Очень драконий Новый Год

— Верю. Но как теперь быть Юльяне?

— Они разберутся, — сказал Дин. — А если что…

Договорить он не успел: в распахнутое окно на бешеной скорости влетел ледяной вестник.

Мы встревоженно переглянулись. Что такого могло случиться у Или?

— Может, он всё же решил вернуть тебе кота? — Дин говорил лёгким, шутливым тоном, но к вестнику потянулся быстрым, выдающим волнение движением.

Ледяная птица села ему на плечо и быстро зашептала. Я могла с удивлением наблюдать, как глаза Дина расширяются, а губы подозрительно подрагивают. Как только птица умолкла, мой дракон уронил лицо в ладони — и расхохотался.

— Ох, — простонал он. — Почему, почему я не могу увидеть их лиц!

— Дин?

— Ха-ха… прости, милая… Просто это, мать его, нечто…

— Дин, я начинаю нервничать. Боня что-то вытворил?

Он несколько раз вдохнул и выдохнул, успокаивая дыхание, и поднял на меня сияющие от смеха глаза.

— Джана, у Или на щеках и ауре появились знаки парности.

— ... Что?

— Да. Этим утром.

— Подожди, но это значит?..

— Да. Либо она человек, и тогда получается, что примерно полгода назад от нашего принца сбежала девушка, не захотев быть его истинной парой; либо она из древних рас, и тогда получается, что наш Или скоро станет папочкой для сидика. Либо фоморчика. И снова выходит, что будущая мать не спешит сообщать ему радостную весть.

Я прижала ладонь ко рту.

— И что теперь будет?

— А что будет? Будет интересное национальное развлечение под лозунгом “Найдём пару наследника”. Как ты понимаешь, проверить нужно будет всех, с кем он спал.

— О Мора и Волос…

— Ага, — сказал Дин и снова беззвучно расхохотался. — Нет, как жаль, что я не видел его лица!..

Интерлюдия 2. О печалях писательских

Ариока Бозия, писатель и журналист

*

“Вынуждены сообщить вам, что ваши книги не прошли проверку Комитета Нравственности и были изъяты из продажи. Издательство вынуждено потребовать с вас неустойку в связи с этими обстоятельствами…”

— Неустойку? Серьёзно?! — я швырнула злосчастную бумажку на стол и возмущённо заметалась по комнате. — Они просто так изъяли мои книги, а теперь ещё и требуют, чтобы я им заплатила?!

— Противоправные действия с твоей стороны, сестрёнка, — грустно улыбнулся Рани. — Они прописаны в договоре.

— Но…

— Согласись, ссориться с драконами и премьер-министром было очень плохой идеей.

Да уж, умник. Можно подумать, я ждала такого результата!

— Я не могла не вступиться за маму Боз!

— Знаю. И благодарен ей не меньше твоего. Но и ты должна была уже понять, насколько необычными путями иногда ходит её разум.

— Она спасла нам жизнь!

— И слишком часто об этом напоминает, — сказал Рани флегматично.

Я отвернулась.

Он просто не помнил… был слишком мал, чтобы помнить, чего мы избежали благодаря маме Боз.

И это, возможно, даже к лучшему.

— Как у тебя с работой? — спросила вместо того. — Хоть тебя не уволили?

— Можно сказать, я легко отделался: меня всего лишь понизили, — немного грустно улыбнулся Рани. — Могли бы совсем уволить, но сочетание кулинарной магии с волшебством сидхе слишком важно для процветания ресторана. Сказали, мне нужно в ближайшее время сидеть на кухне, не высовываясь… И понизили в два раза зарплату, само собой.

— Само собой?! Даже на это они не имели права. Ты вообще ни при чём!

— Всё дело в моей фамилии… брось, Ри. Прорвёмся. Это точно не худшее, что с нами случалось!

Я только устало пожала плечами.

— У мамы Боз теперь нет работы, её никуда не берут. У меня та же самая история. Мозию закрыли в Академии, и работать она не сможет… Тебя понизили. Вопрос дня: как выплачивать долги?

— Притом и старые, и новые… — пробормотал Рани.

— Вот-вот, — я прикусила губу. — Теперь ещё эта неустойка…

— Может, вам с мамой Боз следует поискать работу за городом? — предложил он.

Я отвернулась.

— Может, и так.

Но переезд — это тоже деньги. Да и работа не находится по щелчку пальцев… Положим, мама Боз ещё может устроиться по прямой специальности — горничной, поваром или уборщицей. Но мне подобное не светит: в отличие от того же Рани, я совершенно бездарна во всех направлениях бытовой магии. И мой диплом… по правде, он просто бесполезная бумажка. И что мне делать — теперь?..

Звон почтового колокольчика ворвался в мои невесёлые мысли.

— О, письмо с пометкой “соискателю”, — сказал Рани, бесцеремонно сунув нос в шкатулку. — Может, всё не так уж и плохо?

Я вдохнула и выдохнула, успокаивая расшалившиеся нервы, и осторожно потянулась к конверту. Неужели работа? Неужели получилось?!

Быстро пробежав взглядом по строчкам, я почувствовала, как всё леденеет внутри. От ярости, обиды и беспомощности.

— Ладно, Рани, — сказала я. — У меня, кажется, наметились некоторые дела… Встретимся позже?

— Хорошие новости?

— Да, — я прикусила губу. — Кажется, я нашла работу. Но сейчас нужно кое-что перепроверить. Всё остальное — потом. Договорились?

— Конечно, — Рани улыбнулся. — Вот видишь? И уезжать не придётся… Пойду тогда, маму Боз навещу: она наверняка очень расстроенна сейчас. Наготовлю ей заодно…

— Угу. Только смотри, не вздумай упоминать, что с кем-то встречаешься!

— Помню, — фыркнул Рани. — Ту лекцию на тему “Хитрые и коварные женщины, которые пытаются меня, такого красивого маминого жука, окольцевать” я никогда не забуду. Хотя, так она хотя бы отвлечётся!

— Ну решай, — покачала я головой. — Сам потом будешь любовницу от маминого внимания ограждать.

Рани фыркнул:

— Да ладно! Где-то это даже забавно. Хотя меня всегда это поражало в маме Боз: сиды для неё все как на подбор развратники, а вот мы с тобой — несчастные жертвы злобных хищниц и хищников. Как это работает?

— Бозья логика, — развела я руками. — А если серьёзно, то не сравнивай! Мы — свои. Не такие свои, как Мозичка, но всё равно свои. Тем более мы-то маму не разочаровывали так часто…

Рани хмыкнул:

— Ты всё ещё злишься на Наль потому, что она родная дочь и не ценила доброту своей матери? Никогда не думала, что тебе самой в своё время стоило бы упорнее стоять на своём?

— Её зовут Мозия, — сказала я сухо. — И она совсем не умеет быть благодарной. Но её всё равно любят больше, просто потому что она — родная. Это нормально?

— Наверное, — вздохнул брат. — Мне повезло: я — мальчик. А значит, мамин жук.

— Пф, — я вздёрнула подбородок. — Нашёл, чем гордиться!