Одержимая (авторский сборник)

— Она тебя предала…

Но не просто оставила. Нет однозначной реакции.

— Но ты ее до сих пор… любишь?

— Ненавижу, — сказал мужчина сквозь зубы.

— От любви до ненависти, — Ирина проницательно улыбнулась. — Ну, говори, как вы расстались?

— Я фотограф, — он посмотрел на череп. — Делаю на заказ фотосессии… портфолио… Эротика. Некоторые удачные фото оставляю себе.

— Эротика, — повторила Ирина, будто прислушиваясь к звучанию.

— Порнуха! — с вызовом сказал клиент. — Но на заказ, индивидуально, понимаете?

— Понимаю, — Ирина прищурилась. — Удачные оставляешь себе.

— А она влезла ко мне в камеру и скачала мою подборку, — тяжело, будто швыряясь камнями, заговорил мужчина. — И выложила в сеть.

Затрещал фитилек свечи.

— Ох, тяжелое дело, милый, — упавшим голосом сказала Ирина. — Из Интернета никакая ведьма тебе не соберет… Что с воза упало…

— Знаю, — его взгляд сделался колючим. — У меня теперь проблемы с клиентами. Большие проблемы.

— Можно глаза отвести, — подумав, предложила Ирина. — Кто не любит тебя — чтобы забыл о тебе. Сперва свечку в церкви поставить и помолиться за их здоровье, а потом…

— Не надо! — мужчина сжал в кулак руку на колене. — Мне отомстить ей нужно. Этой суке.

Ирина встретилась с ним глазами.

Ей приходилось в жизни видеть по-настоящему страшных людей — готовых убить, изуродовать для дела и ради удовольствия. Она не боялась их — просто знала, что надо держаться как можно дальше. Сейчас, глядя в голубые глаза длинноволосого фотографа, ведьма вздрогнула.

— Я хочу, чтобы она мучилась, — сказал мужчина. — Чтобы она ослепла, чтобы ее парализовало. Я хорошо заплачу. Когда я увижу, что порча действует, — я заплачу еще больше.

Ирина первой отвела взгляд:

— Не жалко? Она ведь… из ревности, поди. Любит, значит, ревнует.

Пошатнулся стол; дрогнуло пламя свечи, покачнулся череп.

— Я не хочу, чтобы она умерла, — сквозь зубы сказал мужчина. — Пусть помучается.

— Фотография есть? — после паузы спросила Ирина.

Клиент вытащил из внутреннего кармана распечатанное на принтере фото. Ирина поднесла фотографию к свету; миловидная девушка с крупными зубами сидела за праздничным столом, широко улыбалась, на ее плече лежала чья-то рука. Видимо, девушку вырезали из групповой фотографии, не щадя чужих конечностей.

Ирина прищурилась. Поглядела на фото. Поглядела на клиента; нюанс в движении его бровей, чуть акцентированный жест, внимательный взгляд заставили ее насторожиться.

Она снова поглядела на фото. Зубастая девушка смотрела не прямо в камеру, а чуть мимо; ее небольшая, но искренняя личность отпечаталась на лице, в полукругах возле губ, в рисунке теней вокруг век, в блеске небольших подкрашенных глаз. Девушка могла быть кем угодно — только не авантюристкой, выкладывающей в сеть чужие интимные снимки.

— Что же ты, милый, чужую фотку мне подсовываешь?

Фотограф на секунду перестал дышать.

— Прости, мать, — сказал хрипло, — не ту бумажку вытащил.

— Проверяешь? — Ирина возвысила голос. Обращение «мать» жестоко покоробило ее. — А проверяй, проверяй. Думаешь, не вижу? Я все вижу!

Фотограф упрямо сжал губы.

— А ты думал?! — Ирина подняла голос еще на полтона выше. — Все вижу. Злой ты человек, вот зло твое через людей и вертается…

Стол снова затрясся. Закачалась свечка; череп подпрыгивал и только что не стучал зубами.

— Дешевых трюков не надо, — зло сказал мужчина.

Ирина двумя руками вцепилась в столешницу. Появилась и пропала дурацкая мысль о землетрясении. Она оглядела темную комнату, пытаясь увидеть, не дрожит ли еще что-нибудь, не качается ли лампа…

И замерла, уставившись в дальний угол через плечо фотографа. Рот открылся сам собой. Мужчина хотел что-то сказать, но, увидев выражение ее лица, замолчал.

Стол перестал трястись внезапно, как начал. Ирина зажмурилась — и снова открыла глаза. Потом протерла их, разминая веки пальцами. Нет; в том углу никого не было. Никого и ничего.

— Я на такое не покупаюсь, — дрогнувшим голосом сообщил клиент.

— А я не торгую, милый, — Ирина сама поразилась, как хрипло и страшно прозвучал ее голос. — Вот фоточка твоя. Забирай.

Мужчина неуверенно взял фотографию зубастой девушки. Поколебавшись, вытащил из внутреннего кармана другой снимок: то же застолье. Групповое фото, не порезанное ножницами, а целое; за накрытым столом, где царствовала над тарелками огромная бутылка Мартини, сидели рядком белобрысый мужичок, щуплый и малорослый, девушка с крупными зубами, и рядом с ней, положив ей руку на плечо — женщина постарше, крашенная блондинка лет тридцати в стильных очках. Эту блондинку легко можно было представить за любой диверсией: не только фото слить в Интернет, но и, пожалуй, расцарапать рожу удачливой сопернице или даже плеснуть кислотой.

— Эта? — строго спросила Ирина.

— Она.

— Все еще хочешь наказать? А то ведь смотри: все под Богом ходим. Как бы отвечать не пришлось.

— А тебе не придется? — мужчина поборол страх и теперь стыдился его. — Отвечать? Ты-то, небось, каждый день творишь что похуже?

— Похуже — нет, — Ирина, моментально переменив тон, масляно улыбнулась. — Фотографии мало для твоего дела. Нужно еще что-то — волосы, ногти…

Клиент поиграл желваками и вытащил из того же кармана белую пластиковую расческу. В зубцах запутались две-три волосинки; Ирина неприятно поразилась его предусмотрительности.

— Это точно ее волосы? Ты не чужие мне принес?

— Ее, — мужчина отвел глаза.

— Значит, так, — Ирина раздумывала. — Для начала…

Стол дернулся. Мужчина напрягся. Ирина до последней секунды надеялась, что пронесет, что обойдется; не обошлось. Она снова зажмурилась, чувствуя, как вся ее жизнь, едва наладившись, летит с круги вверх тормашками.

Когда она открыла глаза, демон по имени Олег стоял в нескольких шагах, и его серый костюм в полумраке казался светлым. Ирина молчала, будто проглотив язык, и клиент молчал тоже. Не видя демона, он ухитрился почувствовать его присутствие и теперь все сильнее нервничал.

— Я все для тебя сделала, — сказала Ирина сквозь зубы. — Чего тебе надо?!

— Мне? — поразился фотограф. — Так я же…

— Фотографию оставь себе, — сказал демон. — Эту, вторую, где они вместе бухают.

— Опять?!

— Что?! — выкрикнул клиент в раздражении и панике. — Я что-то непонятно сказал?

Демон молчал. Лицо его было угрюмо; Ирина, сжав зубы, снова посмотрела на клиента. Тот злился, нервничал и потел, и запах пота пробивался сквозь дух благовоний.

— Фотку оставь, — сказала тяжело. — Эту. И убирайся. Деньги положи у порога. Триста баксов, зелеными или по курсу, а не положишь — пеняй на себя.