Одержимость Ростовщика 2

— Выведите через черный ход. И чтобы никто не видел. Особенно Дженевьева. Ей не стоит знать о них.

Они ещё долго шумели, раздражая своими голосами, пока наконец не затихли. Я говорил же этим тупым долбоёбам, чтобы не подходили к мелкой. Предупреждал несколько раз. Или думали, что шутки шучу?

— А теперь ты, — перешёл к Диасу. — Я уже задолбался играть с тобой в Тома и Джерри. Не хочешь войны — отвянь от моей жены.

— Не выйдет. Твоя жена — моя дочь. Но раз ни ты, ни я отступать не собираемся, и Джинни сама, судя по всему собирается быть с тобой... предлагаю решить дело мирно, — протягивает сигарету.

— Слушаю, — беру и поджигаю.

— Я больше не буду пытаться мешать вам. Красть её. Устраивать встречи втайне от тебя, если она сама того не захочет. И забирать с собой на родину, как планировал изначально, не стану.

А кто бы ему дал это сделать?

— Взамен?

— Ты не будешь мешать мне, налаживать отношения с дочерью. Я хочу видеться с ней, хотя бы раз в неделю, пока здесь. Дальше уже по возможности.

Позволять ведьме видеться с ним? Было бы проще послать их всех нахер и остаться единственным мужиком в жизни мелкой. Но зная её, она не угомониться, пока хотя бы раз не поговорит с отцом. Накрутит себя по новой. Сново стресс. Депрессия. Нервы. А она уже на взводе, после встречи с гребоной семейкой. Не хватало, чтобы из-за этих ублюдков с моим ребенком что-то стало. Кожу с них заживо сдеру.

— Встречу я вам устрою только один раз. Через два дня. Место укажу позже. А видеться дальше или нет, будет решать уже сама Дженевьева. Заставлять её не стану. И вам не дам.

Адан согласно кивнул. На том и порешили. Но у меня возник вопрос. Что-то не сходилось в голове. Он же и от денег отказался, когда я предложил ему. Решил, что Диас, как и те двоя, на бабло позарились. Своих дохера, но лишним не будет. Так ведь?

— Один вопрос. Почему ты припёрся только сейчас? — посмотрел на часы. Полчаса. Скорее всего уже вся извелась в машине и ломает голову, что здесь творится. — Раз тебе так нужна была дочь, почему припёрся только сейчас? Где ходил, когда ею торговали?

Сцепив зубы Адан волком уставился на меня. Смотрел во всю,будто задел его. Болезненная тема? Похуй.

— Я не знал о её существовании. Выяснил недавно, когда рыскал информацию о тебе, чтобы слить. Если бы был в курсе с самого начал, забрал бы сразу.

— Понятно. Но это ничего не меняет. Последнее слово остается за Дженевьевой, — бросаю напоследок, выходя из кабинета.

35

Я сидела в теплой машине, пока снаружи завывал холодный ветер предвещающий наступления зимы. Последний месяц осени. Последние дни перед началом настоящей зимы, а у меня нет толком одежды. Скоро зарплата, надо будет... Чёрт, совсем не выходит отвлечься. Как ни пытаюсь, глазами возвращаюсь к воротам университета. Жду, когда же Рагнар наконец выйдет оттуда. Без него непонятная тревога возвращалась. Словно больного пациента выписали, едва изличив. И сейчас болезнь возвращалась ко мне. А единственно лекарство не торопилось идти.

Поздно спохватившись, я достала телефон и слегка дрожащими руками написала Кэйт о том, что уезжаю с Рагнаром. Чтобы не переживал и не искала меня. О деталях расскажу вечером. Глупо было ожидать, что подруга проявит терпение. Только прочитав сообщение, она позвонила мне сразу. Хотя по расписанию у нас сейчас должна была идти пара по экономике.

Она говорила шёпотом. Видимо, как всегда поднялась на верхний ряд и спряталась под столом, чтобы препод не заметил. Тогда пришлось пересказывать произошедшее. С другой стороны я этому была лишь рада, потому что могла убить время, пока Рагнар не придёт. В общем объяснила ей всё в мельчайших подробностях и без комментариев, конечно же, тут не обошлось.

Она в мельчайших подробностях поделилась своим мнением насчёт моих родителей. Больше всего досталось матери. Спорить и защищать её, как прежде я не стала. Не обвиняла и не оскорбляла. Какой бы не была, она моя мать. Но защищать её я больше не стану. Ни перед Кэйт, ни перед кем-либо ещё. Теперь у меня своя жизнь, а у неё своя. Очень надеюсь, что... мистер Диас выплатил им достаточно большую сумму. И теперь я больше никогда не увижу вновь. Хотя с Лолой провернуть это будет сложно. Мы ведь учимся в одном универе.

К тому моменту, когда Рагнар наконец вышел из здания, мы успели закончить разговор. На расстоянии сложно было разглядеть, какое у него лицо, но и без этого было понятно, что легко ему не пришлось. Он был зол. Напряжен.

— Вышли, — приказал, с силой хлопнув дверью.

Охрана, сидящая до этого в машине, оказалась на улице, а я на коленях Рагнара. Не помню, кто из нас потянулся первым. Я к нему, или он. Помню лишь как больно ударились зубами, когда набросились друг на друга. Вцепились губами, израненными животными. Но не призыву низменным желаниям. Не из-за похоти. Рагнаром, как и мной, руководило стремление охладить пыл. Успокоиться. И не понятно в ком этого желания больше.

Мы терзаем друг друга, словно хотим разорвать. Он пересаживает на свои колени, я цепляюсь в него с ещё большей силой, чем тогда в кабинете. Ещё более откровенней. Обхватываю руками и ногами. Чувствую, как упираюсь своей плотью в его возбуждённый пах. Расстёгиваю верхние пуговицы. Спускаюсь губами к горлу и остервенело обрушиваюсь на него. Целую. Кусаю, оставляя после себя следы. На его коже уже не остаётся места, но мне всё мало. Мало лекарства. Хочется больше. Больше дозы. Больше Рагнара.

Он не отстаёт. Пробирается горячими руками под одежду. До боли. До синяков сжимает. Отстраняет от себя, когда собираюсь спуститься к его груди. Рвет на мне кофту. За ним слетает бельё. И вот уже хозяин творит со мной то, что хотела сделать с ним я. Вгрызается в зубами в грудь.

Звонок на перерыв возвращает на Землю из сладкого безумства. Напоминает, что мы находимся не дома, а рядом с университетом. Моим университетом, где мне предстояло учиться ещё несколько лет. И если все увидят... услышат, чем мы тут занимаемся....