Очень плохой профессор

— Я говорю о тебе, Матвей. — Женщина взяла его за локоть. — Мне больно видеть этот безжизненный взгляд, понимаешь? Так нельзя. Нужно жить дальше.

— У меня всё хорошо. — Сухо выдавил мужчина. — Прошу вас, не переживайте. Всё нормально. Честно.

— Пока, бабуля! — Девочка выпорхнула из кухни и поцеловала Марину Валерьевну в щеку.

— Пока, моя девочка. До завтра. — Она погладила ее по голове, взяла с крючка зонт и вышла в подъезд.

— Всего доброго. — Попрощался Озеров и закрыл за ней дверь.

— Идем уже! — Дочка потянула его на кухню.

Профессор проследовал за ней, вымыл руки и сел за стол.

— Что у нас сегодня? — Он закатал рукава рубашки.

При виде довольно улыбающейся дочери у него щемило сердце.

— Зеленая фасоль на пару!

— Ты же ее не любишь?

Дочка неуклюже выложила на тарелку фасоль:

— Да, поэтому ее ешь ты, папочка.

— Логично.

— А еще котлетки! — Радостно сообщила Вера, накладывая каждому по две штуки со сковородки.

— Сама приготовила? — Брови Озерова взметнулись вверх.

— Ба помогала.

— Вы с ней молодцы. — Он подвинул к себе тарелку и поднял взгляд на дочку: — Спасибо, котенок.

8

Впервые за последние годы Озеров чуть не проспал. Из-за этого ему пришлось отказаться от утренней пробежки. Привыкшие к нагрузке мышцы протестующе заныли, но деваться было некуда: ему бы в университет на пары успеть, тут не до спорта.

Мечтая о пробуждающей кружке кофе, Матвей принял душ и быстро оделся. Будить дочку не пришлось: та уже встала, собрала рюкзак, надела форму и колготки и теперь возилась с тонким плащиком в коридоре.

— Тебе помочь? — Профессор присел возле нее на корточки.

— Лучше я тебе. — Верочка потянулась и пригладила маленькой ладошкой его еще влажные после душа волосы. Оглядела его мудрым взглядом маленькой женщины и кивнула: — Теперь лучше. Ты сегодня какой-то странный, папа.

Еще бы. Мужчина до трех ночи ворочался в постели, обдумывая произошедшее. Ненавидел себя, ругал, затем снова вспоминал Алексееву, возбуждался и ненавидел себя еще больше.

— Не выспался. — Пояснил Матвей Павлович.

Утром ситуация показалась ему совсем не такой, какой виделась накануне. Нужно было объясниться со студенткой и как-то замять это маленькое происшествие, пока всё не разрослось в грандиозный скандал.

Он высадил дочку у школы и долго наблюдал, как она идет к крыльцу учебного заведения со своим огромным, розовым рюкзаком. Девочка то и дело оглядывалась, чтобы помахать ему, и Озеров послушно вскидывал руку, отвечая ей. Всё-таки, мужчина всё больше склонялся к мысли, что все эти приключения со свиданиями были ему ни к чему.

В университет Озеров прибыл за десять минут до начала лекции. Привычно забежал в деканат, чтобы поприветствовать коллег и взять кое-какие бумаги. Секретарь Людочка встретила его широкой улыбкой, профессор ответил ей лишь сдержанным кивком. Он прекрасно понимал, что стоит только дать шанс, и девица быстро сядет ему на шею.

— Доброе утро! — Раздался визгливый голосок от двери.

Это была Татьяна Михайловна, а с ней всё обстояло намного сложнее. Как бы ни хотелось мужчине не сталкиваться с этой разбитной разведенкой в сетчатых чулках, это всякий раз оказывалось практически невозможным. Вот и сейчас она завалилась в деканат со своим барахлом, точно в школьную учительскую. И даже презрительное фырканье Людочки никак не подействовало.

— Доброе утро, Татьяна Михайловна. — Не оборачиваясь, поприветствовал коллегу Матвей Павлович. — Людмила, мне еще бланк ведомости, пожалуйста.

— Конечно. — Сжав зубы, покосилась на вошедшую Людочка.

— Ну, и ливень вчера был! — Щебетала, разбрасывая по кабинету свои вещи Татьяна Михайловна. — Я как назло задержалась на кафедре, а все уже уехали. Даже попросить подвезти меня до дома некого было.

Людочка молчала, поэтому Озеров тихо протянул:

— Я тоже попал под ливень и весь вымок.

Пожалуй, этого должно было быть достаточно для поддержания светской беседы.

— Матвей, ты будешь кофе? — Теперь коллега стояла совсем рядом, и ему пришлось повернуться.

Татьяна Михайловна была стройной брюнеткой с помятым лицом. Вероятнее всего, они с Озеровым были ровесниками. Но женщина выглядела старше своих лет. Жизнь отложила свой отпечаток на ее внешности: темные круги под глазами, много мелких морщин вокруг глаз, глубокие заломы возле обильно накрашенного рта и вечно слипшиеся между собой ресницы. Наверное, преподаватель бухучета злоупотребляла алкоголем на ночь, но Озеров не желал знать, верны ли были его догадки. Он в некоторой степени брезговал — коллега казалась ему назойливой неряхой.

— Не успею, наверное. — Сухо ответил он.

— Да брось! — Она бесцеремонно хлопнула его по плечу. — Подождут тебя твои студенты.

— Тогда черный.

Обильно накрашенные губы растянулись в улыбке:

— С сахаром? С молоком?

— Без.

Людмила все еще копалась в бумагах. Матвей Павлович взглянул на часы. Надо бы поторопиться.

— Держи. — Коллега протянула чашечку кофе.

— Благодарю, Татьяна Михайловна.

— Брось, какая я тебе Михайловна? — Брюнетка нагло прижалась к нему бедром. — Просто Таня. Мы с тобой еще молодые, не пристало нам по-стариковски друг друга звать, да?

Озеров натянул улыбку и кашлянул. Сделал глоток кофе и неприятно поморщился — сладкий.

— Я же вроде просил горький.

Коллега отмахнулась:

— Я все равно немного положила. Разве кто-то пьет совсем без сахара?

Озеров тяжело вздохнул и заметил, как Людочка метнула в женщину недовольный взгляд.

— Как же не хочется идти работать! Я никогда не привыкну к этим лоботрясам! — Отхлебывая кофе, воскликнула Татьяна Михайловна. — Как можно быть такими тупыми? Они же два слова связать не могут. Как ты их терпишь, Матвей?

— Среди них попадаются нормальные ребята, — сдержанно ответил мужчина.

— Малолетние нахалы! — Скривилась коллега.

Наконец, Людочка нашла нужную бумагу и протянула ему.

— Спасибо. — Озеров взял ведомость и отставил чашку на столик у стены. — Спасибо за кофе, но мне пора.

— Задержись немного, хоть поболтаем! — Хихикнула Татьяна Михайловна.

Матвей Павлович скользнул задумчивым взглядом по ее стройным ногам, поднялся выше — к осиной талии и пышной груди, а затем наткнулся на грубое, лошадиное лицо.