Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Положение, создавшееся при Гедимине, сохранялось первое время и при Ольгерде. Смоленские князья пребывали в союзе и дружбе с великим князем Ольгердом. Литовские полки ходили на помощь смольнянам, которые добывали Можайск; смоленские полки бились вместе с литовцами против немцев на реке Страве в 1348 г. Но в 50-х гг. XIV столетия эти отношения расстроились, и вслед за этим последовал ряд нападений Ольгерда на Смоленскую землю и захват ее волостей. В 1355 г. Ольгерд занял город Ржеву (нынешний Ржев на Волге), лежавший на самой границе владений смоленских, московских и тверских. Но чтобы подойти к Ржеве, Ольгерд в то же время или еще ранее занял смоленские волости, лежавшие в бассейне реки Межи с Общею, между ними город Белую. Смольняне в 1357 и 1358 гг. пытались было в союзе с москвитянами выбить литовский гарнизон из Ржевы и отнять Белую, но не только не успели в этом, а наоборот, понесли даже новые территориальные потери. Ольгерд ответил новыми нападениями, на этот раз уже на южные части Смоленской земли, и завладел важным смоленским пригородом Мстиславлем. Ржева, сильно укрепленная литовцами, сделалась опорным пунктом для дальнейших завоеваний их на счет Смоленской земли. В 1362 г. они заняли Торопец с волостями, который после занятия Литвою бассейна Межи и Общи оказался уже отрезанным от Смоленской земли. Литовцы стали прорываться уже внутрь Смоленской земли. Так, в 1367 г. князь Андрей Ольгердович полоцкий занял два пригорода: Родню на юго-западе от Смоленска и Хорвач на юго-востоке.

Все это заставило тогдашнего великого князя смоленского Святослава Ивановича переменить политику и восстановить прежние отношения к Литве. Поэтому в 1368, 1370 и 1372 гг. мы видим его со смоленским войском в ополчении Ольгерда, нападавшего на Москву; смоленские полки снова стали ходить с Литвою на крестоносцев. Малейшие уклонения от подчинения Литве навлекали на Смоленск жестокие репрессалии Ольгерда. Так, в 1375 г. Ольгерд сильно опустошил Смоленскую землю и вывел из нее много полона за то, что удельные смоленские князья Иван и Александр Васильевичи приняли участие в походе Москвы против Ольгердова союзника, тверского князя Михаила Александровича.

Смольняне попытались было освободиться от подчинения Литве во время усобицы, наступившей там по смерти Ольгерда. Великий князь смоленский Святослав Иванович присоединился к князю Андрею Ольгердовичу полоцкому, поднявшему восстание против великого князя Ягайлы. Но в битве под Мстиславлем в 1386 г. он потерпел поражение и погиб вместе со своим племянником Иваном Васильевичем. Новый великий князь Юрий Святославич должен был признать себя уже настоящим вассалом короля польского и великого князя литовского Ягайлы. 20 мая 1386 г. он выдал ему письменное обязательство, скрепленное крестным целованием, никогда не отступать от него и помогать ему во всех войнах его, не иметь никаких сношений с князем Андреем и полочанами и во всем быть верным польско-литовскому господарю. Но вассалитет смоленского князя, как естественно ожидать, был только прелюдией к окончательному включению Смоленской земли в территорию Великого княжества Литовского. Это включение произошло уже благодаря стараниям великого князя Витовта.

Витовт начал с того, что переместил великого князя смоленского Юрия Святославича, зятя Олега рязанского, со старшего смоленского стола на удел в Рославль, а на его место посадил брата его Глеба. Вскоре он нашел неудобным для Литвы оставлять Смоленскую землю под управлением ее природных князей. В 1395 г. он неожиданно явился с войском под стенами Смоленска, распустив предварительно слух, что идет на татар. В Смоленске в то время происходил княжеский съезд, на котором князья решали свои распри. Витовт вызвал их к себе в лагерь, обещая быть их посредником, а затем всех их арестовал вместе с боярами и отправил в Литву, кроме князя Юрия, который успел убежать в Рязань. В Смоленске вместо князей стали править литовские наместники. Но в 1401 г. князь Юрий Святославич снова занял смоленское княжение при помощи тестя своего Олега и при поддержке смольнян, причем был убит литовский наместник и перебиты бояре, сторонники литовского господства. Тогда Витовт повел дело иначе. Смоленская земля охвачена была с севера, запада и юга литовскими владениями и только на востоке свободно и беспрепятственно сообщалась с Восточною Русью. Витовт поручил в 1404 г. своему подручному князю мстиславскому Лингвению Ольгердовичу занять Вяземское княжество, восточный удел Смоленской земли, и охватить таким образом Смоленскую землю и с востока. Лингвений успешно выполнил поручение великого князя, взял Вязьму и привел ее князей в плен к Витовту. Тогда же «приложились» к Витовту и удельные смоленские князья Фоминско-Березуйские, владения которых лежали на севере земли. В следующем, 1405 г. Витовт уже сам явился с большим войском и артиллерией под стенами Смоленска. Князь Юрий отправился за помощью в Москву и затем к немцам.

В его отсутствие Витовт взял город не без содействия самих смольнян. Желая упрочить за Великим княжеством Смоленск, Витовт вновь посадил в нем своих наместников и на этот раз дал им приказ чинить людям смоленским всякую льготу, «отводя их от князя Юрия». Такая политика увенчалась полным успехом, и Смоленск утвердился за Литвою.

Одновременно со Смоленскою землею утверждалось литовское владычество и в Верхнеокском крае. Уже в 1396 г. мы видим Витовта в обладании Любутском на Оке (на границе нынешних Калужской и Тульской губерний). Он овладел этим пунктом, очевидно, после того как занял Смоленск и получил в обладание бассейн Угры-реки. Во время борьбы с великим князем московским Василием Дмитриевичем, в 1407–1408 гг., Витовт приобрел Мценск на реке Зуше, и вскоре после того мы встречаем в Мценске и Любутске его воеводу. Судя по тому, что Верхнеокский край был ареною борьбы тестя с зятем, надо думать, что он был и ее объектом. Приобретением Любутска и Мценска Витовт охватил существовавшие в Верхнеокском крае самостоятельные русские княжества с востока, после чего их князья стали быстро переходить к нему на службу. В конце великого княжения Витовта его подручниками являются по источникам князья Новосильские, Перемышльский, Воротынский, Одоевский и др.

Так Великое княжество Литовское выросло в обширное Литовско-Русское государство. Это государство охватывало бассейны верхней и средней Западной Двины, Немана, Южного Буга, Днепра и верхней Оки, т. е. нынешнюю Литву, Белоруссию, большую часть Малороссии и небольшую часть Великороссии (восточную часть Смоленской губернии, Калужскую, Тульскую и Орловскую губернии).

Мы рассмотрели данные, относящиеся до территориального образования Литовско-Русского государства. Данные эти, в общем, скудны: известия источников о территориальных присоединениях Литвы сухи и отрывочны. Но при всем том они дают возможность сделать некоторые общие наблюдения над тем, как строилось Литовско-Русское государство, какие причины обусловили его территориальный рост на счет западнорусских земель.

Из этих данных явствует прежде всего, что Литовско-Русское государство создавалось частью завоеванием Литвою различных русских земель и волостей, частью путем добровольного присоединения их к основному государственному ядру – Великому княжеству Литовскому в древнем и тесном смысле слова. Но общее впечатление от всех этих данных таково, что сила оружия в данном случае имела второстепенное значение, ибо, не говоря уже о добровольном подчинении Литве земель и владений, сама завоевательная политика Литвы не находила в Западной Руси энергического отпора, так что в иных случаях трудно определить, что решило присоединение, сила ли литовского оружия или добровольное подчинение. Обращаясь к вопросу о причинах, обусловивших успехи Литвы в деле собирания Западной Руси, мы должны прежде всего отметить национально-политическое объединение Литвы, вызванное ее напряженною борьбою с соседями в XII и XIII вв., сосредоточение ее сил и наряду с этим политическое раздробление Западной Руси, разбившейся на отдельные земли и мелкие владения, утратившей политический центр, вокруг которого могли бы группироваться ее силы. В такой раздробленной и расслабленной Руси, разоренной к тому же татарами, Литве сравнительно легко было производить свои захваты и завоевания. Мало того: западнорусские земли сами должны были идти в объятия Литвы. Они, как сказано, утратили политический центр, вокруг которого могли бы группироваться. Между тем в XIII и XIV вв. множество обстоятельств требовали от них политического единения, общей жизни, совместной деятельности. Со всех сторон стали напирать на западнорусские земли враги. С юга шло порабощение и разорение от татар; с северо-запада напирали немецкие рыцари, порабощавшие и насильно крестившие в латинскую веру; в XIV в. стало напирать на Русь и молодое Польское Королевство, только что восставшее из развалин удельной эпохи; а с востока пошли обиды и разорения от усиливающегося Московского княжества. При таких обстоятельствах новообразовавшемуся Великому княжеству Литовскому легко и естественно было стать политическим телом, к которому стали тяготеть западнорусские земли, тем более что с самого зарождения своего оно было не просто Литовским, а Литовско-Русским государством. Это молодое государство, утесняемое постоянно немцами Прусского и Ливонского орденов, чуть не ежегодно совершавшими вторжения («рейзы») в пределы Литвы вместе со своими «гостями», т. е. рыцарями, являвшимися с запада для спасительных подвигов в среде язычников и схизматиков, само должно было в сильнейшей степени испытывать потребность в поддержке западнорусских земель, в расширении своих владений на их счет. Общее давление со всех сторон, естественно, должно было в конце концов спаять Литву и Западную Русь, соединить их в один политический союз под верховною властью великого князя литовского. Объединение западнорусских земель вокруг Литвы в известном смысле было только повторением того, что происходило на той же западнорусской территории в IX и начале Х в. Как тогда, так и теперь внешнее давление заставило несколько земель, дотоле разъединенных, примкнуть к сильнейшей, соединиться с нею в один союз. Их соединенными силами легко были покорены и подчинены общей верховной власти и другие земли, тем более что это не противоречило и их собственным выгодам. Объединение западнорусских земель вокруг Литвы было, в сущности, восстановлением разрушенного политического единства киевской эпохи, нахождением утраченного политического средоточия. Разница была лишь в том, что это средоточие теперь, в силу исторических обстоятельств, поместилось на реке Вилии, а не на Днепре, как это было в конце IX в. Таким средоточием стал город Вильно, стольный город княжения, заключавшего в себе Восточную Литву и прилегающую к ней непосредственно Русь. По условиям своего географического положения это княжество наименее страдало от нападений извне, имело возможность густо заселиться и стать сильнейшим в ряду других литовских княжеств. Стольный город этого княжества и стал со времени Гедимина резиденцией великого князя литовского, который и стал называться великим князем литовским, жмудским и русским.

Литература

Голубовский П. В. История Смоленской земли до начала XV ст. Киев, 1895; вышеупомянутые труды по истории Чернигово-Северской земли Голубовского, Багалея и Зотова; Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Леонтович Ф. И. Очерки истории Литовско-Русского права. СПб., 1894.

VII. Внутренний строй Литовско-Русского государства в XIV в.

Общий характер политического объединения Литвы и Западной Руси; симбиоз политических организаций. Князья Рюриковичи на своих уделах; их отношения к великому князю. Областные князья Гедиминовичи. Отсутствие удельных отношений в их среде. Обязанности их по отношению к великому князю. Влияние Руси на политический и общественный быт.

В своем территориальном образовании Литовско-Русское государство на сто с лишком лет опередило другое русское государство – Московское. Но это скороспелое объединение не выходило столь тесным, как объединение Северо-Восточной Руси вокруг Москвы. Присоединявшиеся к Литве западнорусские земли и владения в большинстве случаев сохраняли свою особность и самобытность, свой внутренний строй, не сливались воедино с основным государственным ядром.

Существовавшие в западнорусских землях князья Рюриковичи по большей части оставались на своих местах и продолжали вместе со своими боярами править местными обществами на положении вассалов великого князя литовского, обязанных ему военною службою, также и платежом дани. Таковы были, например, князья Лукомские, Друцкие, Вяземские, Одоевские, Воротынские и др. Крупные западнорусские земли и княжества получили из руки великого князя литовского его родичей в качестве местных князей, которые должны были быть у него в покоре и послушании. Но за исключением этого никаких других перемен не происходило в положении этих земель и княжеств. Литва не трогала их старины, их внутреннего уклада и обычая, и литовские князья продолжали править ими так же, как и их русские предшественники, и с теми же русскими боярами. Таким образом, например, князь Новгорода-Северского Дмитрий Корибут Ольгердович в 1388 г. приносил присягу королю и Короне Польской вместе со своими боярами и земянами, со своею «доброю радою». Эта рада почти вся состояла из русских людей, каковы были: князь Давид Димитриевич, князь Русан Плаксич, Василий Данилович и т. д.

Прямые и определенные известия о сохранении политической старины в западнорусских областях идут с начала XV в., со времен Витовта. Но Витовт имел дело, очевидно, с установившеюся уже традицией. На сохранение политической старины западнорусских земель и княжеств указывает и территориальная их неприкосновенность. В каких местностях обыкновенно создавались новые княжения в течение XIV в.? Во-первых, в пределах собственно Литовской земли. Здесь ко времени объединения не образовалось крупных территориальных подразделений. Вся Литва, как мы видели, состояла из мелких волостей. Поэтому здесь легко было создавать разнообразные территориальные комбинации при образовании новых княжений, без всякой ломки и разрушения старого. Во-вторых, новые княжения создавались в тех русских землях, которые раньше распались на множество мелких владений, вообще разбились и раздробились политически, так что и здесь можно было создавать новые княжения путем простого сочетания существующих, без особой ломки и разрушения сложившихся отношений. Таковы были земля Чернигово-Северская, Полесье и отчасти земля Волынская. Наконец, новые княжества возникали на территориях, оторванных от русских земель силою оружия прежде подчинения самих земель. Таковы были, например, княжества Мстиславское и Бельское, основанные на территориях, оторванных от Смоленской земли. Но крупные и более или менее цельные политические территории, поступившие под власть Литвы, обыкновенно не делились и в целом составе переходили из рук одного князя в руки другого. Очевидно, что, несмотря на присоединение их к Великому княжеству Литовскому, в них так еще было много местной политической жизни и силы, что литовские князья не считали возможным посягать на их целостность и единство, бережно относились к их политической старине. Таковы были русские земли: Полоцкая, Витебская и Киевская. В Полоцкой земле со времени ее окончательного утверждения за Литвою всегда сидел один литовский князь: сначала Воин, брат Гедимина, потом Андрей Ольгердович, наконец, Скиргайло Ольгердович. В Витебской земле княжили преемственно Ольгерд, его сын Ягайло, затем вдова Ульяна, наконец, Свидригайло Ольгердович; в Киевской земле – Владимир Ольгердович, позже в XV в. – Олелько Владимирович и Семен Олелькович. Смоленская земля присоединилась к Великому княжеству Литовскому под управлением своего великого князя, признавшего себя вассалом Литовско-Русского государя. Все эти факты в общей сложности убеждают, что Литовско-Русское государство в XIV в. представляло, в сущности, конгломерат земель и владений, объединенных только подчинением верховной власти великого князя, но стоявших особняком друг от друга и не сплотившихся в единое и компактное политическое целое. Сильнейший политический организм не поглотил здесь слабейших, как это было позже на северо-востоке Руси, и не претворил их в своем существе. Литовско-Русское государство в XIV в. представляло не единый политический организм, а своего рода симбиоз нескольких политических организаций, и такой характер оно удержало отчасти и в последующее время.