Ода абсолютной жестокости

Деревенские вместе со стражниками перетаскивают трупы.

– Они сейчас уйдут. Товар оставят тебе. Здесь. Карлиф захочет – заберёт. Мы не воры. Он сам нас вынудил, попытавшись скостить цену. За это мы взяли небольшой процент.

Кассу безразлично, что решит Карлиф. Ему важен в данный момент только он сам.

– Хорошо.

– Пошли.

Я тащу Касса за собой. Подтягиваю его к Лиуку.

– Лиук, познакомься, – говорю я. – Это первый помощник наместника Касс. Он вхож к самому императору. Теперь первый помощник Касс отвечает головой за безопасность вашей деревни и вообще всего района. Потому что если что-то случится, я снова появлюсь в жизни первого помощника Касса и после этого его жизнь сильно испортится.

Я сам удивляюсь, как мне удалось так красиво сформулировать.

Касс, кажется, всё понял. Лиук что-то мямлит.

Только я понимаю, что я ничего не смогу сделать, если Касс вздумает отомстить. Или Карлиф. Он просто сотрут деревню с лица земли. Они не поленятся снарядить экспедицию за тридевять земель, чтобы уничтожить тех, кто посмел их унизить.

Поэтому Касса быть не должно. И Карлифа – тоже. Деревня найдёт себе нового покупателя.

Везде, где ты появляешься, Риггер, начинается что-то страшное. Нарушается привычный уклад жизни. Ломаются судьбы. Льётся столько крови, что ей можно наполнить океан.

Я понимаю, что я – грязен, покрыт кровью с головы до ног. Что выгляжу отвратительно. Впрочем, я не на показном смотре. Я на войне.

Лиук командует. Мешки с кариком просто сгружаются на землю. Золото раскладывается по нескольким повозкам. Золота раз в десять больше, чем хотели выручить. Виркас взял у Карлифа столько, сколько смог.

– Тебе нужно вымыться, – говорит Касс. – И мне. В таком виде мы к императору не попадём.

Я и сам это понимаю.

* * *

Вода стекает по телу, смывая пот, грязь и кровь. Душ – это очень дорогое удовольствие. Его нельзя подключать к городскому водопроводу: там слишком грязно. У Касса в доме – свой собственный, внутренний водопровод, подведенный к скважине. Под домом – котельная, где вода нагревается.

Я думаю: первый помощник наместника – это не самое влиятельное лицо в империи. Наместник Фаоланкана гораздо влиятельнее. В то же время я ничего о нём не слышал.

Кроме того, никто ни разу не упоминал имени императора.

Мечи у меня под рукой. Касс сидит в двух метрах от льющейся воды. Он накрепко привязан к стулу. Если он попытается освободиться, я отрублю ему руку. Я успею: он знает.

Мои глаза открыты. Я стараюсь, чтобы мыльная пена не попала в них.

Я выхожу из душа и заворачиваюсь в полотенце. В личных покоях Касса больше никого нет. Касс смотрит на меня.

– Следующий, – говорю я и перерезаю мечом верёвку.

Касс растирает руки и идёт в комнату.

– Куда? – спрашиваю я.

– Взять одежду.

– Потом возьмёшь, не баба. В душ.

Он послушно идёт в душ. Я мылся с открытой дверью, чтобывидеть Касса. Он пускай закроется. Я успел осмотреть душевую: там нет ничего, чем Касс мог бы воспользоваться в своих целях.

У него есть огромная ванная. Но обычный душ при покоях тут гораздо уместнее.

Осматриваю комнату.

Небольшая дверь ведёт в большой платяной шкаф. Одежда Касса мне чересчур свободна, но Касс приказал доставить для меня одежду по размеру. Чёрный камзол со строгим стоячим воротником, удобные свободные штаны, мягкая обувь. Я смотрюсь в зеркало. Я неплохо выгляжу в чёрном.

Кожаный пояс с кобурой и петлями для ножен я отмыл. Он сохнет посреди комнаты.

Мне необычайно спокойно. Почему-то я уверен, что в ближайшее время никто не посмеет меня тронуть.

Меня волнует один вопрос. Нужно будет поспать. Вероятно, Касса придётся привязать потуже. Может даже, к себе.

Он сказал, что наместник примет нас в любой момент. А через наместника будет назначена аудиенция у императора. Не совсем аудиенция.

Император, сказал Касс, будет знать правду. Тогда нам будет предоставлен доступ к vitum. Вопрос в другом. Император захочет узнать mortirum. Он захочет поговорить со мной. Возможно, он попытается подкупить меня. Возможно, взять силой.

Но я не знаю mortirum.

Когда Касс заканчивает, я сижу на мягком диване посреди комнаты и пью прямо из бутылки какое-то вино. Суховатое.

– Ему двести лет, – говорит Касс. – Это была последняя бутылка того урожая.

– Угу, – хмыкаю я. – Невкусное.

Бросаю бутылку Кассу. Он ловит.

– Что дальше? – спрашивает он

– Дальше мы будем беседовать.

Он заворачивается в халат и садится напротив, на другой диван.

Почему-то я ощущаю себя педерастом. Эта мысль вызывает у меня приступ отвращения. Передо мной сидит мокрый голый мужик. А я с ним разговариваю.

Он пьёт вино – тоже из горлышка.

– Как зовут вашего императора? – спрашиваю я.

– Не знаю.

На моём лице написано удивление.

– То есть?

– Император и есть император. Когда он стал императором, я на двух волах пахал землю в дальних провинциях. Тысяча лет прошла.

– У вас не сменяется власть?

– А у вас сменяется? Как? Новый император заливает предшественника в камень? Как я?

– Вмуровывает в днище фекальной ямы.

Касс замолкает.

– Такого мне в голову почему-то не приходило.

– Ну вот, наука. Расскажи мне подробнее о том, как vitum попал к императору?

– Я уже рассказывал. Vitum хранился у старцев в северо-западных горах. Я сам там не бывал. Слышал рассказы. Пещера. Эти люди стали смертными сами – по собственному желанию. Они пришли из Оменескорна. Поэтому и считается, что mortirum хранится где-то в твоей империи. А когда они превратились в седых старцев, они остановили процесс при помощи vitum. Откуда у них появился vitum, не знает никто. Может, тоже от вас принесли. И остались бессмертными уродливыми стариками.

Вечно быть старым. Вечно быть страшным. Вечно быть уродливым.

Неожиданно я понимаю одну вещь.

– Vitum не омолаживает.

– Нет. Vitum просто замораживает человека в том состоянии, к которому он пришёл. Поэтому нам нужно всё делать быстро. Если ты лишишься ноги сейчас, то vitum не вырастит тебе новую ногу. После своих новых смертей ты будешь просыпаться утром свежий и бодрый. Но без ноги.

Встаю. Думаю.

– У тебя пожрать есть?

– Нажми на звонок.

Жму кнопку на маленьком столике. Через пять секунд в дверь раздаётся стук. Это слуга.

– Ужин, – говорит Касс.

Слуга кланяется и исчезает.

Я возвращаюсь к теме.

– У меня есть ещё один вопрос. Почему о тебе говорят все, а про наместника Фаоланкана я не слышал ни из одних уст, кроме твоих собственных?

– Наместник Фаоланкана – это я. Та фигура, которая номинально служит императору, – это подставной клоун. Подобно моему шуту, которому ты сегодня снёс голову. Потому что власть зависит ещё и от денег. А у меня много денег. Кстати, – он делает перерыв, – где тело брата? В суматохе я как-то совершенно об этом забыл.