Очень Страшный Властелин

— Я, по-твоему, говорящий? — едва не сплюнул пожилой мужчина. — Дальше!

Пятая сигарета…

Камера выходит из строя. Изображение переходит в коридор. На вой сирены выбегает подготовленная группа охраны. По коридору раздается холодный, нечеловеческий, язвительный смех. Выстрелы. Было очевидно, что все старания охраны бесполезны. Камеры вышли из строя. Над ними откровенно издевались.

Пауза. Перемотка.

Камера выходит из строя. Изображение переходит в коридор. На вой сирены выбегает подготовленная группа охраны. По коридору раздается холодный, нечеловеческий, насмешливый смех. Выстрелы. Было очевидно, что все старания охраны бесполезны. Камеры вышли из строя. Над ними откровенно издевались.

Пауза. Перемотка.

Камера выходит из строя. Изображение переходит в коридор. На вой сирены выбегает подготовленная группа охраны. По коридору раздается холодный, нечеловеческий, насмешливый смех. Выстрелы. Было очевидно, что все старания охраны бесполезны. Камеры вышли из строя. Над ними откровенно издевались.

Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза. Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза…

Шестая сигарета…

— Что это за хрень такая, — уже откровенно зарычал пожилой мужчина, сжав в руках пачку сигарет. — Дальше!!!

Трясущейся рукой парень включил перемотку дальше.

Нижние уровни. Разбегающиеся люди. Прибор, способный уловить сверхъестественное. Ликующий старый учёный. Приближение нечто. Выход из строя прибора. Шокированный учёный. Защитные амулеты, барьеры, браслеты треснули.

У него не было шансов изначально.

Пауза. Перемотка.

Седьмая сигарета…

Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза…

— Нам пи…

— Поговори мне тут, щегол! — дал ещё один подзатыльник парню пожилой мужчина. — Дальше. И ни слова больше!

— Д-да… — чувствуя, что явно не заслужил такого насилия, продолжил перемотку дальше парень, на ходу вытирая салфеткой выступившие слёзы от дыма.

Уже хотевший дать очередной подзатыльник мужчина просто устало вздохнул, сделав ещё одну затяжку. От количества дыма в помещении пришлось открыть форточку. Парню от концентрации запаха было уже плохо.

Запись продолжилась.

Крики охраны. Грохот. Последние слова учёного. Его смерть.

Восьмая сигарета…

Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза…

— Чертёж устройства достать удалось?

Парень ничего не ответил, испуганным взглядом уставившись прямо на начальство. Пожилой мужчина совсем по-старчески вздохнул.

— Можешь говорить, «айтишник», — попробовал на вкус слово мужчина, чуть поморщившись.

— Нет, не удалось. Д-даже его упоминания.

— Ну конечно… — проворчал пожилой мужчина, сделав очередную затяжку. — Как же могло быть иначе. Если в дерьме — так в полном! Что там дальше?

— С-секунду…

Запись продолжилась.

Недолгая тишина, лишь нарушаемая воем сирены. Помехи, из-за которых невозможно что-либо разобрать. Неприятный звук вырванного с мясом метала. Дикий вой. Запись обрывается.

Пауза. Перемотка.

Недолгая тишина, лишь нарушаемая воем сирены. Помехи, из-за которых невозможно что-либо разобрать. Неприятный звук вырванного с мясом метала. Дикий вой. Запись обрывается.

Пауза. Перемотка. Пауза. Перемотка. Пауза…

Девятая сигарета…

— На этом всё? — сухо спросил мужчина.

— Видео — всё, — кашляя от количества дыма, кивнул парень.

— Что ещё? — приподнял бровь пожилой мужчина.

— С-секунду… Я… я где-то видел уже…

Встав с кресла, парень, продолжая кашлять, со слезящимися от едкого дыма глазами, полез в недалеко лежащую коробку, в которой лежали сделанные снимки, после чего поставил их перед непосредственным начальником.

Мужчина, докурив сигарету, под радостный взгляд парня отложил свою пачку, сосредоточившись на фото.

— Безумная срань, — потянулся рефлекторно к пачке пожилой мужчина.

— К-курение убива… ай!!!

Дав ещё один подзатыльник, старый мужчина, немного подумав, нехотя отложил пачку, сосредоточившись на изображениях.

Стена, на которой словно пальцем высекли: «Дети — цветы жизни». Над надписью гигантский цветочек, нарисованный кровью убитого учёного и над ним солнышко с глазами и улыбкой. Кровь стекла, исказив рисунок настолько, что это было больше похоже на символ культа, в центре которого было окровавленное солнце с кривой ухмылкой со стекающими кровавыми слезами, поливающими кровью кровавый цветок. Изображение было на всю стену и явно сделано извращённым, больным, нечеловеческим сознанием ужаса, чьё могущество тяжело оценить.

Из того следует один простой вывод:

— Ну нахер. Доигрались, сволочи. Давно пора их было прикрыть. Теперь-то точно ничего в ответ сказать не смогут.

Глава 17

Ночью, уже когда меня, вдоволь отругав, отпустили, я решил перед сном залезть во внутренний мир и узнать, не сожрал ли Клоун ещё заложника.

Стоило мне попасть в, так сказать, свою душу, как я стал свидетелем довольно необычной дискуссии:

— Возможен ли процесс спаривания, учитывая, что у вас нет половых органов? — сидя на полу без одной ноги, которая восстанавливалась под воздействием какой-то энергии, интересовался дед. — Как у вас происходит процесс зачатия нового потомства?

— Ч-что это за вопросы, человечишка, — возмутился Нюня. — Мы не нуждаемся в грязном спа…

— Чисто технически, — вмешался Чертила, с удовольствием жуя ногу учёного, — слияние душ ещё более интимный процесс, чем обычное соприкасание тел и ауры смертных. Вполне возможно, что их дети — побочный продукт слияния. Энергетические излишки.

— К-как ты смеешь, громила!!! — почти что взревела Стеклянная, судя по всему, жена Нюни. Вообще, они как бы оба «стеклянные», но я уже привык.

— Коллега, — благодарно кивнул дед, — ваши пояснения как никогда кстати. Если бы не здравые опасения за свою душу, то я бы уже пожал вам руку. — Дед сидел в отдалённой части комнаты, не рискуя приблизиться к демону. В общем-то, я появился прямо за его спиной.

Взгляд Клоуна уставился на меня. Он поправил очки.

— Если бы меня не морили голодом пару лет, то ваше сырое мясо мне бы и не понадобилось. Какой разумный ужас будет в здравом уме кого-то есть без страха? Тяжелые времена, коллега, тяжелые времена…