Очевидный выбор

Её руки толкают меня в спину, и я буквально вваливаюсь в спальню. Подруга распахивает шкаф и принимается внимательно изучать содержимое.

– Почему у тебя все платья такие длинные?

– Шону не нравится, когда я слишком сильно оголяюсь.

Её голова тут же оборачивается ко мне с испепеляющим взглядом.

– Тащи ножницы.

– Зачем?– с ужасом спрашиваю я.

– Будем творить искусство.

Я отлично понимаю, что если не принесу ей ножницы сама, она в любом случае их найдет рано или поздно. Поэтому просто повинуюсь ей и всему, что она собирается сделать. Мне и самой не нравятся эти платья только из-за их длины. Мои ноги в них кажутся короче.

Эмма достает темно-синее платье на бретельках и опускается с ним на пол, вооружившись ножницами.

– Отойди, – приказывает она. – Ты мне свет загораживаешь.

Я сажусь на кровать, внимательно наблюдая за тем, как её руки с хирургической точностью обрезают платье прямо по середине, сантиметр за сантиметром.

– Готово! – заявляет она. – Надевай!

– Слушаюсь и повинуюсь. – бормочу я и срываю с себя такие удобные шортики с футболкой.

Тонкая ткань струится по моему телу и опускается на середину бедра, нет, даже выше.

– Черт, я же не надеваю белье под него. А теперь еще и нагнуться не смогу.

– Бесшовных трусов нет?

– Нет.

– Тогда идешь так.

– Ты издеваешься?

– Нет, я серьезно.

И судя по выражению её лица, возражений она тоже не примет. Так что я просто соглашаюсь. Да и к тому же, идея немного выпустить пар начинает приобретать новые очертания. А мои ноги и правда выглядят просто шикарно в этом платье.

Мы вместе делаем себе вечерний макияж. Она надевает один из моих топов с открытой спиной.

– Не пойму, ты сказала, что Шону не нравится, когда ты оголяешься, но этот топ…

– Я не надеваю его, когда я с ним. – отвечаю я, думая, какие босоножки надеть.

– Ты хоть понимаешь, как дико это звучит?

– Это не проблема для меня. – пожимаю плечами и наношу немного духов на запястья и шею. Серебряные. Надену серебряные босоножки.

– Ты рассказывала, что твоя мать тоже полностью контролировала твой гардероб.

– Да, и я в тайне от неё покупала себе юбки и топы.

Она странно смотрит на меня и будто бы хочет еще что-то сказать, но передумывает.

Спустя час мы вызываем такси и выдвигаемся в ночной Париж.

По дороге к бару я отвечаю на сообщение Шона и вру, что уже ложусь спать. У нас с ним и так все не совсем гладко, а если он ещё узнает, что я собираюсь в бар с Эммой…всё станет намного хуже. Так что, это можно считать ложью во благо. Успокаиваю себя этой мыслью и отбрасываю все остальные навязчивые, о честности. Сегодня мне хочется просто забыть обо всем.

Этот бар отличался от тех, в которых я была раньше, потому что он находится в подвале. Мы спускаемся по металлическим ступенькам. Эмма крепко держит меня за руку, когда мы проходим через толпу мимо бара. Черт, да тут полно народу. Мы протискиваемся между танцующими парами и попадаем к кабинкам с кожаными диванами, где нас уже ждет Элиот с парой девушек и еще одним парнем.

– Марсель? – кричу я, узнав его.

Он растягивается в улыбке и машет мне, продолжая прижимать к себе симпатичную брюнетку.

– Вы знакомы? – тут же спрашивает Элиот, когда мы с Эммой садимся напротив.

– Да, -отвечает она. – мы работаем вместе. А ты то откуда его знаешь?

– Он делал мне тату на заднице. Классный парень. – ухмыляется Элиот и придвигает нам поднос с шотами. – Угощайтесь.

– У тебя тату на заднице? – удивляюсь я.

– Да, хочешь взглянуть? – подмигивает он.

– Воздержусь.

Марсель во всю занят тем, что засовывает язык своей спутнице в рот, а мы с Эммой только берем по первому шоту.

– Нам нужно их догонять. – говорит мне подруга. – Дорожку в Рай?

Я киваю, в предвкушении, и мы опрокидываем подряд каждая по четыре шота.

– О-о-о, – протягивает Элиот, внимательно наблюдая за нами. – Это будет райская ночка.

Его девушка дотошно изучает языком каждый сантиметр его кожи на шее, а ему кажется, больше нравится следить за тем, как мы напиваемся. Он вдруг выпрямляется и широко улыбаясь, говорит:

– Принесу еще! Да побольше.

Успеваю только кивнуть, как Эмма хватает меня за руку и мы вливаемся в поток беспорядочных движений под песню Promiscuous.

Девочка, неразборчивая в связях

Где бы ты ни была,

Я всегда один,

Ведь мне нужна только ты.

Я поднимаю руки вверх по телу, чувствуя, как алкоголь растекается по венам. Мы вместе двигаем бедрами в такт, улыбаясь друг другу. Спиной я трусь о кого-то в танце, но мне плевать. Музыка полностью овладевает мной, я трясу попой и головой, волосы в полном беспорядке. От активных движений и жара тел вокруг нас капли пота образуются на шее. Но мне и на это плевать.

Когда песня заканчивается, мы возвращаемся к столу, мое сознание уже потихоньку расплывается, а поцелуи за столом больше не вызывают желания отвернутся. Не садясь, мы с Эммой вливаем в себя еще больше текилы. Я даже на пару рюмок больше.

– Полегче. – шепчет она мне.

– Все в порядке. – тут же отвечаю я.

– Да, Эмма, все в порядке, – подначивает Элиот. – не мешай ей.

Я ставлю рюмку на стол и опираясь одной рукой на стол, наклоняюсь к нему так близко, что наши губы оказываются на одном уровне, нависаю над ним.

– Что ты…пытаешься…сделать? – мой язык немного заплетается, тяжелея.

Элиот еще шире улыбается и сокращает расстояние между нами. Я чувствую его язык на своей шее. Он что только что слизал каплю пота с моей шеи?

– Развлекаюсь, как и обычно. – шепчет он мне на ухо и чмокает в щеку.

Я выпрямляюсь и чувствую кого-то рядом с собой. Поднимаю глаза.

– Тристан! – верещу я от радости и буквально бросаюсь ему на шею, но тут же отстраняюсь, слыша за спиной раскатистый смех Элиота.