Очень приятно, Демон!

— Совсем мозгами двинулась человечишка? — потому, что злится на самого себя.

Даже если и так, он убьет это чувство собственными руками. А заодно и богиню, которая смотрит в самую душу, вырывая из нее никому не известные секреты. Как же бесило, что она видит его насквозь. Неужели он настолько слаб, чтоб быть предсказуемым для человеческой девчонки. Горе богини. Жуткой неумехи. Как мог так опозорится Кровавый Король, перед которым все трепещут от страха. Гроза всего живого. И пал как раб, к ногам ненавистного человека.

Хотелось завыть от одного осознания своего поражения. Как он мог проиграть ей. Ведь всегда выигрывал. А может еще не поздно. Может самое время подняться с протертых колен, на ноги.

Рука демона с нежной щеки сползла на горло девушки. Сжала его. Почувствовала, как учащенно бьется пульс. Но в ее глазах нет ни следа от страха. Лишь волнение и трепет от его прикосновений и близости. Чтоб ее!

— Если это не так, то почему ты здесь? Бросил свою девушку и побежал за другой. Лично я люблю Томоэ, и ты зря время потратил.

Она пыталась больше убедить в этом себя. Цеплялась за Томоэ, как утопающий за соломинку. Чтоб не натворить то, о чем придется всю жизнь жалеть. Чтоб не потерять самое бесценное и дорогое.

« Паршивый лис! Как же охота тебя убить. Расчленить. Порезать на мелкие кусочки и бросить собакам » — маленькое сумасшествие творилось в голове Акиры.

После таких жестких слов, он отстранился, от богини, как от прокаженной. Чтоб в следующую секунду, приблизится вплотную. Так близко чтоб она ощущала его яростное дыхание. Чувствовала горящую от ненависти кожу. Своим носом он слегка касался ее, для того чтоб до нее дошло каждое сказанное им слово, процеженное сквозь зубы.

— Не унижайся дура. — а сам чуть ли не рычит.- Мне становится жаль тебя. Я бы никогда не променял и мизинец этой девушки на такое ничтожество как ты. Каяко настоящая богиня. Она прекрасна, как только что распустившийся цветок. А меня такие привлекают. Эта девушка умна, красива и невинна. Ни чета, тебе. Ведь ты не можешь похвастать ни одной из этих вещей. Ты просто идиотка, которая строит в своей голове тупые иллюзии. Может мой брат и посмотрел на тебя, но во мне ты вызываешь только рвотные рефлексы и отвращение. Понятно тебе?

Взгляд она не отводит. Молча сносит каждое не лестное, разрушающее слово. Терпит, крепко сжав зубы. Но слез на этот раз он не дождется. Да, Акира сделал больно. Он всегда причиняет ей столько боли, сколько ни один за всю ее жизнь. И все же Нанами видит, по его багровым блестящим от злости глазам, что имеет над ним маленькую, но власть. Поэтому он так и бесится.

Нанами не станет отвечать на обиду. Не сегодня. Спорить. Плакать. Давить на его жалость. Ей это не нужно. Она просто смотрит в его глаза, а затем ласкает взглядом соблазнительные губы. Невольно вспомнилось, какими нежными они бывали с ней. Как дарили неземное удовольствие.

А демон растерян. Вроде выбирал самые жестокие, бьющие на поражение слова. Почему же она так спокойна. Практически расслабилась в его руках. Не отталкивает.

— Почему ты так смотришь?

Она не отвечает. Просто разглядывает его красивое лицо.

Демон не может выносить такого нежного взгляда. Он уже заметил, как Нанами мысленно касается его губ. От этого сносит крышу, но он все еще цепляется за крошечные остатки самообладания. А тело желает быть ближе к ней. Плотно сжав веки, он касается ее лба своим. Его дыхание участилось, от пронизывающего насквозь напряжения.

— Не молчи. Давай же оттолкни меня. Назови монстром. Выскажи что думаешь… Только не молчи.- потому что чувствует себя как на костре. Как узник перед казнью. Потому что растворяется, в ее теплых глазах. Тонет в них, как в океане.

— Тебе надо к Каяко — шепчет Нанами. Наслаждаясь его касанием. Без обиды. Без ненависти. Смиренно.

— Пошла она к черту. — грубо потому что слишком честно.

Какая может быть Каяко, когда так близко дышит его бесконечное безумие. Пагубная одержимость. Ненавистная мечта. Маленькая, хрупкая слабость.

— Зачем ты пришел? — она хочет знать, ей это необходимо.

— Потому что хотел…

Акира опустил свою руку и освободил одним касание связанную Нанами. Пусть она будет благоразумнее. И уйдет, оставив его наедине со своей желчью. Но богиня стоит на месте. И не собирается уходить. Ее руки висят плетьми вдоль тела. Демон легким касанием гладит раненную ладошку, и порез на ней затягивается. Не выдерживает и крепко сжимает ее холодную руку.

— Почему ты пришел ….Акира? — шепчет она прикрыв глаза, плотнее соприкоснувшись лбами, и крепче переплетая свои пальцы с его.

— Потому что хотел видеть тебя. Ясно… — и почему правда рвется наружу из его груди. Наверно потому что уже измучила. Растерзала внутри все что можно ни оставив ничего живого — Я хочу видеть тебя всегда. Смотри, во что я превратился — совсем тихо, — Ты убиваешь меня… Нанами. Как же я ненавижу тебя за это...За то, что мучаешь меня.

Какие теплые, прекрасные слова. Они греют больше самого яркого солнца. Потому что из его уст звучать впервые, и от того они самые незабываемые. Самые лучшие. Самые красивые.

Пусть это вовсе не признание. Нет никаких « я люблю тебя» есть лишь разрушающее « ненавижу» и сладкое «хочу». Но и этого слишком много. Достаточно, чтоб осознать, насколько крепко связанны. И не веревками, а странными чувствами, которые невозможно разорвать. Борьба с ними лишь усиливает потребность друг в друге.

И Нанами понимает, что в этот момент она пропала. Потому что Акира коснулся своим признанием ее сердца. Заставил забыть о том кто он. Вырвал из нее прощение, за все сказанное и сделанное.

Тяжело поверить в то, что все происходящее не сон. Не иллюзия. Не игра больного разума. И не проделки воображения. И богиня широко распахнутыми глазами смотрит на демона. Как и он на нее.

Обоим уже не страшно. Они летят в пропасть под названием безумие. И выбраться не в силах. Поэтому Акира лишь крепче прижался к ней, хочет быть ближе, чем когда-либо. Ощущать ее тело своим. И Нанами чувствует, как пальцами он поглаживает ее руку, а другой проводит по щеке, заставляя прикрыть глаза от проникшей под кожу нежности. И вот он уже сжимает ее лицо в своих ладонях. Обжигает своим вишневым дыханием.