Очерки теории искусства

Таким образом, и недостаток идейности и недостаток владения реалистическим мастерством воспроизведения жизни в типических образах приводят к тому, что действительность не раскрывается во всей своей правдивости и яркости.

Но если партийность — неотъемлемое качество социалистического реализма, то отсюда было бы неверно делать вывод о тождестве такой формы общественной деятельности как искусство, и политически-партийной работы в собственном смысле слова. Не должно быть места механическому отождествлению партийности в организационно-политическом смысле этого слова и литературно-художественного дела. Извращения, проводившиеся в этом вопросе рапповскими теоретиками, по временам возрождающиеся и ныне в форме своеобразного неорапповства, запутывали самые элементарные вещи. Получалось, что все советские художники, если они не члены партии, в большей или меньшей степени «неполноценны» и к ним необходимо настороженное отношение. Иными словами, вместо того чтобы консолидировать силы советского искусства вокруг задач строительства социализма, рапповцы вносили в них раскол, групповщину, на деле тормозившую рост нашего искусства именно в его связи с народом, передовыми идеями Коммунистической партии.

Здесь поэтому требуются некоторые уточнения. Как мы указывали, в классовом обществе нет и не может быть ни одной идеологии, которая была бы внеклассовой, не была бы выражением идей определенных общественных групп, не отражала бы определенных общественных интересов. С этой точки зрения всякое искусство в классовом обществе является искусством партийным. Оно всегда рассматривает действительность с определенных общественных позиций, борется за определенные идеалы, отстаивает определенные общественные интересы, пропагандирует определенные принципы. Всякие легенды о беспартийности искусства, о независимости его от интересов практической жизни — или иллюзии, или сознательный обман, охотно распространяемый апологетами эксплуататорских классов. С этой точки зрения наше советское искусство так же партийно, как и всякое другое, оно отстаивает определенные общественные интересы, защищает определенные принципы — принципы коммунизма. Но партийность советского искусства в корне, принципиально отличается от партийности буржуазного искусства. Еще до социалистической революции, когда только формировалось искусство революционного пролетариата, Ленин отчетливо определил это коренное отличие в статье «Партийная организация и партийная литература».

Принцип партийности советского искусства предусматривает открытую его связь с народом, прямое и ясное признание художником своей деятельности «частью общепролетарского дела». Отсюда необходимость, чтобы художник осознал свою классовую позицию, чтобы отстаивание им дела социализма было сознательным, осмысленным, опирающимся на марксистско-ленинскую идеологию. Буржуазное искусство, напротив, вольно или невольно всячески маскирует свои истинные позиции, поскольку оно объективно заинтересовано в том, чтобы скрыть своекорыстную сущность идей своего класса. Именно поэтому партийность — идея пролетарская, беспартийность — идея буржуазная, как указывал Ленин. Лозунг беспартийности, лозунг противопоставления «свободного» искусства и «скованной» жизни — маска, скрывающая подлинно буржуазное классовое лицо всякого формалистического искусства.

В предреволюционных условиях, в обстановке решительного размежевания классов особенно важным было ленинское требование партийности, означавшее тогда, что художнику надо осознать свою классовую позицию, чтобы сознательно участвовать в социальной борьбе. Указывая буржуазным художникам, порою свято верившим в «свободу искусства» и свою собственную беспартийность, что они на самом деле находятся в рабстве у «денежного мешка», Ленин вскрывал общественные противоречия, разоблачал иллюзии. В тех исторических условиях от художника требовалось отчетливое уяснение себе по какую сторону баррикад он стоит, за что он борется своим искусством. Это осознание своего классового лица и требовало четкого определения своей принадлежности к определенной партии. Лозунг Ленина был направлен против лживой «беспартийности» буржуазного искусства, ибо искусство последовательно революционного класса, призванного уничтожить всякую и любую форму порабощения, не заинтересовано и не может быть заинтересовано в том, чтобы скрывать свои классовые позиции. За ним — истина, за ним — будущее. Таким было уже искусство Горького в период революции 1905 года, таким осталось навсегда советское искусство в самых передовых своих проявлениях!

Но историческая обстановка меняется в условиях социализма, где искусство становится в иные отношения к обществу, являясь выражением его идей и стремлений в целом.

IX.

Социалистический строй уничтожает антагонистические классы. В нашем обществе достигнуто гармоническое единство интересов всех общественных сил — рабочего класса, колхозного крестьянства, советской интеллигенции.

Именно поэтому в нашем обществе отсутствуют такие художественные течения, которые бы выражали интересы разных, враждебных друг другу классов или общественных групп, исчезает искусство, построенное на классовой исключительности.

Морально-политическое единство советского народа, сплотившегося вокруг Коммунистической партии, представляет собой тот источник, на котором зиждется вся идеология советского общества.

Это нерушимое единство народа, сплоченного вокруг партии, под бессмертным знаменем Ленина — Сталина, приводит к тому, что нет никакого различия в интересах и идеалах рабочих и колхозников, коммунистов и беспартийных. Морально-политическое единство советских людей получает свое ярчайшее выражение в советской, социалистической демократии. Это не может не найти себе отражения и в искусстве. Если А. Пластов в основном певец советской деревни, то это совсем не означает, что его идеалы и стремления как-то отличаются от идеалов и стремлений других художников, стоящих на общей идейно-политической платформе. Коль скоро наше искусство объединяет мысли, волю и чувства всех советских людей, оно в подлинном смысле всенародно. Оно представляет собой одну из идеологических форм утверждения господствующего социального строя, защиты его от посягательств извне, от противостоящего миру социализма и демократии мира империализма и войны.

Боевое острие советского искусства в нынешних исторических условиях направлено прежде всего против реакционной буржуазии, против поджигателей войны, против растленной идеологии империалистического капитала. Оно направлено против носителей буржуазной идеологии внутри страны, против тех, кто ведет вражескую работу, фальшивит, тормозит наше победоносное движение вперед. Коротко говоря, партийные идеалы искусства социалистического реализма ныне направлены на борьбу с лагерем загнивающего капитализма во всех его проявлениях. И это делает его основным, главным, ведущим идейным содержанием животворный советский патриотизм. Таковы корни благороднейшей черты советского искусства — его советского патриотизма. Нет и не может быть художника, нет и не может быть настоящего, большого произведения советского искусства, которое бы не было проникнуто гордостью за свою страну, радостью по поводу ее успехов, в котором не ощущалось бы горячее и искреннее чувство любви к своему социалистическому Отечеству.

Мобилизующая и преобразующая работа наших художников, владеющих методом социалистического реализма, и заключается в том, что они воспитывают наших людей в духе коммунизма, в духе преданности партии, в духе любви к Родине; в этом и именно в этом прежде всего облагораживающее человека воздействие советского искусства, проникнутого возвышенными идеями патриотизма. Ярко проявлялось это качество искусства социалистического реализма в живописи эпохи Великой Отечественной войны. Как известно, на второй день после вторжения гитлеровских полчищ в СССР вышел первый боевой плакат, зовущий на защиту социалистического Отечества. Исключительна роль, которую играли «Окна ТАСС»; плакаты, газетные карикатуры в деле мобилизации духовных сил советских людей в борьбе с врагом. Но не только такие виды искусства, как плакат, сатирическая графика, по самой сущности своей искусства агитационные, стали в те дни идейным оружием советского человека в войне. Советская станковая живопись создала ряд замечательных картин, мобилизующее патриотическое значение которых очень велико. Напомним такие произведения, как «Немец пролетел» А. Пластова, «После ухода немцев» Т. Гапоненко, «Таня» Кукрыниксов, «На освобожденной земле» Д. Шмаринова и многие другие. Это были произведения, проникнутые горячим и искренним чувством, исполненные сурового мужества и грозной ненависти, зовущие на борьбу. Это были произведения, говорившие о тех мыслях, чувствах, стремлениях, которыми жил весь народ.

Кукрыниксы (М. Куприянов, П. Крылов, Н. Соколов). Таня.

В годы войны советское искусство целиком отдало себя делу защиты Родины. В этом факте наглядно обнаружилась крепчайшая связь художника с народом, которая сделала искусство во всех его передовых проявлениях выражением жизненных интересов миллионных масс трудящихся Советского Союза. Об этом художник в буржуазном обществе не смеет даже мечтать. Правящие круги не заинтересованы в том, чтобы он, пользуясь выражением А. М. Горького, стал «чувствилищем души народной», более того, они всячески стремятся оторвать художника от народа. С горечью писал председатель Лиги американских художников Рокуэлл Кент в 1942 году: «В Советском Союзе ваши лучшие художники были призваны дать лучшее, что они могут, а в Америке лучшим художникам предоставляли оставаться праздными».

Канадская газета писала: «Все виды искусства имеют глубокое влияние на народ. Поэтому они были призваны Советами для просвещения народа. Советы поняли огромную пропагандистскую силу искусства. Америка не оценила этого фактора». Газета не поняла или сделала вид, что не поняла сути дела. Политики Уолл-стрита великолепно оценили «этот фактор» и как раз поэтому постарались заставить искусство служить делу пропаганды империалистических захватов и мирового «превосходства американского духа», стремясь задушить всякое проявление народных стремлений среди деятелей искусства. Вот почему в американском искусстве даже в период второй мировой войны во множестве появлялись вещи, в которых не было ни грана патриотизма, а лишь служение космополитической пропаганде «не знающего отечества», по выражению В. И. Ленина, империалистического капитала. Еще более уродливый характер приобрело буржуазное космополитическое искусство в Америке послевоенного периода, когда излюбленными его темами стали темы прославления «атомной эры» и прочих лозунгов воинствующего империализма. Картины, подобные «Атомно-меланхолической идиллии» Сальвадора Дали или «Ужасу в Бруклине» Л. Гульельми, призваны внушить мысль о бессилии простых людей перед чудовищной техникой «атомных» разрушений. Это искусство направлено своим острием против СССР и стран народной демократии, против всех народов мира, но оно направлено также и против своего народа, и в этом его антипатриотическая сущность.

Л. Гульельми. Ужас в Бруклине.

Патриотизм советского искусства — прямое и непосредственное выражение общенародных идей и чувств. В эпоху суровой борьбы с немецким фашизмом он получил очень яркое и наглядное выражение, но было бы глубокой ошибкой полагать, что это качество вызвано в советской художественной культуре какими-либо временными, преходящими обстоятельствами. Советский патриотизм лежит в самой основе советского искусства, он может принимать различные формы в зависимости от конкретных исторических условий, но необходимо подчеркнуть, что он является неотъемлемым внутренним качеством социалистического реализма в искусстве.