Очень приятно, Демон!

Он заметил её. Улыбнулся. Нагло. Дерзко. Самоуверенно. При этом успев отразить чьи-то мощные удары со спины, а затем и сбоку. Один сражается против сотни, и никто к нему толком не может подступиться, чтоб нанести финальный удар. Джиро пытается. Ровно до тех пор, как чёрное крыло падает мёртвым грузом на землю, орошая её очередной порцией горячей алой жидкости. « Что за мерзавец! Проклятый убийца!.. » — только сердце предательски радуется тому, что он до сих пор жив.

Девушку ловят чьи-то крепкие руки.

— Курама, уводи её отсюда!!! — кричит Мидзуки откуда-то из толпы.

И вот чёрные крылья поднимаются в воздух. Нанами крепко обхватила шею одноклассника.

— Не ранена? На тебе кровь. — его дыхание слишком частое, будто пробежал кросс.

— Нет. Курама, мы не можем улететь вот так. Тут нужна помощь?

— Помощь понадобится этому мальчишке! — будто прочёл мысли Нанами тэнгу. — О гробе для него позаботится мой брат и Мидзуки. Летим в Изумо.

***

Ночь успела опуститься на землю, когда Курама и Нанами добрались до Изумо. Тэнгу очень устал, ведь будучи раненным в битве, он несколько часов летел с Нанами на руках. Переступив порог дворца Оокунинуши, обессиленный Курама упал на колени, а затем и на пол, придавив телом Нанами.

— Курама, очнись! — слёзно умоляла богиня, тряся тэнгу за плечо.

Все боги, находящиеся в зале, подбежали к ним.

— Красавчик, что ж с тобой случилось? — обеспокоено спрашивал Отохико, помогая Кураме подняться.

Пару слуг подбежали на помощь и унесли раненного в лазарет. Следом за ними последовал Мамору-ногами. Вид нежданных гостей был настолько жалок, что несмотря на жадность, он решил приготовить свой знаменитый персиковый эликсир совершенно бесплатно.

— Нанами-тян, вся твоя одежда в крови! — прижав руку ко рту, воскликнула богиня Инамо.

 — Покажи мне, слабая женщина, ублюдка, что на вас напал, и он падёт от моей руки! — это был Икусагами.

Бога войны хлебом не корми, дай подраться.

Поднявшись наконец с пола, она увидела его. Белый лис только переступил порог зала вместе с Микаге. В его глазах она прочла смятение и страх.

— Томоэээээээээээээ!!!!

Нанами кинулась обнимать своё самое бесценное сокровище. Теперь она в полной мере дала волю слезам. Бояться больше нечего. Он рядом. Она под его защитой.

Микаге нежно похлопывал её по спине, пытаясь утешить. Томоэ же был смирным как никогда. Она сжимала его в своих объятьях. Хотела разделить с ним свой ужас и невысказанную боль.

Отохико прослезился. Его тронула эта душещипательная сцена.

— Прекрати так обнимать лиса. Сердце разрывается. — Он решил подойти ближе и тоже утешить богиню, как вдруг наступил на что-то блестящее.

Белый пар вырвался из зеркала, которое растоптал неуклюжий Отохико.

— Это же мое зеркало! — воскликнула Нанами.

Стоило его разбить, как через секунду перед ними предстал глава совета всех богов — Оокунинуши.

— Оокунинуши!!! — завопил Отохико и кинулся его обнимать. — Вот где ты был всё это время! Проказник!

Пока Отохико тёрся об его лицо щекой, бог предпринимал отчаянные, но довольно тщетные попытки отбиться.

Весь зал ахнул при виде бога. Собственно все тут столпились только из-за него. Придумывали план по спасению.

— Ну, будет тебе, Отохико. Отпусти его.

— Спасибо тебе, Ми....каге, — кряхтя сказал Оокунинуши. — В дар за это получишь лучшее саке. Богиня, почему ты не потёрла зеркало? Я так устал в нём сидеть.

— Простите, Оокунинуши-сама, я… — замялась Нанами. — Как я могла знать, что вы там?

— А я давно говорю: эта женщина бесполезна!!! Позорище, а не богиня! Не почувствовать энергию Оокунинуши — надо быть полной бездарностью. — Рычал Икусагами

Лис вцепился в его глотку и нещадно стал грызть, пока тот пытался вырваться.

— А у нас тут беда приключилась. Тамоечка выпил какую-то гадость. Тянет в рот, что ни попадя. Но посмотри, какой он теперь милашка, — и Отохико мечтательно скрестил ладони, захлопав длинными ресницами.

— О, так вот чем вы тут заняты, пока я сидел запечатанный в гордом одиночестве. А я то, дурень, думал вы придумываете план моего спасения. — улыбнулся Оокунинуши.

Упрёк принят.

— Мы и правда очень волновались за тебя, Оокунинуши. Но прежде чем мы приступим к серьёзному разговору, не мог бы ты вернуть Томоэ прежний облик? — вмешался Микаге.

Нанами пыталась оттащить Томоэ от бога войны, но тот и не думал так просто сдаваться, вцепившись в его сапог.

— Тамоечка, выплюнь « каку » и подойди наконец к Оокунинуши.

Бог ветра прав. Лучше вернуть свой облик, а потом как следует отделать бога войны, который сыпет соль на рану, когда и без того тошно.

Волшебный молот Оокунинуши сотворил чудо, и Томоэ, наконец, стал собой, избавившись от этого поганого тела. Паршивые блохи не давали покоя. Нанами крепко обняла его, и он обрадовался тому, что может прижать ее к себе.

— Томоэ. Нам нужно спешить, надо помочь ему, — она подняла на него свои красные от слёз глаза. — Мидзуки остался там. Не знаю, если он ещё жив. Возможно, он убил его.

Заплакав, она уткнулась лису в грудь. Как же больно от её слёз. Такие горькие и солённые, что обжигают плоть.

— Успокойся. Расскажи, что случилось? Нет, погоди. Сначала ответь мне на один вопрос. — Он серьёзно посмотрел на любимую. Как же печальны были его прекрасные светло-фиолетовые глазки.

« Неужели он узнал о том, что случилось на горе»

Дрожь пробрала насквозь, а ещё и страх потерять любимого, если кто-то неправильно доложил сальные подробности.

— Хорошо. — тихо сказала Нанами.

Ладони лиса сжали её нежное личико в руках.

— Это правда, что ты умираешь?!

Ему страшно. Второй раз в жизни, за много веков. Первый раз был, когда он потерял Юкидзи.

— Как ты узнал? — удивлённо спросила она.

— Гонец тэнгу. Так это правда или нет? — настойчивей, чем обычно.

— Все позади, Томоэ, — Нанами погладила его по лицу. — Теперь я не умру.

— Нанами-тян, расскажи что произошло? — вмешался Микаге, вырвав обоих из их собственного мирка.

— И правда, Нанами. Конечно, я планировал начать со своего рассказа. Ведь я был заточен. Но ты в таком виде, что я тебе пожалуй уступлю, — вставил свою лепту Оокунинуши и печально вздохнул.