Ода любви

— Нет, — порывисто сказала она. — Я поеду с тобой.

Теперь пришла очередь Джеффа удивляться. Он недоуменно заморгал, но через мгновенье овладел собой.

— Могу я спросить, почему?

Мишель пожала хрупкими плечами, надеясь, что это движение выглядит безмятежным.

— Я уже сто лет нигде не была. Не могу сказать, что Лидс мне очень нравится, но ты ничего другого не предложил. Я буду рада выбраться хоть куда-нибудь… — Она не договорила, предоставляя Джеффу самому догадаться, что она хотела сказать: «выбраться хоть куда-нибудь даже с тобой».

— Ты меня удивляешь. — Он безуспешно попытался придать своим словам иронию. — Мы выезжаем в семь. Тебя это устраивает?

Впервые за неделю Мишель почувствовала, что получила если не преимущество, то хоть малую степень контроля над ситуацией, и, вздохнув с облегчением, просияла радостной улыбкой.

— Вполне, — весело ответила она.

И только много позже задумалась над тем, чем вызвана вспышка удовлетворения, которую она заметила в глазах Джеффри, прежде чем он успел отвернуться.

— Тебе весело? — прозвучало около ее уха. Темные волосы Джеффа и его теплое дыхание щекотали ей щеку.

— Ммм… — невнятно пробормотала Мисси.

Это было ответом не на вопрос, а, скорее, на прикосновение его мощного тела, на легкий мускусный запах одеколона, — одним словом, на его близость.

Но на самом деле ей действительно было весело!

Сначала она рассматривала поездку в Лидс скорее как необходимость, а не как удовольствие, но потом ситуация резко изменилась.

Мишель довольно долго выбирала, что надеть, и остановилась на узком зеленоватом платье, едва прикрывавшем колени. Ее хризолитовые сережки поблескивали, отливая то янтарем под цвет ее глаз, то изумрудом в тон платью; замысловатого плетения цепочка обвивала высокую стройную шею, а туфли на высоких каблуках добавляли уверенности в себе.

Спустившись по лестнице в холл, она украдкой взглянула на Джеффа, стараясь понять, какое она произвела на него впечатление. То, что она увидела, взволновало и напугало ее. В синих омутах его глаз, прикрытых густыми черными ресницами, светилось нескрываемое одобрение.

— Оч-чень хорошо, — протянул он, и Мишель задохнулась, услышав мягкие бархатные нотки в его голосе.

— Ты тоже неплохо выглядишь, — бросила она в ответ и отвернулась.

О Господи, опять этот завораживающий голос, этот притягательный взгляд! Угасающие солнечные лучи запутались в его отливающих бронзой волосах, высвечивая красиво вылепленную голову. Джеффри Хейфорд, безусловно, был олицетворением неотразимой мужской силы, и, хотя внешне Мишель пыталась изобразить невозмутимость, в ее душе снова поднялась буря.

Их сражение только начиналось. Если у нее и были сомнения на этот счет, то теперь, когда Джефф стоял рядом, не сводя глаз с ее лица, а странная полуулыбка не покидала его выразительных губ, Мисси окончательно уверилась в этом.

Его теплая ладонь лежала на ее обнаженной руке, напоминая о том, как он касался более интимных мест, и вызывала в ней нетерпеливое возбуждение, которое она не могла ни сдерживать, ни игнорировать.

Мисси была больше не в состоянии оставаться на месте. Надо что-то сделать, иначе она кинется к нему, сомкнет руки на его шее и начнет исступленно целовать.

— Давай потанцуем! — выпалила она.

— Мы же только что остановились! Дай мне хоть горло промочить.

— Да ты просто пьяница! — воскликнула Мисси, отгоняя соблазнительные картины, которые услужливо рисовало ее воображение, и схватила Джеффри за руку. — Пойдем! Не можем же мы всю ночь проторчать у стойки бара! Я приехала сюда, чтобы развлечься, не так ли?

Она потянула его к центру зала, ловко маневрируя в толпе, и включилась в ритмичные движения, которые скорее сбивали ее с греховных мыслей, нежели соответствовали музыке.

Но и здесь Джефф удивил ее. Он танцевал легко и непринужденно, так что вскоре ей не осталось ничего другого, как только восхищенно улыбаться. Движения ее пришли в такт с музыкой, и она получила от танца настоящее удовольствие.

Они приближались друг к другу и снова расходились под звуки гитар и барабанной дроби, несущейся со сцены. Мисси отбивала такт каблучком и прищелкивала пальцами, с открытой улыбкой глядя в смеющиеся глаза Джеффа.

— Они просто прелесть! — кивнула она в сторону музыкантов, заполнивших небольшую сцену.

Четверо худых, коротко стриженных молодых людей, почти мальчиков, смотрелись не слишком импозантно, но их музыка, яркая и выразительная, как нельзя лучше соответствовала настроению Мишель.

— Вероятно, ты сможешь дать им постоянную работу, если купишь это заведение, — сказала она, стараясь перекричать грохот барабана, и задохнулась, когда Джефф притянул ее к себе.

— Ты так считаешь? — спросил он, почти касаясь ее уха.

— Они мне понравились, но я плохо в этом разбираюсь.

— Ты же сестра Тони, так что должна кое-что понимать в музыке. Несомненно, он не единственный в семье, кто наделен этим талантом.

Джефф мог бы не упоминать о Тони. Как только он сделал это, праздничное настроение и радость, бурлившие в Мисси, как пузырьки в бокале шампанского, мгновенно улетучились. Воспоминания о брате, о его разбитых надеждах и несбывшихся мечтах вернули девушку с небес на землю. Она тут же вспомнила жестокие условия, которые Джефф навязал Тони, доведя его до отчаяния, и остановилась посреди танцплощадки, не обращая внимания на окружающих.

Дурак, ругал себя Джеффри, круглый дурак! Черт меня дернул упоминать о Тони! Только она расслабилась, начала веселиться, и вот на тебе!

Быть рядом с Мисси — все равно что кататься на американских горках, сказал он себе. То ты взлетаешь к небесам, то проваливаешься в бездну. Но если иногда возникает искушение отступиться, то достаточно только вспомнить ее лицо во время танца. Сама мысль об этой прелестной улыбке и соблазнительных движениях высекала в нем искры, которые способны были превратить тлеющий огонь во всепожирающее пламя.

Джефф увидел в глазах Мишель горький упрек, и от его хорошего настроения не осталось и следа.

— Да, я сестра Тони, и именно поэтому мне следует предупредить этих юнцов, чтобы они с тобой не связывались. Тебе не нужны ни их талант, ни музыка. Ты хочешь, чтобы они принадлежали тебе целиком, хочешь владеть их жизнями и душами, — горько упрекала Мисси.

— Это относится только к Энтони, — холодно отрезал он.

Ледяная уверенность его тона и блеснувшие сталью глаза не оставляли Мисси никаких сомнений. Мрачная угроза, сквозившая в этих словах, болью отозвалась в ее сердце, и по спине пробежал холодок. Нужно прекратить танец и уйти от него, иначе она упадет в обморок прямо здесь, в центре зала.