Одаренные: Темнение

– Нет, просто не обращай внимания, – спокойно сказала я. Соня стояла рядом, и… Как же вовремя она решила сказать:

– Марин, помнишь мы с тобой хотели кое-что обсудить?

Как же я ей благодарна за помощь…

– Ой, да, точно. Егор, извини, нам нужно отойти.

– Да, без проблем, – спокойно ответил он и пошел к Мише и Киру.

– Спасибо, – искренне сказала я Соне.

– Мне показалось, тебе хотелось, чтобы он ушел.

– Не то чтобы, просто хотела побыть в спокойствии без этих вопросов «Что такое?», «Почему ты грустная?» и тому подобных.

– Понимаю. Такое бывает, когда хочется побыть наедине с собой.

– Именно.

Мы немного постояли. Ника о чем-то весело беседовала с Димой, Денис стоял чуть поодаль от нас. Кир, Миша и Егор тоже что-то обсуждали.

– Ты идешь сегодня в клуб? – спросила я у Сони.

– Мне бы хотелось, но сегодня не смогу. Появились планы.

– Жаль, – искренне ответила я. – А где Надя-то?

– Она сегодня решила не идти на пары и отоспаться, чтобы ночью быть в форме.

Я выразительно посмотрела на Соню. Она понимающе улыбнулась.

– Это Надя, – пожала она плечами.

– Это точно, – поддержала я.

Парни начали собираться на улицу, мы же решили сегодня никуда не ходить. Кир приблизился ко мне:

– Ты сегодня не в настроении с самого утра. Не хочешь поделиться с братом?

Я просто обняла его, и Кир по-братски прижал меня к себе, защищая от всего внешнего мира. Это все, что мне было нужно.

– Хорошо, значит вечером поговорим, – сказал он, и я кивнула. Попрощавшись, мы с девочками направились к аудитории.

– Итак, ты обещала мне рассказать в чем дело, – напомнила Ника.

– Да… Ладно. В общем, сегодня мне снился сон…

***

Вечер выдался спокойным. Мы сидели в гостиной всей семьей и смотрели какой-то фантастический боевик. Папа купил попкорна и кукурузных палочек, и они с Киром на пару звонко хрустели.

Мы же с мамой решили пойти по пути здорового питания и поедали сочные арбузные дольки. После мама и я выбирали мне наряд в клуб, а парни, как всегда, решили окунуться в мужские дела.

– Может, это? – мама указала мне на черное платье, прошитое блестящими нитками.

– Можно и в нем, – я охотно согласилась, потому что это платье я еще ни разу никуда не надевала.

– И под него хорошо подойдут теплые колготки, ночью прохладно.

– Мам, ты что? Теплые колготки сюда точно не подойдут, и мы на такси с девочками доедем, не замерзнем.

– Так, в капроновых не пущу!

– Ну ма-а-а-м, – заныла я и запрыгала на месте, – ну это же не клево!

Мама рассмеялась:

– Ладно, но обещай, что на улице долго бродить не будете. Из машины быстро в здание.

– Да-да! Обещаю! – я в прыжке обняла маму, и мы чуть не завалились. В моей голове сразу вспомнилась картина нас с Никой, и мне стало смешно.

Через полчаса, когда до выхода у меня оставалось пятнадцать минут, ко мне в комнату зашел Кир:

– Ты должна быть острожной.

– Кир, дай братское напутствие, родительское я уже получила.

Он засмеялся, подошел ко мне и обнял:

– Что ж, тогда оторвись там как следует и не вздумай прийти домой раньше трех ночи.

– Ты самый классный старший брат, – я посильнее зарылась в его объятиях.

– Я же должен соответствовать своей маленькой сестренке.

Я засмеялась и поцеловала его в щеку.

– Ну все, теперь беги, а то опоздаешь, – Кир подал мою сумочку, и я вышла из комнаты. Родители стояли в коридоре с непринужденным видом и рассматривали картины на стене.

– Вы же их никогда не видели, да? – усмехнулась я.

Кир, вышедший за мной, понял, что к чему, и тоже решил подшутить:

– Классно мы их разыграли, да? – он подмигнул мне и дернул за накрученный локон.

– Ай, испортишь, засранец!

– Так, ладно-ладно, умники, хватит тут разыгрывать из себя кота и собаку, – заявила мама. Мы с Киром прыснули.

– Даже не знаю, кто те люди, которые научили нас, что подслушивать нехорошо, – заметил Кир.

– Взрослым иногда можно, – папа подмигнул мне.

– Когда мы уже для вас станем достаточно взрослыми, чтобы вы не упоминали о возрастных статусах? Ладно Марина, но я-то…

– Так говорят самые большие дети, – мама ухмыльнулась, а Кир надулся.

– Кстати, я скоро снова выйду на подработку, подумываю о том, чтобы снять квартиру, – вдруг заявил Кир, и мое сердце чуть не рухнуло. Мама тоже заметно напряглась, а вот папа подошел к Киру и, похлопав его по плечу, сказал:

– Молодец, сынок. Горжусь тобой.

Я знала, что когда-то это случится. Ведь Кир уже действительно давно вырос, и ему пора было начинать свою собственную жизнь. Но принять это было сложно. Мы всю жизнь были вместе, и представить, что скоро мы можем жить раздельно, для меня было нереально трудно. Каково же тогда было маме? Я посмотрела на нее, явно расстроенную резким заявлением Кира, а она вдруг сказала:

– Что ж, ты уже большой парень и делаешь самостоятельные шаги. Просто не забывай о том, что у тебя есть семья и родительский дом, где тебе всегда рады.

– Я знаю, мам. И я еще никуда не переезжаю.

– Ой, да знаю я вас. Ты весь в отца. Если что-то решил, значит скоро так и будет.

– Разве это плохо? – папа подошел к маме и обнял ее со спины.

– Не подлизывайся, – мама сделала наигранный обидчивый вид, а папа, усмехнувшись, что-то начал шептать ей на ухо, и она заулыбалась. Вот он пример настоящей крепкой любви, которую так сложно найти и еще сложнее сохранить.

В этот момент Кир посмотрел на меня и нахмурился. Наверное, на моем лице отражалось мое неодобрение его заявления.

– Эй, Солнце. Мы позже с тобой все обговорим. Сейчас ты идешь веселиться.

– Просто скажи мне, что ты всегда будешь рядом.

– Ну, конечно. Я никуда от тебя не денусь.

Слезы комом стояли у меня в горле. Хотелось побыстрее выбраться на воздух. Я надела туфли, быстро со всеми попрощалась и выбежала в сентябрьскую прохладу.

***

В клубе музыка гремит так, что кажется, что она находится внутри тебя. Стробоскоп доводит до полной дезориентации. Люди перед глазами движутся обрывочно, фрагментарно. Извивающиеся тела, неистовые крики – кажется, что ты в другом мире или не существуешь вообще. Удерживают в реальности лишь случайные касания в тесной толпе с другими людьми. Лишь благодаря им ты чувствуешь, что реален. В бессознательном состоянии ты будто плаваешь в этой толпе, у тебя нет прошлого, нет будущего, ты просто здесь, это единственное, что имеет значение. Трек сменяется треком, биты – битами. Свет отражается от дыма. Все в тумане… И все плывут вместе с тобой. Чтобы спастись от сводящего с ума моргающего света, закрываешь глаза, но даже это не помогает. Ты в раю. Или в аду. Это не важно. Ты здесь.