Одарённый гомункулами

Иссей был «деактивирован»: после пережитых кошмаров в «другом» Храме Пандоры, парень ослаб и провалился в забытье, и в таком состоянии он не то, что продолжать путь — ноги передвигать не мог. Это слегка обозлило Юму, так как девушка хотела побыстрей покинуть алхимический мир и вернуться к себе домой, но с другой стороны, нельзя было давить на Одарённого. Было видно, что ему досталось прилично от его «транса».

Девушка довела парня до пещеры, после чего уложила его там. Иссей был встревожен, но уснуть после смог. Сон требовался Хёдо, да и не спал он всю ночь, проводя сладкие моменты в компании с Ириной. Организм требовал восстановления.

— Плакса! — фыркнула Юма, тыкнув указательным пальцем в щеку спящему юноше. — Ладно, один день ничего не изменит.

Вздохнув, девушка поднялась на ноги и вышла к стоку. Это место располагалось высоко над бывшим лабиринтом сатиров, где когда-то Призрак Спарты бился с сильнейшими войнами Богов Олимпа. Теперь это был всего лишь раскоп для исследований, не более. Сам сток напоминал больше чашу, наполненную водой, и открывал потрясающий вид на пустыню Земель Пандоры, а также на вершинки самого Храма. Песок становился более рыжеватым, но тому была причина: закат окрасил некогда голубоватое небо красноватой гуашью, и вечер начинал накатывать на облака. Чувствовалась и небольшая атмосфера после пережитого: усталость.

Впрочем, гомункулы не нуждались в человеческих потребностях, а потому Юма избежала сонливости, голода или какой-либо нужды. Вспорхнув на крыльях, брюнетка поднялась к обрыву, что располагался над «чашей», и присела на него, положив ногу на ногу. Пока Иссей будет спать, Рейналь просто покараулит его сон. На всякий случай.

В этом, пожалуй, и был главный плюс гомункулов, но вот минусов они, к сожалению, не избежали. Юма закатила глаза и вспомнила своих названных «братьев» и «сестёр», и помнила каждый их мотив поведения: Ласт была похотливой в силу своей сексуальности, а Глаттони — в силу вечного голодания. Прямо, как Тантал. Энви славился чрезмерной завистью ко всем, а Слосс была до жути ленивой (видно, поэтому ещё не померла от клинков Хёдо). Лейзи тоже был ленивым, но в отличие от своей женской версии безделья, он хотя бы понимал своё предназначение. Прайд был горд, но тому было объяснение — это первый любимец Отца и самый сильный гомункул. Грид же оказался настолько жаден, что ослушался приказа своего создателя и решил жить по-своему. Расс — единственный, кто сохранил свою человечность, однако злобу в себе не утратил.

А что до Юмы… Брюнетка чуть приоткрыла глаза и задумчиво поглядела вниз, в сток. Она получила силу, к которой всегда стремилась, но был ли этот подарок для неё бальзамом? Ведь Абсолютный Удар — это равно Ненависти, которая будет всегда портить душевное сознание своей амбициозностью. Ведь раньше Юма не была такой девушкой, которая ненавидела многое. Была предательницей? Была! Была соблазнительницей? Была! Кем ещё была? Девушкой Иссея! Что сделала? Завалила его!

Но всепоглощающей ненависти в себе она никогда не ощущала до того, как стала гомункулом. Приложив ладонь к груди, Рейналь закрыла глаза. Она помнила эти моменты…

~~~

Последнее, что видели фиолетовые, наполненные страхом и отчаянием, глаза — это алое пламя в руке принцессы погибели, которое в следующую секунду превратило её в прах. В один момент перед её глазами пронеслась вся жизнь Падшего Ангела. Некая Рейналь, славившаяся хитроумием, жестокостью и бесчувствием, достаточно прошла пути, чтобы зваться одним из опасных Падших Ангелов. Но Риас враз обрезала её судьбы и сожгла брюнетку.

Темнота — всё, что получила Рейналь после того, как решила овладеть Сумеречным Исцелением Асии. Холод, вечная тишина и потеря гравитации — это было долгим наказанием для Падшего Ангела. Мёртвыми потухшими глазами глядя в бездну, девушка пыталась зачастую что-то произнести, но она не могла услышать своего голоса. Её просто не стало. Уничтожили всё то, к чему она стремилась! Алчность, жадность и желание быть совершенной отуманили её разум, лишив бдительности и собранности.

Много времени прошло или мало, брюнетка не знала. От беспрерывного сна её оторвало алое око, которое появилось над ней из ниоткуда и протянуло к её «телу» (душе) чёрные, тонкие, теневые нити. Рейналь не сопротивлялась, ведь она уже умерла — ей больше нечего бояться. Это однозначно не Рай, так как девушка достаточно согрешила в людском мире, чтобы быть прощённой. Ад — пожалуй, оптимальный вариант обитания! Уж лучше вечные муки и пытки, чем тишина и пустота, убивающая медленно…

— Хм… Почему она выглядит женственно? Я думал, это будет парень.

Юма дрогнула. Впервые за всё время молчания она услышала голос. Пускай не из приятных, но голос — пускай и злобный — заставил её чуть-чуть отойти от забытья и включить, наконец, мозги. Пропал и холод с абсолютной пустотой. И появилось странное ощущение в груди, будто она… снова живёт.

— Успокойся, Прайд. Ненависть — это облик женственности: жестокий, коварный и озлобленный. За счёт того, что простые люди поведутся на её красоту, она сможет идеально дополнить как твою сестрицу Ласт, так и превзойти её в некотором плане.

Рейналь поморщилась, а после открыла, наконец, глаза за всё время тьмы. Первый, кто попался в её поле зрения — это Отец. Блондин стоял напротив девушки и с интересом смотрел на неё. Алое око находилось рядом с плечом мужчины и не менее любопытно изучало нового гомункула в их рядах. Девушка поморгала медленно, после чего приоткрыла губы.

— Вы… кто?

— Хе-хе-хе! — засмеялся Прайд, ибо его позабавила реакция Падшего Ангела. — Вот и первые слова, сестрица! Отец, она немного… странноватая, тебе не кажется?

— Ненависть всего лишь учится, прекращай уже, — хмыкнул блондин, после чего решил поговорить с брюнеткой. — Меня зовут Отец, я — твой создатель! Ты — мой новый грех и моё дитя, и нарекаю я тебя именем Хэйтрид.

— Хэйт… рид? — тихим голосом повторила Юма, чем ещё немного позабавила Прайда. — Н… Ненависть, да?

— Совершенно верно. Я дал тебе силу и власть, и теперь ты можешь посвятить своё бессмертие службе мне. Как только ты выполнишь мою просьбу, я исполню любое твоё желание.

Рейналь опустила взгляд в пол, выслушивая слова странного мужчины. Какой Отец? Какая сестрица? Что это ещё за глаз? И какой грех? Юма ожидала увидеть Азазеля или ещё кого из Падших Ангелов. На крайней случай, Ад даже. Но никак не какого-то человека со странным глазом, который называет её «Мой новый грех, моё дитя». Рейналь всё помнила: своё прошлое, свою жизнь, и своих компаньонов. А также Иссей…

Юма вдруг почувствовала невероятную ярость и клокоту, пробуждающиеся у неё в груди. Странное ощущение злобы и прилива ненависти захлестнули девушку, что та стиснула зубы и сжала кулаки. Прежде Юма никогда не чувствовала такой ярости и ненависти к нему, но сейчас негативные чувства стали куда сильней, чем разум и сноровка. Захотелось вдруг разорвать Иссея на части, прикончить его и сжечь останки, напоминающие о нём. Странное ощущение…

— Хм… Смотри, Прайд, а Хэйтрид растёт не по дням, а по часам — гляди, какая ненависть плещется в её глазах, — подметил Отец под смешок самого сильного гомункула.

— Вижу-вижу, — хмыкнул Прайд, и око блеснуло. — Готова броситься на источника своей ненависти. Быстро же твой грех, Отец, взял контроль над этой персоной. Что ж, с таким запасом злобы она точно станет неуправляемым гомункулом.

— Это поправимо, сынок.

Рейналь была переполнена ненавистью, однако услышав про гомункулов, решила подавить в себе злобное ощущение и вернуться в норму. Для начала ей следовало бы разузнать побольше о новой себе.