Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Аналогичные местные правители с более обширною компетенцией, чем простые наместники-державцы, были также и на Литве и тесно связанном с нею в военном отношении Подляшье. То были наместники берестейский, городенский, ковенский, дорогицкий, мельницкий, бельский и новгородский. Под их властью и присудом находились не только господарские домены, но и имения князей и панов, находившиеся в их поветах. По-видимому, и эти наместники получили свою более обширную власть по наследству от прошлого своих поветов, бывших в старину особыми политическими организациями – княжениями и областями княжений. На это указывают состоявшие при них штаты должностных лиц. Так, при наместнике берестейском были уряды – ключництво, данничое, житщина, бобровничое, ловчое, раздававшиеся по общему правилу местным землевладельцам; при наместнике городенском – конюший, городничий, ключник, лесничий, тиун и подчиненные главному наместнику наместники и тиуны отдельных волостей; при наместнике ковенском были наместники отдельных волостей Ковенского повета; при наместнике новгородском – конюший, ключник, городничий, наместники отдельных волостей. Все перечисленные главные наместники с течением времени получили название старост, за исключением новгородского, которому дано было даже название воеводы (в начале XVI в.). Они творили суд и управу не только в господарских волостях, где они были державцами, но и во всем своем повете, обнимавшем сверх того господарские волости, раздававшиеся в держание особым наместникам, княжеские и панские имения. По отношению к господарским доменам помощниками их, кроме их слуг, были перечисленные выше урядники. На суде их присутствовали по общему правилу и местные землевладельцы, сначала случайные, а затем особо для того назначенные, как и на суде наместников-державцев. На Подляшье, т. е. в поветах Дорогицком, Мельницком и Бельском, судебная деятельность местных старост ограничивалась земскими судами, состоявшими из судьи, подсудка и писаря земского и судившими местную шляхту по всем делам, кроме «старостинских артикулов». Эти земские суды были введены по примеру Польши для удовлетворения местной шляхты, которая наполовину состояла из поляков. Но владельцы некоторых крупных имений из литовских панов были изъяты из местной юрисдикции и состояли в литовском праве, т. е. подсудны были великому князю и его раде. Надо сказать, что паны радные вообще не судились в поветах, а только в центре. Иногда это правило распространялось и на их вдов и детей.

С такою же и отчасти даже с большею компетенцией, чем старосты, были наместники областей, получившие имя воевод.

Ранее других это имя упрочилось за наместниками виленским и трокским. В конце XIV и начале XV в. все эти наместники назывались старостами, подобно польским наместникам, правившим в обширных территориях. Виленский и трокский наместники заменили собою тех областных князей, которые были здесь в момент заключения унии с Польшею в лице Ягайлы и Скиргайлы Ольгердовичей. Областные княжения упразднились здесь после того, как Ягайло удалился в Польшу, а на Литве стал великим князем Витовт. Этот великий князь, сводя князей с областных столов, брал на себя, однако, только важнейшие политические функции, большую же часть текущей, так сказать, будничной правительственной работы, которую они производили, оставил в стольных городах бывших княжеств, в руках посаженных там наместников. При этих наместниках остались исполнять свои обязанности и все прежние должностные лица княжеских резиденций, каковы были тиуны, конюшие, ключники, ловчие, сокольничие и т. д. Этим же главным наместникам подчинены были наместники и тиуны пригородов и волостей бывших областных княжений, которые стали назначаться по их представлению. Главные наместники сделались военачальниками и судьями в областях, коим подвластны были все остальные военачальники, и судьи, и все население областей. С 1413 г. эти главные наместники в Вильно и Троках, бывшие вместе с тем первейшими советниками великого князя в его думе, или раде, получили в подражание Польше имя воевод. Это официально было утверждено в Городельском привилее 1413 г.

Каждый из этих воевод был прежде всего наместником-державцею в некоторых волостях, данных ему «к воеводству», т. е. в непосредственное управление и «поживенье». Судебно-административная деятельность виленского и трокского воевод в этих волостях вырисовывается в тех же самых подробностях, как и рассмотренная уже нами судебно-административная деятельность наместников-державцев. Но наряду с этим воеводы распоряжаются и производят суд и управу над населением тех волостей, которые держали особые наместники-державцы и тиуны по их представлению. Надо сказать прежде всего, что население этих волостей тянуло своими повинностями не только к своим местным волостным центрам, но и к главным областным. Таким образом, например, дяклом господарские мещане и крестьяне тянули, как мы видели, к городничему виленскому и трокскому, медовою данью поднепрские волости тянули к ключу виленскому и трокскому, по уходу за господарскими лошадьми – к конюшему виленскому и трокскому, по ловле зверей – к ловчему и т. д. Волости, находившиеся в держании наместников-державцев, отряжали своих людей на сторожу при главных замках, или в заставу, косить сено к Трокам, на городовое дело и т. д. Вследствие этого и на эти волости неизбежно должна была распространяться власть воевод, как и других урядников областных центров. Поэтому, когда в XVI в. эти волости стали попадать в залог к разным панам, в «заставных листах» и приходится сплошь и рядом читать: «А пан воевода Виленский (или Трокский) не маеть в тую волость децких своих всылати, а ни теж тое волости… людей не маеть судити; и вже и врядники наши Виленские (или Трокские): городничий, тиун и ключник не мають ни по что у волость того двора нашого всылати и доходов наших и своих теж не мають правити». Но и независимо от этого воеводы распоряжались в волостях наместников-державцев в качестве высших администраторов, заменивших областных князей. Они раздавали в этих волостях пустовщины на крестьянскую или боярскую службу, отдавали в этих случаях приказания наместникам-державцам, приискивали земли для пожалования разным лицам по поручению господаря и т. д. Воеводы судили тех людей, которые отзывались до их суда от суда наместников-державцев, в частности бояр-шляхту тех волостей, которыми правили тиуны и заменившие их наместники-державцы, буде тяжущиеся не желали перед ними судиться. Наконец, сами наместники-державцы по жалобам на них разных лиц подсудны были тем же воеводам.

Такова была судебно-административная власть виленского и трокского воевод по отношению к господарским волостям, находившимся в их непосредственном держании или в держании наместников-державцев и тиунов. Судебно-административная власть названных воевод простиралась и на имения княжеские и панские, находившиеся в Виленском и Трокском поветах. Владельцы этих имений, за исключением панов радных, и отчасти население (по старостинским артикулам) были подсудны воеводам; воеводам же подведомственны были все эти имения в отношении лежавших на них земских повинностей, о которых нам уже не раз приходилось говорить.

Военная власть виленского и трокского воевод захватывала более обширную территорию и была выше, чем их собственно старостинская власть. Воеводы виленский и трокский были начальниками военных округов, в состав которых кроме Виленского и Трокского судебно-административных округов входили судебно-административные округа наместников – старост ковенского, городенского, берестейского, дорогицкого, бельского и мельницкого (в составе Трокского воеводства), наместника-воеводы новгородского (в составе Виленского воеводства), а также и удельные княжества: Кобринское, Пинское с Городецким и Клецким (в составе Трокского воеводства), Слуцкое и Мстиславское (в составе Виленского). Воеводы виленский и трокский были начальниками ополчений, мобилизировавшихся не только с их собственных территорий, но и с территорий других, в гражданском отношении им равнозначительных местных правителей. Такое военное устройство Великого княжества Литовского в тесном смысле было наследием военно-политического дуализма, установившегося еще при Ольгерде и Кейстуте. Уже тогда установилось деление Литвы на Виленскую и Трокскую половину в зависимости от борьбы, с одной стороны, с немцами, с другой – с Москвою и татарами, борьбы, которая требовала сосредоточения военных сил на два фронта. Этот военно-политический дуализм держался и после смерти Ольгерда, при Ягайле и Кейстуте, а затем при Ягайле и Скиргайле и в конце концов отвердел в указанном военном делении Литвы.

Еще более, чем виленский и трокский воеводы, напоминают областных князей своею правительственною деятельностью главные наместники русских земель Полоцкой, Витебской, Смоленской и Киевской, переименованные в конце XV и начале XVI в. в воевод. Они отправляли ту же самую деятельность, что и литовские воеводы в своих поветах, подобно им были также непосредственными державцами известных господарских волостей, главными администраторами и судьями по отношению к господарским волостям, раздававшимся местным землевладельцам в держание по их представлению, администраторами и судьями в отношении к владельцам и населению княжеских и панских имений, начальниками всех военных сил земель. Но всю свою правительственную работу они выполняли не только с отдельными должностными лицами прежних областных князей, но и с их думами, или радами. Так, воевода смоленский судил и рядил с владыкою, казначеем, окольничим, старостою места Смоленского, конюшим, чашником, ловчим, князьями и боярами Смоленской земли; воевода витебский – с городничим, ключником, конюшим, ловчим, сокольничим, кухмистром, с князьями и боярами Витебской земли; воевода полоцкий – с владыкою, городничим, конюшим, тиуном, бобровничим, князьями и панами Полоцкой земли; воевода киевский – с архимандритом печерским, князьями и панами Киевской земли и т. д. Эти правительственные советы прежних областных князей расширялись иногда в местные сеймы всех военнослужилых землевладельцев, а в Полоцке и Витебске с участием даже мещан и слуг. На этих сеймах разрешались важнейшие судебные дела, принимались разные административные мероприятия и издавались, как мы уже видели, местные законы.

Воеводы и старосты были, несомненно, наместниками великого князя в областях. Но, выходя из состава местных землевладельцев, в некоторых областях назначаемые великим князем по избранию или согласию местных землевладельцев, управляя областями при содействии этих же землевладельцев, воеводы и старосты и сами смотрели на себя, и на них смотрели со стороны не только как на великокняжеских наместников, но и как на земских правителей, выдвинутых землею и призванных радеть об ее интересах. С особенною силою это самочувствие проявлялось по временам у старосты жмудского, который чувствовал себя гораздо более князем жмудским, чем наместником, и шел во главе политической оппозиции, проявляемой землею по отношению к распоряжениям государственного центра. В некоторых областях, как, например, на Волыни, значение старост как великокняжеских наместников стояло на заднем плане в силу того обстоятельства, что Волынская земля с течением времени почти вся оказалась во владении князей, панов и земян, господарского в ней осталось уже мало, а потому и старостам приходилось иметь дело не столько с интересами и нуждами в этой области великого князя, сколько с интересами и нуждами местных землевладельцев. В общем можно сказать, что так как областное управление в Великом княжестве Литовском в значительной степени носило характер самоуправления, то и воеводы, и старосты были не только наместниками великого князя в областях, но и их политическими представителями перед центральною властью, главами земского самоуправления областей.

Литература

Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского Статута. М., 1892; Леонтович Ф. И. Областное управление в Великом княжестве Литовском до и после Люблинской унии // Юрид. зап., изд. Демидовским юрид. лицеем. 1908. Вып. 2; 1909. Вып. 1–3; 1910. Вып. 1; Он же. Веча, сеймы и сеймики в Великом княжестве Литовском // Журн. М-ва нар. просвещения. 1910. № 2–3; Он же. Областные суды в Великом княжестве Литовском // Журн. М-ва юстиции. 1910. № 10–11.

XXIX. Высшие урядники земские и дворные при Литовско-Русском господаре и их функции

Правительственная децентрализация в Литовско-Русском государстве; отсутствие центральных учреждений с самостоятельным ведомством, кроме господаря и его рады. Маршалок земский как главный распорядитель и охранитель порядка в господарской резиденции, в раде и на сейме; маршалок дворный как его товарищ и начальник господарских дворян; охмистр как маршалок великой княгини. Придворные должностные лица: подчаший, чашник, крайчий, подстолий, стольник, кухмистр, конюший дворный, ловчий, подкоморий, ложничий, мечный; их обязанности. Канцлер как начальник государственной канцелярии, состоявшей при господаре и его раде; подчиненные ему писари, секретари и дьяки. Подскарбий земский как начальник государственного казначейства, связь скарба с канцелярией Великого княжества. Доходы скарба, порядок их поступлений и расходования. Финансовое управление в руках господаря и рады. Подскарбий дворный как товарищ подскарбия земского. Гетман как главнокомандующий, но не военный министр; его товарищ – гетман дворный, или польный; хоружие земский и дворный.

Из представленного очерка судебно-административной деятельности старост и воевод можно убедиться, что упразднение областных княжений в Литовско-Русском государстве не сопровождалось переносом их управления в центр в такой мере, как происходило это в другом русском государстве – Московском. Благодаря этому в руках и Литовско-Русского господаря, и его рады не могло накопляться так много текущей правительственной работы, как в руках великого князя московского и его думы. Это обстоятельство в свою очередь объясняет тот факт, что в Литовско-Русском государстве не создалось почти никаких центральных учреждений, кроме господаря и его рады. Все текущие дела, приливавшие из областей к центру, разбирались и вершились господарем и панами-радою непосредственно или через комиссии ad hoc. В важных вопросах политики и законодательства господарь и паны-рада прибегали к содействию сеймов, созывая их для каждого данного случая. Но они совсем не пользовались услугами каких-либо посредствующих центральных учреждений вроде московских приказов. Правда, при Литовско-Русском господаре возник целый штат должностных лиц, аналогичный штату польского двора. Но большинство этих лиц имели чисто придворное значение. Некоторые из них, как канцлер, подскарбий и гетман, играли более важную роль, но при всем том не самостоятельную, а только вспомогательную при господаре и его раде, технически-исполнительную.

В справедливости сказанного можно убедиться из более детального обозрения функций высших урядников земских и дворных, состоявших при Литовско-Русском господаре.

Из этих урядников значительною властью пользовался маршалок земский, министр великокняжеского двора. Но власть эта не шла, однако, далее того места, где в данное время пребывал господарь или собирался сейм, так что с этой стороны маршалка земского можно считать органом местного, а не центрального управления. Маршалок земский был блюстителем порядка и этикета при дворе и на сейме. Он отводил квартиры послам, гостям, панам радным, прибывавшим к господарю, и господарским дворянам, а также и лицам, съезжавшимся на сейм. Все лица, искавшие аудиенции господаря, предварительно должны были являться к маршалку земскому, который и докладывал о них господарю. Когда происходил прием иноземных послов, маршалок земский давал им слово. Точно так же и в собрании рады он раздавал голоса. Он же объявлял о господарских решениях и пожалованиях, судил все преступления и правонарушения, совершенные в местопребывании господаря или на сейме, устанавливал таксу на съестные припасы, следил за тем, чтобы на господарском дворе и на сеймах не было никаких ссор, драк, оскорблений, распутства, и наказывал за все это по закону и «водле воли и росказанья» господаря. По выражению одного документа, маршалок земский носил на себе «зверхность господарскую»: со своей маршалковскою «ласкою» (жезлом) он имел право «росказанья и владности» над головами рыцарскими; в отсутствие господаря держал между панами радными место самого господаря. За отсутствием маршалка земского его обязанности исполнял товарищ его, называвшийся маршалком дворным и бывший непосредственным начальником господарских дворян.