Очень смертельное оружие

– Не двигайся, пожалуйста, – попросила я Иродиадиса. – У тебя в волосах запуталось какое-то насекомое.

Мягким движением пальцев от козелка уха к виску, я приподняла густые черные волосы грека.

– Все в порядке. Оно улетело, – сказала я.

На мгновение я ощутила предательский холод в солнечном сплетении.

В сумерках тоненький шрам у корней волос был почти неразличимым. Я сочла бы его оптической иллюзией, причудой воображения, если бы подушечки моих пальцев тоже не почувствовали предательскую выпуклость.

Стив не был похож на человека, столь озабоченного своей внешностью, чтобы улучшать черты своего лица при помощи пластических операций. Конечно, и этому могло найтись приемлемое объяснение, но меня оно уже не интересовало. Теперь я была полностью убеждена в том, что очередной ухажер Аделы не кто иной, как неуловимый киллер Шакал, он же Сергей Адасов.

Вокруг площади включили освещение, то есть зажгли чадящие просмоленные факелы. Жрец кинул в темную пасть котла новую порцию кореньев, и сангхьянг начался. Танцоры, одетые в панцири из пальмового волокна, под монотонное пение мужчин деревни, принялись поочередно вдыхать наркотический дым. По доносящемуся до нас запаху я определила, что горящий в котле состав на этот раз был иным. Он казался острым и в то же время горьковатым, без примеси приторно-сладкого аромата благовоний.

Вскоре один из мужчин опустился на землю и, под усилившееся пение, начал с хрюканьем бегать на четвереньках, изображая дикого кабана. Кто-то из односельчан высыпал на землю корм для свиней, и под громкий хохот и грубоватые шутки товарищей «кабан» принялся с жадностью пожирать его.

Двое мужчин, вошедших в состояние транса, изображали обезьян. Они качались на ветках, комично почесывались и, отлавливая в своей шерсти невидимых блох, поедали их.

Еще один танцор, перевоплотившись в лягушку, оглушительно квакал, напоминая целый лягушачий квартет. Звуки его лебединой песни, отражаясь от склонов Гунунг Агунга, многократно повторяясь, медленно затихали вдали.

Танец кончился, и мы побрели к машине. По контрасту с освещенной факелами площадью дорога в первый момент показалась нам совершенно непроглядной, но глаза быстро привыкали к сумраку ночи, и света огромной яркой луны со слегка надкушенным краем оказалось достаточно, чтобы без затруднений ориентироваться на местности.

– Какая восхитительная ночь, – мечтательно вздохнула Адела. – Так и кажется, что вот-вот на землю опустятся божественные феи, а мыши и саранча, насладившись устроенным для них представлением, будут чинно расходиться по своим домам на рисовых полях, с видом знатока обсуждая достоинства и недостатки актеров. После того, что мы увидели здесь, автомобиль кажется мне сатанинским порождением безумной цивилизации белых людей.

– У меня возникает точно такое же чувство, – кивнул Стив. – Именно поэтому я предпочитаю оставлять машину у въезда в деревню.

– Кто-нибудь догадался захватить воду? – спросила я. – Очень пить хочется.

– У меня в багажнике есть несколько бутылок, – ответил Иродиадис. – Тебе минералку или кока-колу?

– Лучше минералку.

– А мне кока-колу, – сказала Адела.

– Сейчас достану. Держи. – Стив протянул мне прозрачную пластиковую бутылку.

Он держал бутылку за горлышко, я протянула руку, чтобы взять ее снизу, на мгновение залюбовавшись игрой лунного света на изогнутых пластиковых боках.

Мне показалось, что Стив попытался вырвать бутылку из моей руки. Я машинально сжала пальцы, удерживая ее, и с удивлением увидела, как с двух противоположных сторон бутылки прямо над моими пальцами из круглых отверстий хлещут струи воды.

Со стороны деревни послышался короткий болезненный вскрик.

Иродиадис резко толкнул меня вниз, падая рядом со мной. Его рука рванулась к щиколотке, и в ней оказался небольшой никелированный пистолет.

Вслед за ним упал на землю Сианон, подмяв под себя стоявшую рядом с ним Аделу.

– Ты что, спятил, извращенец японский? – возмутилась подруга, целясь кулаком в глаз господина Сукиебуси.

– Лежи смирно! – рявкнул Стив. – В нас стреляли.

– Стреляли? – изумилась Адела. – Что еще за чушь? Я не слышала никакого выстрела.

Со стороны деревни раздался крик, переходящий в исполненный невыразимого горя почти нечеловеческий вой.

– Похоже, кого-то подстрелили, – мрачно сказал Сианон.

– Адела, Ирина, быстро обползите джип, – скомандовал Иродиадис. – Не поднимаясь с земли, откройте заднюю дверцу с противоположной стороны, заползите в машину и ложитесь на сиденье или на пол. Ни в коем случае не поднимайте головы. Надо срочно сматываться отсюда.

– Мы не можем ехать, – возразил Сианон. – В деревне кого-то ранили. Может быть, потребуется отвезти раненого в больницу. Я схожу посмотрю.

– Совсем спятил? А если крестьяне решат, что это мы пристрелили кого-то из их односельчан? Ты догадываешься, что они с нами сделают?

– Они так не решат. Убийцы не предлагают свою помощь.

– Ты умеешь стрелять?

– Мой двоюродный дедушка был камикадзе, – гордо сообщил Ляо. – В нашем роду все мужчины умеют обращаться с оружием.

В душе я поаплодировала индонезийскому полицейскому. Даже в такой ситуации он не забывал о своей роли.

Из-под штанины на другой ноге Стив извлек револьвер и протянул его Сианону.

– Ты всегда ходишь смотреть фольклорные танцы с подобным арсеналом? – изумился полицейский.

– Индонезия полна неожиданностей, – пожал плечами Иродиадис. – Я просто пытаюсь быть к ним готовым.

– Я схожу в деревню с Йоши, – сказала я.

– Даже не думай, – возразил Иродиадис.

– Никуда ты не пойдешь! – рявкнул Сианон. – Забирайтесь в машину, как велел Стив, лежите там и не рыпайтесь, пока я не вернусь.

– Тоже мне, раскомандовался, – недовольно проворчала Адела, с независимым видом ползком огибая джип. – А еще говорят, что Бали – безопасное место. Если так пойдет и дальше, не исключено, что я тоже стану сторонницей здорового образа жизни.

Ляо бесшумно растворился в темноте.

Иродиадис внимательно обследовал машину на предмет наличия бомбы, хотя, с моей точки зрения, не имело никакого смысла стрелять в нас, если нас собирались взорвать.

Стив, похоже, тоже понимал это, но на всякий случай решил подстраховаться.

Сианон вернулся через несколько минут.

– Пуля попала в грудь девочке-фее, – мрачно объяснил он. – Убита наповал. К сожалению, мы ничем не можем помочь. Поехали отсюда.

– Пригнись на всякий случай, – велел ему Стив. – И держи пистолет наготове.

Заняв место на сиденье водителя, грек опустился пониже, так, чтобы голова была укрыта за спинкой кресла, и тронул машину с места. Минут пять мы двигались в полном молчании. Все было спокойно. Нас никто не преследовал, и больше в нас не стреляли.