Очень светлые неприятности

Утром решили не задерживаться на завтрак. Дитя взяла у монстра золотой, купила у хозяина припасов в дорогу и вытрясла из бедняги всю сдачу. На всякий случай, чтобы не думал о них, как о богачах. Ну и из вредности — Дитя с самого пробуждения была не в духе.

— Туда, — девочка без колебаний указала на ближайшем перекрёстке направо.

— Угук?

— Уверена. Чувствую, нам туда.

Несколько часов они ехали молча. Сеня снял шлем и крутил головой, рассматривая виды. Дитя сначала дулась непонятно на что, но к полудню начала улыбаться, благодушно щурилась на солнце и даже тихонько напевала песенку.

— Угук?

Сеня остановил сорона и вопросительно поглядел на девочку.

— Что? А, перекрёсток. Ммм…

Дитя переводила взгляд, всматривалась в дороги, но сказать, куда сворачивать, не могла.

— Сенечка.

— Угук?

— Разозли меня, пожалуйста.

— Угук?!

— Надо так, потом объясню.

Монстр ухмыльнулся, снял перчатку и щупальцем потыкал девочку в бок.

— Не так, щекотно.

Тык-тык — щупальце снова коснулось девочки, только с другой стороны.

— Я же попросила, не надо меня трогать.

Щупальце извернулось и постучало недотроге по макушке.

— Не трогай, кому сказала! — взорвалась Дитя. — Ты что, слов не понимаешь?! Ещё раз тронешь, щупалки вырву!

Сеня картинно закрыл голову, выглянул между щупалец одним глазом и наигранно жалобно угукнул.

— Прости, — Дитя шумно выдохнула, — сорвалась. Вон туда нам ехать, налево.

Сороны тронулись в указанном направлении. Девочка погладила монстра по руке и виновато заглянула в глаза.

— Извини, Сенечка, не хотела тебя обидеть. Но я чувствую направление, только когда злюсь. Это Тьма так влияет — чем ближе, тем я злее.

Сеня понимающе угукнул и потрепал девочку по голове, давая понять, что не обижается. Но в качестве компенсации вытащил из сумки копчёную соронью ногу и принялся грызть.

Глава 29

Сеня удивлённо крутил головой, разглядывая крепость неподалёку. Сложно сказать, нравилась она ему или наоборот, но смотрел он не отрываясь, что-то угукая себе под нос и наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.

— Это крепость Хулуд-шай, — подсказала Дитя, заметив Сенин интерес.

— Угук?

— Не слышал о такой? Если хочешь, могу рассказать легенду — мне Клэр книжку с картинками читала.

— Угук.

— Давным-давно, — Дитя наморщила нос, вспоминая историю, — жил-был тёмный рыцарь Поль Джессикович. Где-то далеко на юге, в пустыне Стевихара он поймал здоровенного червя. Во-о-о-т такого! Размером с дом, кажется. Приручил его, стал на нём верхом ездить и на светлых нападать. Говорят, червяк кушал эльфов целиком вместе с доспехами.

Монстр угукнул, всемерно одобряя такой подход.

— Почти всех съел, и когда война закончилась, Поль Джессикович построил эту крепость. Только не от врагов защищаться, а чтобы червяк не вылез наружу и тёмных не грыз.

Такой поворот истории Сени не понравился. Он вообще не любил, когда запирают в подземельях и плохо кормят, кроме эльфов разумеется.

— Потом червяк помер, а Поль Джессикович переехал в другое место. Или тоже помер, я уже не помню. Клэр говорила, что из червя сделали чучело и показывают за очень большие деньги.

— Угук, — Сеня расстроенно махнул рукой и замолчал. То ли хотел познакомиться с таким замечательным червяком, то ли не одобрял чучела из магических существ.

Дорога подходила к самой крепости, прижимаясь к тёмным каменным стенам. Хитрые владельцы замка наверняка собирали пошлины с купцов за проезд по “своей” части тракта.

Ворота крепости были распахнуты, а на стенах никого видно не было. Но стоило Дитю и Сене приблизиться ко входу, как пронзительно затрубил рог, а между распахнутых створок показался отряд вооружённых рыцарей. Лавиной выкатились всадники из крепости, обогнули путников с двух сторон и взяли в кольцо.

— Угук.

Сеня такому раскладу даже обрадовался. Размял пальцы в латных перчатках, покрутил головой и встряхнул волшебный узелок, из которого охотно показалась рукоять двуручного меча. Дитя поджала губы, прищурилась, разглядывая рыцарей, и проверила остроту боевой вилки.

Раздвинув ряд всадников, вперёд выехал расфуфыренный дядька с золотой цепью на груди.

— Дочь Тьмы и Рыцарь смерти! Барон Хрюконен рад приветствовать вас на своей земле и нижайше умоляет посетить крепость Хулуд-шай и отужинать с ним.

Дядька элегантно изобразил поклон в седле и вопросительно уставился на Дитя. На монстра он старался не смотреть и даже не дышать в его сторону.

Переглянувшись с Сеней, Дитя высокомерно кивнула:

— Дочь Тьмы отметит крепость своим присутствием.

На лице дядьки появилось облегчение, а всадники подняли оружие и громко закричали.

* * *

— Меня зовут Фейт Хрюконен, я мажордом крепости, — дядька поймал вопросительный взгляд Дитя и улыбнулся. — Да, я родственник барона, только очень дальний и не могу претендовать на наследство. Не желаете экскурсию по крепости? Осмотреть знаменитый скелет червя?

Сеня удивлённо глянул на дядьку, а Дитя нахмурилась:

— Скелет у червя?

— Да, — мажордом подмигнул, — увидите сами.

Он провёл их по длинному коридору в большой зал под круглым куполом. И правда — скелет. При жизни тварь была метров сто длиной, а сейчас белый костяк лежал, свёрнутый спиралью. Длинный позвоночник, изогнутые рёбра, череп с длинными алмазными зубами.

— Червь — это имя, — мажордом, довольный произведённым эффектом, улыбался во всю ширь. — Он был таинственным драконом из далёкой страны Тии, расположенной на востоке. Поль Джессикович был не наездником, а переводчиком, помогавшим Червю вести переговоры. Увы, но даже драконы не живут вечно.

— Лапок нет, одно туловко, — буркнула Дитя. — Какой же это дракон?

— Угугук, — Сеня покачал головой, подошёл к черепу и пальцем попробовал остроту зубов.

— Прошу вас следовать за мной, — мажордом поклонился. — Ужин подан в обеденной зале.

Барон Хрюконен оказался болтливым толстеньким коротышкой с хитрым взглядом и блестящей лысиной.

— Как я рад вас видеть! — Он выскочил из-за стола навстречу и принялся вычурно раскланиваться. — Так рад! Вы даже себе не представляете! Садитесь, садитесь, мои дорогие. Только для вас, исключительно, самые лучшие блюда моего баронства. Конечно, они не сравнятся с деликатесами из резиденции Тьмы, — он вздохнул и причмокнул губами, — но приготовлено со всей любовью к хорошей еде. Мы, знаете ли, тоже любим хорошо покушать. Садитесь, мои дорогие, прошу вас!