Очень много счастья, пожалуйста!

Я кивнула и вытащила из вазы розы. Они волшебно пахли тягучим мёдом. Можно пить чай без сладкого, только вдыхая их аромат.

— Заберем чемодан, и домой, — хмыкнул мужчина.

Спустя две минуты он уже быстро шагал по улице, озаряемой светом полной луны.

Не успев полюбоваться ночной красотой, я бежала следом, между делом соображая, как лучше поступить. Идти к нему домой мне не хотелось, просить денег на отель я стеснялась, а ехать в хостел откровенно боялась.

— Можно мне в машине поспать? — нашлась я.

— Нельзя в машине поспать, — покачал Борис головой. — Она стоит и пиарит агентство. Наклейки прикольные не разглядела? Я на ней только на встречи езжу, мне от дома до офиса двадцать минут пешком. К тому же, в салоне наверняка пахнет перцем.

Забрав чемодан, мы свернули на бульвар и сбавили темп. Я, уткнувшись носом в розы, нарочно шла медленно. Колесики чемодана стучали по плитке, мешая размышлениям сложиться в конкретный вопрос.

— Чем тебе нравится запах перца? — спросила я не то, что на самом деле хотела узнать.

— Не сказал бы, что он сильно нравится, — отвернулся Борис.

Видать, я выходила на какую-то тайну.

— Тогда почему именно он?

— Никому раньше не рассказывал, — обернулся Борис ко мне, будто оценивал, как я отреагирую.

— Не выдам, напарник! — хлопнула я его по плечу.

— Не государственная тайна. Скорее семейный скелет в шкафу.

Я не стала настаивать. У меня тоже не идеальные родители, не решилась бы рассказывать невеселые истории малознакомым людям.

— Где я смогу переночевать? — наконец, спросила я.

— Устроим тебя в самом надежном месте, даже не переживай. Там никто не живет. Только Казанова может нагрянуть, но он тихий.

Я замерла.

— Это все ведьма виновата, — добавил мужчина.

— Какая ведьма? — вздрогнула я.

Только что общались, как нормальные люди, и снова начинается сумасшедший дом.

— Ника, жена брата, — хохотнул Борис. — Говорит: хочешь встретить свою пару, покупай вещи парами. Ну, я стал покупать. И как-то все равно не то… Прихожу к ней, говорю: «Не работает, Гарри Поттер, твоя магия!» А она: «Не работает, потому что ты ерунду всякую покупаешь. Покупай парами что-нибудь нестандартное, то, что обычно не покупаешь». И тут сосед квартиру срочно продает. И цена годная для недвижимости в этом районе.

Я остановилась, затаив дыхание.

— Там, конечно, трэш внутри. Сосед не поленился вывезти мебель. Кое-что осталось, конечно. Но немного, самое потрепанное. Ну, и ванна, туалет, раковина. До ремонта руки никак не доходят. Думал еще, когда дети подрастут, можно их отселить в эту квартиру. Вроде бы, и рядом, и сами себе хозяева.

— К-какие дети? — еле выговорила я, в горле пересохло.

— Ну, если бы они были. Гипотетические дети.

Не знала, что ответить. Да как мне везет! Неужели я смогу поспать сегодня, ни о чем не переживая?! Да просто какое-то волшебство! Не зря считала чудеса. Они, правда, растут.

— Постой, а Казанова кто такой? — опомнилась я.

Почему-то мое воображение рисовало придурковатого друга с неудачной личной жизнью, вечно сующего нос, куда не просят.

— Шерстистый, упитанный товарищ. Накаченные ляжки, усы, голубые глаза. Девушки обычно пищат от восторга.

Я брезгливо поежилась.

— Да котяра это! — во весь голос расхохотался мужчина. — Морда шире моей! Шастает с балкона на балкон, нет на него управы.

Пришлось слабо хихикнуть в ответ. Вроде как, оценила шутку. Надеюсь, котяра безобидный. И когти ему стригут. И кормят хорошо, чтобы на людей не кидался.

Под звуки стучащего по асфальту чемодана Борис рассказывал мне истории своих о неудачных ремонтах. Не знаю, зачем. Чтобы проверить чувство юмора, насмешить или чтобы подогреть любопытство к той квартире, где жил он сам. Я смеялась так, что заболел живот. Когда мы подошли к дому, я уже могла только издавать редкие заливчатые звуки, держась за бок.

— Вот теперь, когда ты больше не можешь смеяться, расскажу тебе правду, — излишне зловеще прошептал мужчина.

Я не смогла с испуга ничего проговорить в ответ. Открыла рот и слушала.

— В подростковом возрасте меня отправили в лагерь вместе с друзьями. И вот последний день. Родители приезжают забирать детей. Мы с друганами вместе ждем своих, смеемся, строим планы. Вдруг вижу, как мать бежит ко мне. Отец сидел в машине, а она бежит, машет руками, посылает воздушные поцелуи. Кричит за версту: «Боречка! Боречка!» Я стараюсь быстро проститься с ребятами. Знаю, как мать добежит, обслюнявит похлеще сенбернара. А тут братва стоит, смотрит. «Боре-ечка! Живой! Сыночек мой любимый!» — слышу я. И хвать меня тискать…Быстро она у меня бегает, ага. Мастер спорта по легкой атлетике, доктор психологических наук. Уткнулась носом в шею, зажмурилась от счастья и как выдаст: «Родненький мой! Лялечкой, как всегда, вкусно от тебя пахнет!» Ребята аж заржали. А я назло, как домой приехал, натер кожу перцем. Едва до ожога не дошло. Мне потом эту «Лялечку» до института вспоминали. Ну, перестали вспомнить, когда я, собственно, разорвал со всеми ними отношения.

— Не смей так больше никогда делать, — треснула я его по плечу.

— Как?

— Зловеще шептать, — передразнила Бориса. — И вовсе не «Лялечкой» пахнет.

Хотя я и не представляла, как она пахнет и что вообще значит «Лялечка»: маленький ребенок или, может, девочка?!

— Домашней выпечкой пахнет, — сглотнула я слюну.

— Е-ёпт, — взвыл Борис. — Неужели французская бриошь?!

— А мне нравится! Куда лучше, чем зловонная спиртовая жидкость, от которой чешется нос.

Глава 25. Новоселье

Квартира напоминала декорации из триллера. Коридор выглядел лучше всего. Прошлые владельцы оставили огромный шкаф-купе и зеркало у входа. Люстру они вынесли. На потолке висела лампочка явно из советских времен.

В гостиной напротив окна стоял разложенный диван. Борис предупредил, что лучше не пробовать его собирать, заклинит. Я, правда, и не думала ставить эксперименты над диваном. С недоумением рассматривала странную композицию из деревянных табуреток у окна. Насаженные одна на другую, как кольца из детской пирамидки, они были подозрительно чистыми. Сделанными со вкусом, который абсолютно не сочетался с остальной немногочисленной мебелью. Выполненными из качественного материала — массива дерева. Мало того, они казались практически новыми. Как соседи могли их оставить?

— Мрачновато, да? — недобро улыбнулся Борис. — Зато атмосферно. Там вторая комната и балкон.

Он приоткрыл дверь, и я увидела абсолютно пустое пространство. Настоящая одиночная камера! Только стены слишком веселенькие. Одна с бежевыми обоями, вторая — с репродукцией моря, третья — зеленая, четвертая — просто с темно-серой штукатуркой.

— Давай покажу кухню, — прервал Борис мои мысли о том, что наконец-то смогу медитировать каждое утро, глядя на море.

— Не слишком уютно, зато без тараканов, — хмыкнул мужчина. — И кое-что из техники осталось.