Одарённый гомункулами

— Это… что это… было? — в шоке прошептал Иссей, ошеломлённо глядя «снизу наверх».

— Ты же спросил, чего хочу я, — Юма чуть приподняла веки, вместе с ресницами блеснув и отточенным женским очарованием. — Это мой ответ, Исэ: я хочу тебя!

«Эм… Я, конечно, не вовремя, но… как я понял, гомункулы не испытывают ни потребностей, ни желаний, вообще ничего. С какого это… эм».

Трезвость начинала возвращаться постепенно, и Иссей окончательно «спятил», в прямом смысле дебильно похлопав глазами и спустив глаза вниз. Юма сидела на нём, а её руки упирались в его плечи и не позволяли ему подняться. Что всё это значило, Одарённый не имел понятия. Если это какая-то странная игра, то в одном Хёдо был уверен: Рейналь берёт резкостью.

— Юма, я тебя не понимаю, — честно воскликнул Иссей, чувствуя пробуждающую эрекцию. Ведь выглядела Ненависть до безумия соблазнительно и прекрасно, а её ритмичные движения «на нём» давали о себе знать.

— Знаешь, а я ведь хотела тебя прикончить по возвращению в наш мир, — сладко промурлыкала Юма, чувствуя под собой «ох, какую чувствительную часть тела Хёдо».

Бывший демон чуть нахмурился, но брюнетка лишь усмехнулась.

— Но это было потом — теперь я хочу, чтобы ты жил и развивался.

— В чём подвох?

— Ни в чём, — мило улыбнулась Рейналь и двинулась ещё раз, словно играя на терпении Хёдо, как на гитарных струнках. — Я вдруг поняла, что моя ненавистная сущность хочет тебя не убить, а подмять. Иными словами: я — охотник; ты — моя добыча! Тигр, нападающий на лань, накрепко сдавит её и повалит на землю, а затем начнёт медленно поедать, давая ей возможность понадеяться на чудо и убежать. А ты, Исэ, та ещё лань — вон, как дёргаешься, хи-хи!

Да уж, Кратосу только и оставалось, что получать те же ощущения, которые получал и Иссей, ведь их сознание стало единым, а значит, и эмоции они будут получать одинаковыми. Призрак Спарты просто наблюдал за тем, что происходит «за глазами» Хёдо, и думал о своём. То же самое делал и Иссей, только «у штурвала» стоял он, а не Кратос, а потому парню приходилось полностью брать себя в руки и каждую ситуацию разруливать лично. Всё же Рейналь оказалась невероятной хищницей — её яркий, фиолетовый взгляд был настолько горяч и эротичен, что поводов усомниться в её «тигрином характере» просто нельзя было.

И тогда Иссей почувствовал странную злость, проснувшуюся в нём с момента их первой встречи в алхимическом мире. Он мог быть кокетлив и затейлив с Зеновией, мог быть нежным и мягким с Ириной. Но с Юмой никакое сравнение с нежностями и кокетливостью не шло. Хотелось грубости, хотелось доминировать, хотелось применить силу и выпустить наружу проснувшегося зверя.

— О-о-о! — но, похоже, агрессия в огненно-рыжих глазах ещё сильней возбудила Юму, из-за чего девушка приоткрыла рот и толкнулась вниз, на выпуклость, после чего потянулась рукой к молнии на жилетке и расстегнула её, открывая вид на соблазнительное декольте аппетитных форм. — Исэ, твоя позиция меня начинает разжигать! Прими мой вызов достойно!

— Ты сама напросилась, Юма! — прорычал Иссей.

Схватив девушку за плечи, парень рывком принял сидячее положение и впился хищным поцелуем в порозовевшие губы брюнетки, пропустив внутрь её рта язык. Затем рывком сбросил с себя и, не позволяя ей подняться, навис над ней, как волк над пойманной овечкой. Его поцелуи были грубыми, а касания рук к женскому телу жесткими. Подобное должно было действительно испугать Рейналь, но девушка от подобной прыти Одарённого ещё сильней воспылала и крепко обняла юношу за шею, прижимая его к себе. Целовались они по-взрослому, с языками, не забывая прикусывать друг другу опухшие от резвых поцелуев губы.

Иссей вдруг прошипел и резко увёл руку вниз, затем забросил правую ногу Юмы себе на плечо и углубил поцелуй, в прямом смысле полностью лишая девушку всякой контратаки и самоуверенности в себе. Странная злоба, пробудившаяся в бывшем демоне, только возбуждала его и пробуждала самые страстные фантазии, о которых он позабыл во время любви с Ириной. С медовлаской Иссей был нежен и не оказался способным на бурные всплески, но с Юмой всё было иначе. Он всегда на неё смотрел злыми глазами после осознания того, что его первая девушка является Падшим Ангелом. Всегда. Эта злость, мотивирующая его на нескончаемые блаженствующие пытки, только разжигалась и разжигалась, и вскоре Иссей оторвался от поцелуя и потянулся вверх, после чего с блаженством прикусил мочку уха Юмы.

— Ох… — томно выдохнула Рейналь и прикусила нижнюю губу. — Я тебе не проиграю, Исэ! Ты тоже будешь кричать!

Перчатки исчезли с её рук, и девушка неожиданно вцепилась пальцами в синюю майку юноши… и порвала её в лоскуты, открывая взору атлетическое, мужское, бледное тело с красной полосой на левой груди. Жадно проглотив слюну, Юма пустила в ход руки и пробежалась горячими касаниями по, казалось, идеально отточенной мужской фигуре, про себя наслаждаясь мускулатурой своего партнёра. Твёрдость пресса, груди и сильных плеч сводила её с ума и заставляла закрывать от физического и морального удовольствия.

Пока ноготки Рейналь слегка царапали кожу на спине Иссея, парень схватил двумя пальцами девушку за подбородок и заставил её запрокинуть голову, после чего страстные поцелуи перешли на её шею и оставили на ней заметные следы от губ. Один раз даже приоткрыл рот и почти вцепился зубами ей в шею, но лишь для того, чтобы оставить на безупречно мягкой коже побольше следов и заставить брюнетку дрожать от удовольствия, как осиновый лист в осеннюю погоду. Одну руку Иссей увёл своей же вверх, делая Юму в таком положении беззащитной, а другая рука легла на правую грудь девушки и грубо сжала её, из-за чего Падший Ангел вдруг выгнулась и тихо, но томно, простонала.

Порыв!

Прорычавший от возбуждения и злости, Иссей вернул руки в прежнее положение, затем ухватился пальцами за края жилета и повторил с ним тоже самое, что сделала с его футболкой Юма — порвал. Его губы перешли на ключицу девушки, а обе руки схватились за пышные формы и стали грубо их мять, заставляя брюнетку под собой изнывать от наслаждения и удовольствия, и мёртвой хваткой обнимать его за шею и прижимать к своей груди. Её пальцы зарывались в его шоколадного цвета волосы и сжимали их, доставляя своему партнёру как нестерпимую боль в корнях волос, так и садистическое удовольствие от процесса.

Они рвали друг на друге одежду, превращая её в лоскуты и отбрасывая в сторону. Иссей лишил Юму чёрных сапожек, затем одним взмахом сорвал с неё юбку и погладил подушечками пальцев по намокшему «бутону», заставляя гомункула томно выдыхать и выгибаться в спине от приятного ощущения. Иссей провёл языком по гладкому животу Рейналь, затем добрался до груди и стал посасывать их, прикусывая отвердевшие соски и зализывая их горячим языком. Его руки спустились под основание пышных форм и грубо сжимали их, упругость которых заставляла юношу желать лишь лучшего. Они были мягкими, тёплыми и нежными на прикосновение, как лёгкое пёрышко. В буквальном смысле проглатывая «голодную» слюну, Иссей полностью ушёл в процесс «пробы», а Юма от переизбытка страсти не стала сдерживаться и впилась в его спину ногтями, расцарапывая её до крови. Было больно, но Хёдо это лишь злило, возбуждало и ещё больше распаляло, отчего грубость парня только усиливалась, а всякая робость выветривалась лишь по движению рук Рейналь. Они дарили друг другу боль, но вместе с этим дарили и наслаждение.

Неожиданно Юма толкнула Иссея в плечи и заставила его лечь на спину, после чего девушка приподнялась на локтях и вскоре оседлала юношу. Пошловато улыбнувшись и облизнув влажные и опухшие губы, брюнетка расстегнула молнию на его джинсах и стянула их вниз, после чего возбуждённый фиолетовый взгляд посмотрел на выпирающую в боксёрках выпуклость. Это не оставило в равнодушном состоянии ту, которая желала «этого» даже больше, чем желал Одарённый. Она без всякой жалости схватила её, тем самым вызвав болезненный стон у Иссея.