали устроить гонки.
Участвовать в этом «веселье» Миха, понятно, не планировал, а вот посмотреть, как другие сходят с ума, и похлопать победителям заездов — да. Ну, а следующим пунктом в расписании был побег.
— Замыслил я побег, — пробурчал себе Миха под нос, неожиданно припомнив название давно прочитанной и уже изрядно подзабытой книги, которое идеально обрисовывало то, что теперь планировал и он сам.
Всего-то и нужно было вернуться в лагерь, собрать к чертовой матери палатку и шмотье, найти через интернет какое-то нормальное, человеческое, а не люто-байкерское жилье по соседству и рвануть туда — помыться и завалиться спать до завтрашнего утра. Ну, а «со сранья» — домой. Если стартанет пораньше, то ближе к вечеру будет на месте. Тьфу-тьфу, конечно.
И… И какой там умник сказал, что, если ты хочешь рассмешить бога, начни строить планы?
Байкерская колонна должна была формироваться ближе к выезду на трассу, вдоль обочины той самой лесной дороги, по которой Миха и добирался до базы. Да и где еще собрать и хоть как-то организовать несколько тысяч рыл на мотоциклах? Народ здесь, как и на самой базе, кучковался. Отдельно стояли «голдоводы»; отдельно — презирающие «пластмассу» ортодоксальные «хэдэшники» или «вулканологи», обряженные в косухи с «макаронами» по рукавам; отдельно — парни на «спортах» и в дорогущих экипах, которые в ответ посматривали свысока уже на пузатых чопперистов.
«Фабриканты?» — с легкой неприязнью подумал Миха и отвернулся. С другой стороны, эти хоть со своими гонками на обычные дороги особо не лезут, а сходки свои устраивают там, где не пострадают посторонние.
Вспомнился сынок Княжича. Их обоих, кстати, — и сына, и отца, — что-то было не видать, и это, пожалуй, радовало. То есть, с самим Княжичем Миха поздоровался и побазарил бы не без удовольствия, а вот его сопливый, но на редкость наглый отпрыск сразу после сделанной ему операции на лодыжке был мысленно занесен в список персон нерукопожатных. Мягко говоря. И если пользоваться терминами высокой политики. Хотя ведь и там без проверенного веками русского матерного иной раз не обойтись.
Сколько в тот раз, после того, как сынок Княжича очухался после наркоза, ругани было, сколько понтов корявых! Да что там! До угроз ведь дело дошло — настолько этого клопа мелкого до вонючего заело, что врачи и, главное, сам «оплаченный» Княжичем Миха, занялись не им первым, что сначала на операционный стол повезли ту девушку с разрывом селезенки, а не его — такого всего из себя вип-персонного. Этому куренку, который с чего-то возомнил себя орлом, вообще все было не так и не этак: и палата недостаточно крутая, и медсестры не умеют мысли читать и перемещаться в пространстве посредством межпространственных переходов, чтобы оказаться возле «клиента» через миллисекунду после того, как ему что-то приспичило.