Одержимость Драко

Я поправила складку на юбке шерстяного платья, такого уютного и мягкого.

В коем-то веке я стала носить вещи, выбирая их не по красоте, а ориентируясь на удобство.

Хотя, жаловаться на фасон платья и расцветку я не буду. Цвет молочного шоколада прекрасно гармонировал с моими природными данными, отчего каштановые волосы казались более насыщенного цвета, а глаза еще зеленее, чем были на самом деле.

 Впрочем, может, в этом заслуга моего положения. Я любовно провела ладонью по своему небольшому округлому животику.

Вот мы и встречаем вместе Рождество - я и мой сыночек. Откинув крышку плетёной корзины, в которой, как в цветном калейдоскопе, всеми цветами радуги переливались новогодние игрушки, я принялась перебирать их. Чего здесь только не было - и зайчики с морковками, и просто разноцветные шары, и украшения в виде сосулек. Раньше, в детстве, это все казалось несметными сокровищами.

Я запустила руку глубже в корзину и ойкнула, отдергивая ее.

На указательном пальце появилась капелька крови. Недолго думая, я сунула палец в рот. На языке тут же появился привкус железа, заставляя окунуться в воспоминания четырёх месячной давности. Только через время я узнала, что брат, раненый в плечо, нёс меня на руках, даже не давая никому притронуться ко мне.

В частном самолете весь перелёт возле меня дежурил врач, ставя одну за другой капельницы, чтобы сохранить жизнь ребёнку.

От мысли, что я могла потерять малыша, у меня до сих пор все холодело внутри, а ведь, без малого, прошло почти четыре месяца.

 Бесконечно долгих и одновременно невыносимо быстрых. По прибытию во Флоренцию, меня прямиком с самолета увезли в частную клинику, где дальше за мою судьбу боролись самые лучшие специалисты. Тогда я почти не ощущала себя. Будто все моя чувствительность онемела, как душевная, так и физическая.

 Я, как работ, пила лекарства, ходила на процедуры. Лишь только на УЗИ я словно оживала, видя свою кроху и внимательно слушая врача, который рассказывал о том, как он развивается.

Родители по очереди дежурили возле моей постели. Бесчисленное количество раз я просыпалась с мокрой рукой, над которой плакала моя мама, прижимаясь к ней своими губами и шепча известные только ей молитвы.

Матери, что молится за своего ребёнка. Только теперь я поняла, что она чувствовала. Теперь, когда сама должна была стать матерью. Мое сердце сжималось от безграничной любви, благодарности и уважения. За ее терпение, за ее доброту, за ее стойкость.

С Андре я почти не разговаривала. Но иногда, просыпаясь поздно вечером, я видела, как он стоит возле двери в мою палату, скрестив руки на груди, и задумчиво смотрит на меня.

После него всегда оставалась ощущение легкой грусти и запах гардений, что он неизменно приносил с собой каждый раз. Ну, не насмешка ли судьбы?! Ведь именно эти цветы мне подарил Эмир, когда мы познакомились.

Только через месяц я попала домой, после долго сохранения в больнице. Неожиданно для меня, мои родители просто колоссально поддержали меня. Пока я лежала в больнице никто даже не заикался насчёт моей беременности, а вот по возвращению домой, их будто подменили.

Отец спустив с чулана большой ящик с игрушками и полвечера провозился, пытаясь починить лошадку на колесиках. А когда у него это вышло, он, словно мальчишка, сверкая улыбкой, заявил, что его внуку непременно понравится эта игрушка. Мама же, фыркнув на эти слова, гордо заявила, что у их мальчика будет все самое лучшее и новое. Я с легкой улыбкой наблюдала за их спором. С каждым днём я все больше крепла физически, но вот душевно…

В сердце словно зияла чёрная пропасть, будто незаживающая кровоточащая рана. Мой Эмир… Как он, что с ним? Я отметала все мысли, боясь своими переживаниями навредить ребёнку. Брат постоянно увиливал от разговора. Несколько раз я просила узнать его, как Эмир на что брат отвечал, что идет следствие. И мне оставалось лишь довольствоваться этими сухими данными. Огромную поддержку я получила от Катриэль. К моему удивлению, мало того, что она тоже оказалась беременной, так ещё и двойней.

Алекс ходил гордый и, не сдерживаясь, подтрунивал над Андре. Очень уж он гордился своими мальчишками и женой, считая их чуть ли не своей заслугой. Хотя, зная о всех страданиях, что выпали на его долю, несомненно - он заслужил свое счастье.

Не смотря на то, что я была безмерно счастлива за подругу, мне было тяжело наблюдать, как Алекс заботливо вьётся возле своей беременной супруги. В такие минуты я в полную силу прочувствовала свое одиночество и то, как мне не хватает Эмира и как он мне необходим.

Днём я выглядела обычной девушкой. Никто не знал, как я по ночам вою в подушку, прижимаясь лицом к мокрой от солёных слез наволочке, как мои кулаки бьют матрас от безысходности своего положения.

Все перевернулось в один день, когда появился маленький лучик надежды. Мой брат, приехав в родительский дом, позвал меня пройтись по саду.

— Тея, - начал он сразу, не теряя времени даром.
– Ходж не виновен. Он не убивал Ровену.

Я взволнованно замерла, заламывая пальцы, ожидая, что скажет брат дальше. Я совсем не ожидала, что речь пойдет об Эмире, ведь Андре ясно дал понять, как относится к нашим отношениям.

— Впрочем… - он нервно провёл по волосам.
– Ее никто не убивал. Она умерла от сердечного приступа.

— Разве так бывает? Она же была молодая, - шокированно произнесла я.

Брат пожал плечами и ответил:

— Яд! Все оказалось проще, чем мы думали. Точнее, не проще… - он нахмурился. – Женщина украла фамильное кольцо у Ходжа - на это никто не обратил внимания, пока не пришли анализы и в крови обнаружились остатки странного вещества. Обычные судмедэксперты их даже не заметили, но мои специалисты провели более глубокий анализ. После этого я заинтересовался, что же это, - брат взъерошил волосы. — В начале я подумал, что ее все же отравили, но меня не оставляла мысль, что здесь что-то не так.

Поэтому я решил узнать все о свидетеле, что донёс на Эмира, - брат спрятал руки за спину и пытливо посмотрел мне в глаза: — Захмира … вроде бы простая служанка, ничего примечательного. Она почти три года служила в доме Ходжа. Но, стоило копнуть дальше и подключить своих людей, как выяснилось, что она одна из прислужниц Кайрата Лайлджета.

 Известного в определённых кругах, как хозяина высококлассных и не только борделей, - брат кивнул, словно в подтверждение своих слов.

Я прижала ладонь к груди, все еще находясь в шоке от услышанного.

 Строгая и такая богобоязненная и чопорная Захмиру была проституткой?! И правда говорят, что те, кто больше всего строят из себя праведников, самые большие грешники.

— Тогда я понял, что пора подключать к делу Лакки, - произнёс брат имя одного из своих самых преданных людей.

Лакки - специалист своего дела. Махинации он щёлкает, как семечки. Достать важные документы для него - раз плюнуть. Ни один раз я слышала, как брат с благодарностью упоминает это имя.

— Лакки нашёл Захмиру в мотеле. Женщина, должно быть, собиралась скрыться, пересечь границу. У неё в вещах Лакки обнаружил поддельный паспорт на другое имя. Но самое интересное, - брат сделал паузу, - он обнаружил ее уже мертвой. Тело было холодным. Так что, более суток она там точно пролежала. Мы обратили внимание на то, что у неё такие же признаки смерти, как и у Ровены, - брат перевёл дыхание и продолжил свой рассказ.
– Но самое интересное, что на ее пальце было кольцо Ходжа. Вот тогда-то я и заподозрил, что все дело в нем.