Очень-очень дальний поход
Шрифт:
— Не буду размазывать… Корабль этот попахивает… По номерам — он затоплен в лохматом году на день Великой Октябрьской Социалистической Революции… В процессе пожара! И вдруг оказывается — из говна восстановлен, не понять по чьему велению, но, считай, в марципанчик! Плюс модернизировали черт-те как… Денег в итоге вбухали — чёрт, лучше б нам оклады увеличили… И всего экипажа — кто? Я, считай, пенсионер, и вы трое, разгильдяи-пролётчики… В общем, я — на берег, должен буду быть завтра. До обеда меня нет — начинайте волноваться. Вопросы?
Вопросов не было. Не знаю, как Сереге с Пашкой, а мне было ссыкливо как-то, если честно. Мичман, не дождавшись вопросов, скомандовал «принять пищу и отходить ко сну»
Борщ, с добавкой, ушел в молчании… Макароны, видимо, стимулировали коммуникабельность — у всех сразу. Пашка первым озвучил всеобщую, видимо, идею:
— Парни. Давайте знакомиться по новой. Кто, что, откуда… А то я, например, про Родьку только фигню и знаю. Что он сам с Москвы и двух старшин в госпиталь наладил…
У меня возражений не было:
— Из важного — бокс и борьба, не супер, но выдать могу в случае чего. После школы специалистов мечтал служить на Камчатке. Телки нет, только мама и папа. По моему заведованию: движки и электрика в норме. Часто и не всегда впопад юморю, так что извиняйте если что.
— Сергей. Учили на артиллериста, нахватался попутно многого. Могу стрелять, рулить нашим «Летучим голландцем», работать на радаре и радио. Здесь за звонки домой по ЗАСу [2] . Костромчанин.
2
Засекречивающая аппаратура связи.
— Ну а я — просто матрос Павел. Умею много, но пока не очень хорошо. Санинструктор ещё… Повздорил с коком. Сам из Питера.
Слышал я про этого кока… «Самый толстый главстаршина» за борт выпал… Типа, искупаться захотел. Сам. Знатная у нас компания!
За чаем посовещались и постановили: на ночь оставляем трап, но задраиваемся наглухо и отбиваемся до утра. Первый проснувшийся будит спящих, завтракаем и раздраиваемся. А дальше видно будет. Может, вообще через полчаса придет кто и на берег сгонит!
Так и сделали, а зря. А может, и не зря — хрен его знает, как и что изменилось бы…
— Ну что, коллега, рискнем? Развеем, так сказать? Долбанем, как Гитлер? Спозаранку?
— Вов, достал! Чё те неймется-то? Три попытки — всё в жопу!
— Я с Марией Анатольевной пересчитал всё. Заново, с нуля. Переучли всё и вся, на всё заложились и перезаложились. Мизер с любого хода!
— Так у неё и спроси!
— Мнется, спрашивал уже. А у нас через полчаса всё равно тестовый прогон!
— Давай-ка лучше недельку потерпим. Заказчик приедет — тогда и предложим.
— Где осталось ваше научное любострастие, коллега? Давай-ка лучше не ссы! Напругу подадим, если что — типа, оно само, а мы, герои, успели среагировать и предотвратить. Зато, если получится — мы в шоколаде.
— Умеешь ты убеждать! А то, что в бассейне — кораблик — это как?
— Да он пустой стоит! Ну отправим в никуда ещё один — и что? Три корыта уже в это никуда отправили… Тем более если что, то оно само…
И через полчаса эти два научных светилодебила «дали». И даже среагировать в процессе попытались, но вот только не среагировалось оно как надо. С электричеством так бывает: включилось, и хер выключишь, только рубить провода, а нечем, да и страшно. Арка перехода возникла, где и как уже и предсказывалось и возникалось, и в неё устремилась вода, пропадая невесть где. Даже не устремилась, а ломанулась, как в прорву. Корабль, пришвартованный «на отъебись», дзынькнув порванными тонкими швартовами (ну а на хера в бассейне капитально швартовать?) и кабелем подачи, отправился вместе с потоком в «никуда». Свалившийся трап отправился туда же.
Глава 4
«Бля-я-я!»
Бубух!
Черт, больно! С первым я спал, и снилось мне, что воспарил я высоко и неожиданно вниз рухнул, подбитый «мессером» с лицом каплея военно-морских погранично-финансовых войск Дзевентковского. Со вторым я влепился в переборку над койкой напротив и шмякнулся на вышеупомянутую. Приложился знатно, зато враз осознал — творится бабуйня какая-то… И аварийка загорелась… Я живенько одевался, проклиная себя за неурочный гедонизм. Вот с какого перепуга пришкварилось мне раздеться на ночь глядя? «На простынку… Пора привыкать… Указ скоро…» — это я уже додумывал, вламываясь в соседнюю каюту. Пашка, сидя на полу с видом «лихим и придурковатым», напяливал «гады».
— Живой?
— Не дождетесь. Что Серый?
Я ломанулся в дверь напротив, одновременно зовя Серегу… Неудобно вышло: «Серега!!!» — испуганным лосём я проорал ему практически в лицо.
— Спокойнее, коллега, я жив и почти здоров. Разбужен, конечно, нетрадиционно, возмущен крайне и негодую…
Из-за спины Пашка с некоторой паникой произнес:
— Пошли на палубу, и скорее. Вдруг мы тонем?
«Тонем» стало спусковым крючком: мы наперегонки ринулись наверх.
Я выскочил вторым, выталкивая из проема Пашку, и сам был оттерт от выхода Серегой. Немая сцена: вместо докового пейзажа вокруг было солнце и вода… Везде, куда ни посмотри, — вода! И — тепло, даже жарко…
— Это… это…
Всё, на что меня хватило, я тут же озвучил.
— С моей точки зрения, Пельш со своим «Розыгрышем» уже переходит границы.
«И, по-русски вспомнив мать, рухнул капитан» [3] . Капитанов, правда, среди нас не было. Пашка, как стоял, так и сел на палубу, Серега неторопливо присел на комингс, я остался стоять. В голове вертелось одно: «Аккумы надо поберечь, динамку заводить надо…».
Спустя два часа мы собрались там же, где ужинали. Почему через два? Да, блин, ретивое взыграло — не сговариваясь, что делать, мы разбежались по кораблю «осматриваться в отсеках». Я попутно запустил один «дырчик» из двух «слабосилков» — на корабле появился нормальный свет. В общем, сижу я, позитива — ноль, обдумываю то, что Серега выудил на мостике… Судя по унылым лицам приятелей, вяло ковырявших вчерашние макароны, состояние у них было сродни моему. Земля была в сотне метров от нас, но — внизу. На полсотни км вокруг — никого и ничего. Из хороших новостей — несколько сигналов, по мнению Сереги, подпадающих под заумное определение «радионавигационных» и находящихся в районе «до 1000 км». Учитывая, что, по инструкции, преодолеть мы можем раза в два-три почти поболее, новость условно-хорошая. Да и остальное, вообще-то — тоже ничего! Мы не на спасательном плотике посередь океана, кораблик вполне исправен и как положено снаряжен… И заряжен… Я поневоле заулыбался.
3
«Песня о нейтральной полосе» — Владимир Высоцкий.
— И чего оскалился, как дед Пахом на лампочку Ильича?
Хамская Пашкина тирада настроения не испортила. Могла, но не испортила.
— Паш, а чего нюниться-то? Есть на чем плыть, что есть-пить, чем и из чего стрелять… Даже, по Серегиному мнению, есть куда, ну плыть я имею в виду! Доплывем до людей — там видно будет!
— А если они нас это? Того?
Ожидаемо Сергей оторвался от макарон.
— А на «это» и «того» у нас — два крупняка и «акашки» для особо непонятливых. Распилим любого гада!